Звёздный свиток - Роун Мелани

— Но… в-ваше королевское высочество… Сьонед не обратила на него внимания.

— Моей кузине понравилась вот эта — с янтарной головкой. Для себя я выбираю того, что с зеленым колпачком. Это два. Доверяю вам самим отобрать лучших из остальных и прикрепить к их клеткам таблички с именем моего сына. Мы поняли друг друга? Чудесно! Думаю, не стоит добавлять, что я пересчитала непроданных птиц, и в случае продажи их по цене выше разрешенной вы будете должны моему сыну еще восьмерых. Так и случится, если вы не прекратите нарушать правила торговли.

— Но ведь если цены внезапно резко упадут, это вызовет скандал! — попытался протестовать один из сокольников.

— Наши первые покупатели придут в бешенство! Я умоляю вашу высочайшую милость пересмотреть… Тут подала голос Аласен.

— Они правы, кузина. Насколько я понимаю, тут есть два выхода. Либо наши добрые друзья возместят разницу, когда покупатели придут забирать птиц… — Услышав дружный стон, юная принцесса сделала паузу, а потом продолжила: — …либо они будут называть ту же начальную цену, но спускать ее так быстро, чтобы каждый покупатель решил, будто он великолепно торговался.

— Похоже, ты совершенно права, — задумчиво сказала Сьонед, строго-настрого запретив себе улыбаться. До чего же хитра эта девчонка! — Действительно, этим честнейшим купцам было бы трудно признаться в том, что они обсчитали своих первых покупателей. Что вы на это скажете, друзья мои?

Бородатый сокольник перевел дух.

— Ваша всемилостивейшая милость гениальна, как всегда. Мы позволим будущим покупателям… позволим им… — Он запнулся, и один из коллег ткнул его локтем. — Торговля будет продолжаться до тех пор, пока цены не достигнут уровня, установленного регентом, — закончил он с таким видом, словно наглотался уксуса.

— Замечательно! — просияла Сьонед. — Итак, за вами пять ястребов — те два, о которых я говорила, и три по вашему выбору. На клетках прикрепите следующие таблички: мою, верховного принца, моего сына, принцессы Тобин и принцессы Аласен Кирстской, с которой вы имеете честь разговаривать.

Этот подарок заставил Аласен округлить глаза. Сьонед взяла ее за руку, обвела сокольников еще одним насмешливым взглядом и быстро повела девушку вниз. Не успели они отойти на почтительное расстояние, как Сьонед безудержно расхохоталась.

— О Богиня, я целый год не слышала ничего смешнее! Но ты представляешь себе, какую бешеную цену они заламывали? Пандсала придет в ярость!

— Миледи… я не могу принять такой подарок…

— Как так? Ты вполне заслужила его. Если бы птица не досталась мне даром, я все равно купила бы ее для тебя. Аласен, ты сказала, что любишь следить за летящими птицами, и я сразу представила себе эту золотоголовую красавицу, расправившую крылья и устремившуюся к солнцу… Все, об этом больше ни слова!

Аласен помедлила, а потом улыбнулась.

— Кроме спасибо, вы от меня ничего не услышите! Но зато вам придется много услышать от людей, которые отныне сочтут себя мастерами сбивать цену!

Они вернулись на ярмарку и подошли к рядам, где торговали съестным. Над ними стояла такая мешанина искусительных запахов, что Сьонед с наслаждением втянула в себя воздух. Бродя между прилавками с мясом, сыром, печеньем, овощами, пирогами, фруктами — свежими и консервированными — и сотнями бутылок вина, она выбрала все, что было нужно для сытного и вкусного завтрака.

— А теперь спустимся к реке, выберем тихое место и как следует закусим, — сказала она, протягивая Аласен глиняный кувшинчик со свежими ягодами, вымоченными в меду с травами. Все остальное Сьонед умудрилась взять в руки и при этом успела увернуться от целой оравы хохочущих юных пажей. — А потом мне придется вернуться, поискать что-нибудь для Поля и… Ах! — Принцесса сохранила равновесие и обернулась к толкнувшей ее красивой женщине средних лет со странно настойчивым взглядом.

— Прошу прощения, благородная леди, — пробормотала женщина.

— Ничего страшного, — жизнерадостно откликнулась Сьонед. — Ужасная толчея, не правда ли?

— Да. Но я вижу, что вы не взяли хлеба для вашей трапезы. Могу рекомендовать лучшего пекаря Виза. Он торгует чуть дальше, в этом же ряду.

— Спасибо за предложение, но…

— От такого товара не отказываются, — прервала ее женщина.

Сьонед готова была улыбнуться и ответить еще одним вежливым отказом. Но взгляд женщины был таким настойчивым, таким отчаянным, что она невольно остановилась.

— В самом деле? — небрежно спросила Сьонед, гадая про себя, как далеко может зайти назойливость этой женщины.

Она зашла достаточно далеко, чтобы вызвать у Сьонед острое любопытство. Женщина дернула верховную принцессу за рукав и прошептала:

— Пожалуйста, ваше высочество…

— Ну что ж, показывайте.

Идя вслед за женщиной, Сьонед и Аласен подошли к киоску с ярким навесом, выкрашенным в желто-красные цвета Виза. Местные купцы вовсю пользовались законным поводом для прославления цветов своего лорда, который предоставляла им ярмарка в честь Риаллы. В корзинах громоздились груды свежеиспеченного хлеба, рассортированного по вкусу и размеру. Киоск венчала вывеска пекаря, похожая на огромную восковую печать. На ней была изображена стилизованная океанская волна; тот же символ украшал стенки киоска, выкрашенные белой краской.

Стоявший за прилавком худой старик поднял глаза и прищурился, увидев провожатую Сьонед.

А, Ульрикка… Нашла мне еще одного покупателя, да?

— Для этой леди только самое лучшее, — сказала Ульрикка.

— У меня есть глаза, — проворчал старик и отдернул желтую занавеску за спиной. — Последи, чтобы никто ничего не стянул, пока я не вернусь, — велел он и исчез.

— Лучшее? — пробормотала Сьонед, обращаясь к Ульрикке, которая сделала вид, что не слышит. Аласен вопросительно посмотрела на принцессу, и та слегка пожала плечами.

Через мгновение старик вернулся, неся в руках большой каравай, завернутый в чистый, но слегка испачканный мукой кусок полотна. Сьонед достала заранее приготовленные монеты, но старик покачал головой.

— Не нужно денег. Я знаю, кому служу.

— Но даже высокородные платят за еду. Я уверена, что по достоинству оценю ваш лучший товар. — Она насильно вложила в его ладонь две золотые монеты, на которые можно было купить сотню таких караваев.

— Я тоже так думаю, благородная леди, — поклонился он и повернулся к следующему покупателю.

— Сьонед… Куда девалась эта женщина? — Аласен озабоченно оглядывалась по сторонам. — Я не видела, как она ушла. Кто это был?

— Понятия не имею. — Сьонед тоже обернулась, но не обнаружила и следа Ульрикки. Пожав плечами, она повела Аласен на берег реки и выбрала место под шпалерой, увитой цветущим виноградом. Принцесса умышленно разбросала еду как попало и поверх всего положила неразвернутый каравай. Он был черствым и, судя по всему, давно вышел из печи; холст не столько защищал руки Сьонед, сколько скрывал подозрительный каравай от посторонних глаз. Именно Аласен первой заметила отметку на нижней корке, и была это не пекарская океанская волна, а грубый контур вырезанного ножом летящего дракона.

— Это послание? — широко открыв глаза, спросила Аласен.

Сьонед покачала головой.

— Всего лишь адрес. — Она надрезала каравай ногтем большого пальца. — Я разломлю хлеб, как будто мы собираемся положить в него сыр. А если ты сдвинешься чуть вправо, люди, которые расположились над нами, ничего не увидят. Спасибо. Ага! — Она вытащила из каравая вымазанный маслом сложенный кусок пергамента размером с ладонь и развернула его. Когда оттуда выпал золотой кружок, у нее захватило дух.

— Кольцо? — выдохнула Аласен и тут же ответила на свой вопрос. — Кольцо фарадима!

Сьонед положила записку и кольцо в карман.

— Да, — ответила она. — Давай поедим. Открывай вино.

Закончив трапезу, они собрали остатки, спустились к реке и начали бросать птицам крошки. Только тогда Сьонед вынула записку.

— Это дороже золота, — пробормотала она. Аласен дрожала от нетерпения, пока Сьонед не пробежала глазами краткое послание и не сунула его на прежнее место. — Есть только один способ отделить «Гонца Солнца» от его колец. Записка лишний раз подтверждает это.