Эра Огня 5. Мятежное пламя (СИ) - Криптонов Василий

— Можем повторить! — сказал я.

Левой рукой я придерживал Натсэ, лишившуюся сознания, правой поднял меч и острием указал на Дракона. Он издал рык, но не дёрнулся. Только выпустил искры из пламенных ноздрей.

— Это мы запросто, — храбро подхватила Авелла. — Я — совершенно не устала!

— Да и все остальные полны сил, — послышался мягкий голос Мердерика, опускающегося перед нами.

Вукт, Зован, Лореотис и Кевиотес, Денсаоли, Огневушка — все молча приблизились и встали рядом с нами. Дракон молча окинул взглядом наш отряд. Но нападать не спешил. Я так же молча держал меч, и он даже не дрожал. С магическим ресурсом у меня было не ахти, но физические силы оставались, да и магия Души могла ещё преподнести Дракону пару сюрпризов.

— Недурно, — изрёк Дракон. — Я впечатлён. Самую малость, но — впечатлён. Раздобыли Сердце Земли, перебили стражей, которых я могу сделать сотню за ночь. И потеряли Тентер навсегда. Выжившие люди будут день и ночь благодарить магов, явившихся к ним сегодня. Сейчас я уйду. Прощусь с вами до следующей ночи. Но перед этим я вам кое-что покажу.

Он взмахнул крылом. Я напрягся, готовый вновь лететь, отбиваться, тратить последние крохи ресурса. Но Дракон не атаковал. Его крыло увеличилось, растянулось, заняв бо́льшую часть видимого нами ночного неба. И тут я понял, узнал, что это такое стало. Потому что видел это как минимум дважды.

Впервые — в который уже раз помянутой подводной пещере, когда мёртвый рыцарь Райхерт показывал мне, как уничтожают клан Воды. Второй — когда мы с Авеллой призывали дух Анемуруда. Огонь, вытянутый, истончившийся и превращённый в экран. Только теперь это был экран кинотеатра, как минимум.

На нём я увидел смутно знакомое помещение… Ах да, это же — подземное логово Мелаирима. Если быть точным — комната Талли. Она мало чем отличалась, скажем, от моей, но я провёл в подземелье достаточно времени, чтобы на глазок отличить одно помещение от другого, обращая внимание на неочевидные мелочи, вроде оттенка камня, из которого там было сделано всё мыслимое и немыслимое.

Ровный свет факелов освещал картину. Я видел кусочек каменной кровати. Но вот «камера» поползла влево, и я увидел младенца, лежащего на руках у кого-то. У какой-то женщины.

Это был сын Ямоса и Тавреси. Он плакал, выгибался, весь раскрасневшись от крика. Но чья-то рука снова и снова подносила ему к губам бутылочку с соломинкой. Видимо, условно-средневековую замену бутылки с соской. Резину-то здесь делать ещё не научились, вроде как.

— Мне нужна дочь госпожи Боргенты, — сказал Мелаирим-Дракон. — Я приду за ней завтра ночью, и вы мне её отдадите. Тогда я верну вам их обоих. Чтобы вам было легче решиться, я клянусь Огнём, что девочка не пострадает по моей вине. Она будет Огненной Царицей мира!

Пламя разлетелось в стороны от Дракона, приняв его клятву.

— Если до рассвета девочка не окажется у меня, я сожгу ещё один город, никто не спасётся. Сколько таких ночей сможет пережить сердобольный сэр Мортегар?

Вот ублюдок. Знает, чем меня взять… Знать, что когда из-за меня страдают невинные люди — это для меня всё равно что ножом по сердцу.

— А чтобы вам было легче решиться…

«Камера» отодвинулась, и женщина, держащая на руках младенца, подняла голову, будто почувствовав, что на неё смотрят.

Я задрожал. Да, вот теперь я задрожал. Потому что видел перед собой копию Натсэ. Натсэ, которой было лет… сорок, или чуть больше. Даже несмотря на фиолетовые глаза, она была похожа на неё, как две капли воды.

— Мама! — Натсэ вырвалась из моей руки, мигом придя в себя, и побежала вверх по холму, к Дракону, к изображению в небе, с которого женщина продолжала смотреть, не видя, на неё, на давно потерянную дочь.

— У вас чуть больше суток, — сказал Дракон, и изображение исчезло. «Экран» вновь сделался его крылом. А потом Дракон взмахнул обоими крыльями, поднялся в воздух и за несколько секунд превратился в смутное горящее пятно на горизонте.

Натсэ упала на колени. Первой рядом с ней опустилась Авелла, приобняла, о чём-то заговорила.

— Дерьмо, — подытожил Лореотис. — И что мы теперь будем делать?

Они все смотрели на меня. Даже Мердерик повернулся и с интересом на меня уставился. Я убрал меч и глубоко вдохнул. Выдохнул. Обернулся и посмотрел на пылающий Тентер. Спасать там было уже нечего. Пожелание Зована исполнилось: от дома его детства камня на камне не осталось, как и от всех остальных домов.

Стараясь, чтобы на лицо не переползло ничего из того, что переполняло мою душу, я спокойно сказал:

— Летим на остров. Берём курс на Материк. Пока всё. Отдыхаем, набираемся сил. Они нам понадобятся.

Глава 36

— Сэр Мортегар, я настаиваю, чтобы к господину Вукту были применены какие-нибудь меры.

Говорил Асзар. Я слушал. Я только-только выполз из спальни, где поспал три часа, больше спать было нельзя. Мы подлетали к Материку. Зачем — я бы не смог объяснить. Целей у нас оставалось три. Выяснить, где находится Сердце Огня, я не мог. Чтобы попасть к Воздушному — требовалось дождаться заката. А к Сердцу Воды мы за сутки, если верить Вукту, не доберёмся.

— Что с ним? — буркнул я, ковыляя по коридору к лестнице. Асзар пошёл рядом.

— Когда собирались лететь вниз и спасать вас, — говорил он, — мы заспорили, кто пойдёт, и кто останется. Мекиарис и этот проклятый белый рыцарь не хотели брать по двое…

— Правильно не хотели, — согласился я. — Убил бы, всех сразу. Самоубийство.

— Речь не об этом! Господин Зован вызвался лететь, и его взяли безоговорочно…

— Правильно взяли, — зевнул я. — Он бывший рыцарь.

— Я про другое, сэр Мортегар!

— Ну так может, вы уже перейдёте к сути? У меня в голове сейчас такая каша, что я скоро начало забуду. Там, вроде, что-то про Вукта было…

Мы уже спускались по лестнице. Снизу доносился запах еды и кофе, слышались голоса. Уютно, по-домашнему. Если забыть, что снаружи творится апокалипсис, можно было бы и вовсе расслабиться.

— Потом начали обсуждать кандидатуры меня и Вукта, — продолжал Асзар. — Я не успел и слова сказать! Он ударил меня кулаком в живот, а когда я упал, сказал: «Ну вот видишь?». И когда я встал, они уже улетели!

Я остановился. Повернулся к Асзару.

— Насчёт этих его «пробиваний» я с Вуктом поговорю.

— Дело не в этом! - взвыл Асзар. - Я должен был быть там. Мекиарис…

— Мекиарис, она же Денсаоли — маг Воздуха, она помогла нам убраться назад на остров. Вукт — маг Воды. И там, на земле, он единственный мог хоть что-то противопоставить Огненным Мужам. Если бы пошли вы, всем пришлось бы беспокоиться за вас. Вы не можете улететь, вы — не рыцарь.

— Я боевой маг! — воскликнул Асзар.

— Вы видели, в каком состоянии вернулись Лореотис и Кевиотес?

Лореотиса я, признаться, таким измождённым не видел ещё ни разу. Он вообще еле доплёлся до своей комнаты и, кажется, до сих пор спал. Битва всем далась тяжело, я не сказал Асзару ни слова лжи.

— Но…

— Я понимаю, — перебил я.

— Не думаю, — буркнул Асзар, опустив взгляд.

— Ну и напрасно. Думать — очень полезно. А ещё — отделять мысли от эмоций. Не было никакого смысла в вашем присутствии внизу. А с Вуктом я поговорю. Насчёт его методов.

Я сделал ещё два шага вниз, полагая разговор законченным, но вслед мне раздался голос Асзара:

— Я думал найти у вас понимание, сэр Мортегар… Как видно, зря. Так ли уж часто вы сами отделяете мысли от эмоций? Так ли уж важно это делать? Если душа говорит, что нужно совершить глупость и погибнуть, так может быть, и нужно?

Когда я обернулся, он уходил вверх. Гордый, одинокий, как всегда.

«Ну, знаешь, — ответил я ему мысленно. — Может, и я, и Натсэ, и Авелла горазды совершать такие глупости. Но мы отдаём себе полный отчёт в том, что это — глупости. И уж безусловно не просим потом наказать тех, кто нам в этих глупостях мешает. Разбираемся с ними самостоятельно, либо великодушно прощаем. Так что Огонь с ним, пусть я не прав. Да сколько угодно! Я дополз до такой точки личностного роста, когда понимаешь, что правота вообще не имеет никакого значения. Значение имеет лишь то, насколько далеко ты готов зайти в битве за то, во что веришь».