Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
Арон наблюдал, как щупальца тумана подплывают все ближе. Вот одно из них коснулось его руки… Внутренний голос, предупреждающий об опасности, сорвался на вой — но сражаться было не с кем, бежать некуда. Оставалось принять то, что шло, и…
Его было много. Слишком много. Арон не знал, не помнил, испытывал ли когда-нибудь ощущение такой переполненности. Он, как ни старался, не мог вспомнить ничего, кроме своего имени. А еще — твердой убежденности, что должен выдержать — и выиграть.
Выдержать — что?
Выиграть — что?
Или — выиграть у кого?
Его — внутри — было много, а снаружи — мало, и тело — хрупкая оболочка — грозило сломаться от напряжения.
Потом к напряжению добавилась боль. Боль росла. И росла. Когда боль заглушила все остальное, она заговорила с Ароном. Ему нужно было просто выйти за пределы оболочки — и все прекратится. Боль была согласна показать ему путь.
«Нет,» — сказал Арон, не зная, к кому обращается. Отступить значило проиграть. Он не мог проиграть.
«Тогда умрешь,» — сказала боль.
«Зато выиграю,» — возразил Арон, и внутренняя убежденность согласилась с этим. Победа была важнее всего остального. Смерть? Смерть не имела значения, если умереть означало победить. «Умрем вместе,» — сказал он боли.
От этих слов боль уменьшилась. Отступила. Боль не хотела умирать вместе с ним. Но напряжение все росло.
Потом оболочка начала ломаться…
Эпилог
Когда Арон очнулся, то осознал, что лежит на чем-то гладком и очень холодном. Во рту стоял соленовато-горький привкус крови. Похоже, его собственной.
Открыл глаза, моргнул, пытаясь избавиться от тумана перед глазами. Оперся руками о пол, встал… Вернее, попытался встать, но сил в руках не было. Словно после очень долгой болезни, когда он…
Когда он — что? Не было такого в жизни Арона, чтобы он долго болел. Или было…?
Туман перед глазами все не рассеивался, и вскоре стало понятно, что туман настоящий. Арон сделал вторую попытку подняться на ноги, и в этот раз ему удалось. Силы возвращались — намного быстрее, чем было бы после болезни. И вместе с тем возвращалась память.
Прежний Тонгил…?
Но ничто вокруг не напоминало ни о призрачном маге, ни о копии императорского зала. Лишь лед под ногами и туман вокруг.
Он победил?
Он действительно победил?
Прежний исчез?
Арон потянулся к той части своей сути, которая принадлежала магии, и… барьера больше не было. Сила хлынула в него, Тьма запела в крови, мир расцвел красками, увидеть которые способен только маг.
Одно мысленное усилие — и вокруг него заплясали языки пламени ростом в человека, разгоняя туман, открывая взору черный лед бескрайнего озера и белесое небо. Пламя скрутилось в огненный вихрь, вытягиваясь вверх, и исчезло. Один короткий жест — и лед в десяти шагах от него вздыбился горбом, раскололся, выпуская столп воды, который поднимался все выше, и выше, и выше. Еще один жест — и вода обрушилась вниз, а навстречу ей уже стремились тени, становясь материальными, играя со струями. Сотни крохотных радуг вспыхнули в воздухе…
Запрокинув голову, Арон расхохотался. Вся усталость, копившаяся последние недели, все сомнения, все разочарования — все сгорело в волшебном огне, все рассыпалось водными каплями, все забрали в себя тени…
Он вновь стал целым.
Стал собой.
— А ведь я ставил не на вас, господин Тонгил, — за спиной Арона сказал знакомый голос, и северянин повернулся, глядя жреца Многоликого, так и оставшегося для него безымянным. — Теперь понятно, почему Владыка решил дать вам шанс.
— И почему? — спросил Арон, все еще улыбаясь. Сколь же сладкой была власть над стихиями и тенями, сколь прекрасным единение с Тьмой. Как он мог сомневаться прежде — принимать ли власть над Темным Даром? Разве от этого можно отказаться добровольно? Разве от этого можно вообще отказаться?
— Для прежнего хозяина вашего тела жизнь оказалась важнее победы, — септ рассматривал его с любопытством. — А для вас победа важнее жизни.
Эйфория схлынула, Тьма отодвинулась и лишь тихо мурлыкала где-то на краю сознания.
Улыбка сползла с лица Арона.
— Только тогда, когда победа действительно имеет значение, — негромко уточнил северянин. — Я не собираюсь раскидываться своей жизнью.
— Конечно, — согласился септ и слегка поклонился. — Удачи вам, господин Тонгил.
Жрец Многоликого исчез первым. Потом — Арон даже не успел осознать перехода — потом он оказался стоящим перед тем самым холмом, на котором видел храм Триады. Вот только сейчас холм был пуст — уродливая Айо, сидевшая на его верхушке, исчезла.
За спиной раздалось тихое ржание. Арон обернулся и увидел своего коня, которого прежде оставил в пустой конюшне у подножия холма. Когда он посмотрел в ту сторону, где стояла конюшня, ее здания — как и храма — тоже не было. Только поляна, поросшая высокой травой.
Северянин поморщился — божественные игры с реальностью он категорически не одобрял. Увы, боги не торопились интересоваться его мнением по этому поводу.
Подозвал коня, потом, не торопясь садиться в седло, еще раз огляделся. В храм он вошел на закате, сейчас солнце только-только встало над рассветным горизонтом. Арон посмотрел на свою тень, уходящую вдаль, вспомнил слова бестелесного двойника и усмехнулся:
— И кто из нас теперь маг, а кто его тень? А, Прежний?
Вопрос ответа не подразумевал, но рядом кто-то рассмеялся. Рассмеялся громко и зло.
Все лишние мысли вылетели из головы. Арон крутанулся, выхватывая меч — вот только… никого не было. А смех невидимки казался таким знакомым, но при том словно искаженным.
Неправильным.
Арон опустил оружие. Он понял, но верить не хотелось. Очень не хотелось.
— Прежний? — спросил северянин. — Прежний, это ты?
Смех стих.
Молчание было ответом.
Молчание долгое.
Молчание многозначительное.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
