Хвост судьбы (СИ) - Валин Юрий Павлович

3. Коза в загоне

Шхуна шла на юг. Дважды экипаж видел скалистые мысы на западе — безлюдья Плоских земель прятались в угрюмой серой дымке. Гавань Доброй, куда вроде бы приличествует заходить всем нормальным кораблям для отдыха с пьянкой и пополнением запаса пресной воды, осталась далеко позади. Капитан Фуаныр сказал краткую речь в том смысле, что раз команда уменьшилась, а воды полно, то нечего и время терять. Тем более, что в порт войти «маневр шибко хитрый». С маневрами было действительно, тяжко — «Коза» не спеша, но уверенно добивала свой экипаж.

— Он в Добрую заходить и не думал, — прокряхтел Морверн, в редкий момент, когда большинство членов команды оказалось в кубрике. — Я отчаянных обсосов видывал, но наш сэр, он вообще… Понятно, дружки его за нами тащатся, да чем они помогли бы, ежели…

— И в Добрую ему резону заходить не было, да и бунту он не слишком удивился, — угрюмо сказал Эри. — Мы ж вроде крыс. Разве что нарочно нас не стравливал. Знаете, как крысиного чифтейна выбирают?

— Наем-наем, — заверила Го. — Олько капитан с нами в ту крысиную корзину и сам сел.

— Чего бухтёрить? Сейчас мы или вместе доплывем, либо вместе к рыбам отправимся. Такой особый козячий способ команду крепить. Действенный. А вот у берега мы подумаем, поразмыслим, — Морверн подмигнул «племяшке».

Клэ-Р сидела молча. Сил двигаться, да и говорить, не было. Это у Морверна с оборотнихой позубоскалить настроение появилось. Такие же двинутые, как и капитан. Понять господина Фуаныра гиана никак не могла. Из благородных или нет капитан, не столь важно. За ним явно никто не гонится, скрываться ему нужды нет, какие-то деньги имеет. Вон, даже зверушку диковинную с собой таскает. Так какая пута его в море загнала? Люди в море жить не могут.

Клэ-Р знала, что сдохнет. За борт опустят, хорошо еще если в плащ завяжут, как положено. Бунтовщиков вон, без всякой лишней мороки вышвырнули.

Омерзительно засвиристел на мостике капитанский свисток.

— Пошли, — сказал Морверн, поднимаясь.

— Кливер опять, точно говорю, — обреченно пробормотал Эри.

Вставать было мучительно. И кривиться да охать смысла нет — Клэ-Р удержала на лице выражение той туповатой сонливости, что почти приросло к лицу гианы. Нет, какой уж там гианы? Вспоминать ночную дарк незачем. Сгинула. Вместе с серьгами и перстнями, шелками и умениями утонченными. Всё. Уши от гианы остались. Только и ушиную остроту никто не замечал. Только раз Го спросила как «акую моду елают?» Видит Добрый бог, в этом мире одна соль да безвкусица остались.

Нет гианы. А кто есть? Морская… морская… вот, мразота тритонья, нет никакого такого слова. Не пута судовая, уж точно. Радостями тут никто не интересуется. И не морячка. Куда там — те девки, красивые, насмешливые, даже в лодке на веслах выглядящее холененькими, помнились. Перчатки вот от них — только засыпая, бывшая гиана с рук тот подарок и стаскивала. Хорошие перчатки, очень хорошие. Только бы лучше проклятые девки на том берегу глупую пассажирку по горлу ножом полоснули. Милосерднее было бы.

Работали. Клэ-Р вязала узлы, тянула концы вместе с кухонником и Лодером. По другому борту вполне управлялся и один Сиплый. «Коза» шла ровнее — видно, затаилась, чтоб свой норов рыскающий попозже выпятить.

— Сдвинуть надо — вот сюда, — Морверн отмерил пальцами, чиркнул ногтем, показывая, куда крюк надлежит переставить.

— Сейчас не поменяем, — с сожалением сказал капитан. — Сложновато на ходу.

— Ясен ёж. Надо сверлить и везде по обоим бортам переставлять, — согласился многоумный бандит.

Клэ-Р, держащая увесистый молоток-киянку, и стоящая «на подхвате», в общем-то, представляла, о чем говорят. Ошибок строители «Козы» наделали порядком. С корпусом они еще недурно справились. Вот с такелажем и рангоутом — сплошь проблемы. Здесь угол неправильно выдержали, там недодумали, неудобно сделали. Вот с триселем так вообще…

Многое исправляли на ходу. Морверн, надо отдать злодею должное, не только тесак и ложку в руках умел держать. Плотник хороший. Кухонник и Лодер тоже долотом и топором управляться умели, но разве сравнишь? Понятно, именно их разбойник был бы рад в подручных видеть, но обходился помощью Клэ-Р. Так уж получилось. Бывшая гиана была «палубной», так же как и Сиплый. Огра, понятно, наверх пускать опасались — не та у него фигура, да и ванты оборвать может. Клэ-Р не посылали по иным причинам — упадет. Из-за руки, да и вообще бестолковая. И хорошо. Крошечную занозу в самолюбии бывшая гиана вытерпеть была готова, а вот вверх на грот-мачту глянуть просто не могла. Даже трясти начинало. Только сумасшедшая оборотниха туда без пинков готова лезть.

Го лазила. И охотно. Вернее, почти и не спускалась с гнезда, что очень странно называлось «марсом». Непонятно, как может человек стоять без сна и отдыха впередсмотрящим, но сэр Фуаныр девчонке доверял. Возможно, потому что Го не человек? О, Добрый бог, сумасшедшие люди, сумасшедшие оборотни, дракон и тот без мозгов.

Сейчас дракон сидел на плече капитана и моргал на гиану круглым оранжевым глазом. Никакой он, конечно, не дракон, а просто ящерица заокеанская, заумно называемая гекконом. Кличка Великий Дракон зверушке дана в насмешку. Какой-то толк в толстолапом пожирателе рыбы был: свистит вполне разумно, цвет в настроение меняет. Эта особенность уже не слишком-то пугала: ну, сейчас коричневый, потом синеватый — что такого? Конечно, когда ящерка в клеточку расцвечивается или полосами идет, смешно.

…«Коза» о чем-то вспомнила, норовисто дернула рогом-бушпритом. Ну, начинается. Капитан поспешил к штурвалу, негодующе рявкнул на Сиплого. Огр, стоящий за этой круглой штуковиной с точеными ручками, что-то засипел в оправдание. Вообще-то сэр Фуаныр признавал что «бородач подгнивший» кое-какое чутьё на «дых волны» имеет. Что, впрочем, не мешало мелкому капитану орать на громоздкого недоучку, не стесняясь в выражениях. В паузах доносился оскорбительный свист и щелканье Дракона, тоже большого морского специалиста. Вот зачем капитану свистелка серебряная, если есть живая?

— Держи крепче!

— Держу, — пробормотала гиана, отжимая долотом брус.

— Ровней! Не видишь, как косит? Это тебе не по похлебке сопли размазывать…

Морверн точными ударами вбил клин. Потом срубили с временной пробки лишнее.

— Затирай, — скомандовал разбойник.

Клэ-Р узкой кисточкой пропитала свежее дерево. Состав в бочонке был дорогой, капитан не упускал случая напомнить, что аккуратнее надо, а «плюхать где попало и любой речной окунь способен». Впрочем, вот с этим у бывшей гианы сложностей не было — работа тонкая, но не сложнее, чем глаза вечером подводить.

— Угу, — промычал Морверн. — Закупорь бочонок поплотнее. Э, отдухоперь тебя толстун, пальцы и вовсе под мышиный рог заточены.

Вбил одним ударом заскорузлой ладони пробку, взял бочонок. Клэ-Р подхватила инструменты.

— Ладно, вдовушка, рожу можешь и поумнее сделать, — неожиданно проворчал разбойник. — Я ж тебя знаю. Мозг в тебе есть, да и руки хоть хилые, но правильные. Прямо сказать, плотником толковым тебе едва ль стать, но меня попомнишь. Когда расшатанное ложе в своих покоях подправлять возьмешься.

Клэ-Р не выдержала, фыркнула.

— Вот-вот, взбодрись, вдова безутешная. Нам еще работы на весь Белый пролив, — пробурчал плотник-душегуб. — Рука-то как?

— Подживает рука, — сказала гиана, неся инструменты и локтем пытаясь придержать штаны. Опять съезжали, пута их удави. И подшить некогда.

Рука заживала. Бальзам был хорош, бинты Клэ-Р стирала и сушила у печки. Лечил сам капитан: мазь менял и бинтовал довольно ловко. Рассказывал всякие полезные лекарские обычаи. Для отвлечения рассказывал. Клэ-Р старалась отвечать и держаться. Но на свою руку смотреть не могла. Это вот… красное, в потеках жирного бальзама, в лохмотьях отстающей кожи, рукой гианы никак не могло быть. Видит Добрый бог, это справедливо — баба грязная, вонючая, рука ей под стать. Витки бинта скрывали ужас, становилось легче. А работе рука почти не мешала. Главное, от запястья до локтя лишний раз не задевать.