Дракон мелового периода - Гурова Анна Евгеньевна

– Ага, сдрейфил?

– Нет. Просто я понял, что ошибался насчет эликсира. Никакого философского камня мне из тебя не извлечь.

Вместо того чтобы обрадоваться, я обиделась:

– Это еще почему? Срок годности вышел, что ли?

– Все-таки какая дура, – с сожалением пробормотал Джеф. – Впрочем, как гласит народная мудрость, дуракам везет. Ладно, задаю наш любимый вопрос. Ты Книгу Корина читала?

– Так это она у тебя, что ли? – Я кивнула на лежащую на столе тетрадку. – Та книга, которую ты мне пытался впарить в Хоразоне? Она же пустая. Нечего читать.

– До тебя так и не дошло, что она настоящая?

– Я не верю. Нет, я могу допустить, что там только начало…

– Там сказано все! Абсолютно все, что нужно, ни убавить, ни прибавить. Просто надо уметь читать. Впрочем, я и сам хорош. Видел загадки и символы там, где все сказано прямым текстом.

– И что ты там такое вычитал, что эликсир вдруг стал бесполезным?

– Слушай, мы с тобой, как в анекдоте, – устало сказал Джеф. – Учитель жалуется – какие у меня ученики тупые! Раз им рассказал – не понимают, два – не понимают, третий раз рассказал – уже и сам понял, а до них все не доходит! На, почитай сама.

Он поднялся, оставив тетрадку на стол. На кожаную обложку из щелей на потолке струйками сыпался белый песок.

– А теперь, если никто из присутствующих не возражает, я бы предпочел убраться из этой квартиры, пока тут ничего не рухнуло и не взорвалось, – сказал Джеф и поглядел на меня весьма настороженно.

– Лично я не возражаю. Уходи, куда хочешь, – позволила я. – Эй, тетрадку забыл!

– Да забери ее себе. Дарю на память. Мне она теперь не пригодится. И тебе не пригодится, если честно. Слушай, – обернулся он уже в дверях, – если не секрет, как именно ты грохнула старикана?

– Там были руны. – Вдаваться в объяснения мне было лень. – Эзергиль мне их прочитала, а Хохланд упал с тропинки и превратился в дракона.

– Прочитала руны, а он и превратился, – ядовито усмехнулся Джеф. – Так я и знал. Все сходится.

– Ты можешь насмехаться, но я думаю, что ему так лучше.

– Конечно, истинный целитель. Ну все, счастливо оставаться.

– Погоди, один вопрос. Что ты там болтал про волшебные цветы? Нарочно, чтобы меня у Хохланда выкрасть, да?

– Нет. У меня и в самом деле есть волшебные цветы. Целый домен этих цветов, просто девать их, проклятых, некуда. У меня уже сенная лихорадка началась. – В подтверждение своих слов Джеф чихнул.

– А, так это те самые…

– Которые навыращивал тот выродок с посохом. Еще вопросы будут?

– Ладно уж, иди, пока я добрая, – помахала я рукой на прощанье.

Джеф ушел. Я взяла со стола тетрадку, полистала – да, это была та же самая, из Хоразона. Ничего не пойму – если он раздобыл волшебные цветы, тогда почему отдал мне Книгу и ушел? И что он там болтал насчет целителя?

Наверху раздались скрип и треск, и пол вздрогнул, как будто дом собирался развалиться на части. Из шкафа вырвалось облако дыма. Я поспешно убрала тетрадку в рюкзак до более удобных времен и направилась к двери вслед за Джефом. На мгновение я задержалась у роскошного хохландовского книжного шкафа. Зрелище было дивное – за стеклом сами по себе горели старинные книги. Они загорались одна за другой, дрожа и шевеля страницами, из-под переплетов вылетали искры, а за плотно закрытыми дверцами гулял дым, не находя себе выхода. Наверно, так это и выглядело, когда начинался пожар в библиотеке Академии художеств. Только книг там было в тысячу раз больше. Неужели Хохланду было их не жалко? А потом я вспомнила о трактате Рипли, оригинал которого Джеф прятал в Хоразоне. Что, если эти книги сгорят здесь, но останутся где-нибудь в другом месте? Что, если сама эта квартира – домен Хохланда, и сейчас происходит его самоуничтожение? Судя по тому, что творилось в кабинете, так оно и было. Значит, мне надо немедленно отсюда убраться. Так я и поступила.

На улице меня ждал сюрприз. На другой стороне Среднего, в небольшой толпе галдящих зевак, смотрящих куда-то вверх, стояли Саша Хольгер и Катька Погодина. Саша, как и все прочие, с озабоченным видом таращился на крышу хохландовского дома. Катька держала его под руку и тяжелым взглядом мела по сторонам, явно ожидая моего появления. Я ее не разочаровала.

– Привет, – издалека поздоровалась я с обоими, переходя Средний. – На что это вы уставились?

– Геля! – обрадовался Саша. – С тобой все в порядке?

– Ага. Спасибо за беспокойство, – весело сказала я, глядя, как на лице Погодиной появляется выражение мрачной решимости.

– Тут только что пробежал этот парень, Джеф, и я подумал… – сбивчиво начал Саша.

– Да все нормально. Что вы здесь делаете? Саша указал наверх. Я подняла взгляд как раз вовремя – на моих глазах декоративная башенка лаборатории Хохланда задрожала, накренилась и с грохотом провалилась куда-то внутрь дома, подняв тучу строительной пыли. Толпящиеся хором ахнули.

– Я же должен был проследить, чтобы тебя там не грохнули, – сказал он. – А Катя просто со мной, за компанию.

– Давайте отойдем отсюда, – предложила я, поскольку народ все прибывал и прибывал.

– Чего там случилось-то? – спросил Саша.

– Хохланд вместе со своей лабораторией… э-э-э… слился с абсолютом.

– Слился… с чем?

– Это ты устроила? – спросила догадливая Погодина. – Вечно, где ты, там все горит и рушится.

– А это случайно не твой папаша настучал Хохланду насчет дракона?

– А что, он неправду сказал? Разве ты не нарушила главное правило Чистого Творчества?

– Хохланд сам преступник… был. А я ничего не нарушала, – хладнокровно сказала я. – Эти правила вообще ко мне не относятся.

– Да неужели?

– Ну девчонки, ну что вы опять за старое? – с тоской простонал Саша. – Хватит уже!

– Пусть она отдаст твою фотку, – сказала Катька. – И исчезнет.

– Фотку? – Я покопалась в рюкзаке и извлекла на свет Сашину фотографию. – На, забирай. Она все равно не пригодилась.

Саша хмыкнул и убрал фотку в карман.

– Что-нибудь еще? – рассеянно спросила я. Все мысли крутились вокруг Книги Корина. Что там такое вычитал Джеф, что до него никто не видел?

– И навсегда исчезнуть, – вкрадчиво напомнила Погодина.

– Ну, Катюш, уймись ты наконец…

– Нет, Саша, погоди! – Я внезапно решила сделать Погодиной подарок. – Она думает, что я пытаюсь тебя склеить, и для этого брала фотографию. Ты ей объяснял, что фотка понадобилась для медитации на идеал?

– Чего?! – изумилась Погодина. – Это кто тут идеал?

– Я хотела, глядя на Сашу, постичь природу идеального, – раздельно произнесла я. – Но поскольку он все-таки не идеал – Саш, ты только не обижайся, ты очень близок к нему, то эффекта не было, и я вернула фотку. А насчет «Миража» все было совсем не так, как вы думаете…

– Какого еще миража? – с подозрением спросила Погодина.

– Клуб такой на Черной речке, – неохотно пояснил Саша. – Геля, давай не будем…

– Я пригласила тебя не потому, что ты мне нравишься – хотя ты мне, конечно, очень симпатичен, – отважно призналась я, – а потому, что хотела проститься с прошлым. Чтобы уходящий период моей жизни, очень важный для меня, потому что благодаря тебе я узнала о таких чувствах и переживаниях, о которых до того и не догадывалась, завершился с блеском… так сказать, в брызгах шампанского… как старый Новый год…

Я остановилась, чувствуя, что несу чушь, и робко покосилась на Сашу – не презирает ли. Но Саша на меня вообще не смотрел. Он испуганно смотрел на Катьку. А Катька на него – как кобра перед броском.

– Вот оно что!.. – прошипела она. – По ночным клубам, значит, ходим. Без меня. Со всякими посторонними девками…

– Ты же слышала – она сама меня пригласила!

– Ага, значит, признаешься?! Урод!

– Я пойду, ладно? – спросила я, бочком удаляясь от этой семейной сцены. Моего ухода даже не заметили.

Я прошла по Среднему метров сто, направляясь к метро, но внезапно передумала, свернула в какой-то зеленый дворик, села на скамейку на детской площадке и достала Книгу Корина. Мне не давали покоя слова Джефа. Что они все там прочитали, чего я в упор не вижу?