Я, не жалея, бил по уснувшей совести венценосного папаши, мстя за маленькую девочку, доведённую его безразличием до отчаянного шага. Кажется, мне удалось её пробудить. Рикс рухнул на колени и обнял, крепко прижав к груди.
— Прости меня, доченька, — сдавленным голосом произнёс родитель. — Я очень виноват перед тобой. Твоя мама… Я очень её любил. Она умерла, рожая тебя. Я так сильно её любил, что возненавидел собственного ребёнка. Прости. Ты не виновата. Теперь я понял. Теперь всё будет хорошо…
Глухие рыдания прервали исповедь. Я сидел, скованный объятьями здорового мужика, который с огромным запозданием понял, как сильно облажался в жизни. Но было уже слишком поздно. Маленькая Сина никогда не узнает, что её отец раскаялся. Уставшая душа растворилась без остатка в Божественной Благодати, и ей теперь совершенно без разницы, что вечно занятый государственными делами самодержец стоял на коленях и стенал, уподобившись истеричной женщине. Мне не было его жалко, но пришлось соответствовать моменту и попытаться сделать ответный жест доброй воли. Мои руки неловко обхватили рикса за талию, и я несколько раз вполне правдоподобно всхлипнул, вспомнив об оставшихся в прошлой жизни родных.
Наконец Робенхаор отстранился от меня и, стыдясь слёз, решительным жестом вытер глаза.
— Я верю тебе, Сина. С твоей сестрой и её матерью я ещё поговорю. Что мне сделать для тебя, чтобы хоть немного искупить вину?
— Не выдавайте замуж за асора. Позвольте самой выбрать пару, когда буду к этому готова.
Ой-йой! Кажется, решив пойти ва-банк, я перегнул палку. Брови папа́ нахмурились, а губы снова сжались в линию.
— Спроси что-нибудь другое. Даже ради любви к дочери я не пойду против воли асора. Я несу ответственность за Эрсолизию и всех моих подданных.
— Хорошо, отец. Я поняла. Простите, — покорным голосом поспешил согласиться я.
— Так чего бы ты хотела?
Взгляд рикса снова потеплел, а на губах появилась улыбка.
— Я хочу похудеть. Запретите мачехе перекармливать меня и позвольте делать всё, что посчитаю нужным, чтобы сбросить вес: асор никогда не женится на такой толстухе. А ещё разрешите пользоваться библиотекой без ограничения. Мне очень нравится учиться. Асорэ должна стать достойной своего мужа и повелителя.
Ох, не слишком ли я заумно загнул для, без двух месяцев, одиннадцатилетней девочки? Как бы мужик не заподозрил чего.
— Я и не заметил, как ты выросла: стала очень разумной и рассудительной. Ты станешь хорошей супругой для Сердца Асории. Надо щедро наградить наставницу. Хорошо, я выполню твою просьбу, Сина, — пообещал рикс и, наклонившись, поцеловал меня в лоб.
Йес! Мои усилия увенчались успехом: сестра получила по носу, у венценосного папаши проснулась совесть, а у меня появился карт-бланш на все действия по изменению своего имиджа. Мы с Синой хорошо поработали — пора плюшки получать, и получать я их собрался в неограниченном количестве.
Глава 6. Заговор трёх граций и подарок императора
Если уж женщина чего захочет, так самому Господу Богу не под силу ей помешать.
Анн и Серж Голон, «Анжелика»
Дарёному коню в зубы не смотрят.
Русская народная пословица
У меня сегодня что, день открытых дверей? Сначала сестра, потом папаня, теперь вот мачеха припёрлась. Встал, сделал положенный реверанс. Как смог. А кто виноват, что моё тело такое неповоротливое? Раскормили — не пеняйте на отсутствие изящества.
— Эльсина, нам нужно поговорить, — прямо с порога заявила мачеха, сделав знак маре Исии покинуть помещение.
Мурка опустилась в кресло и предложила мне сделать то же самое.
— Слушаю вас, матушка, — скромно опустив глаза, чтобы не пялиться на её грудь, тихо произнёс я.
— Сегодня ты и Лайяриси повздорили. Ваш отец мне сообщил. Он считает, что зачинщицей стала твоя сестра. И не в первый раз. Что ты на это скажешь?
— Я не жаловалась. Это было слишком очевидно. Отец и сам догадался.
— И он… понял, что… Лайяриси…
— Мне немного завидует, — решил помочь мачехе, чтобы ей не пришлось вслух признаться, что младшая специально доводила меня своими выходками, дабы выставить в неприглядном виде перед отцом. — Я тоже, как и она, считаю, что не очень подхожу для асорэ. Только отец ни меня, ни её слушать не станет, но я хочу совсем другой жизни, а не предписанной каким-то давнишним договором.
— А какой жизни ты хочешь?
Мурка аж вперёд подалась, вероятно, удивлённая тем, что молчаливая падчерица вдруг начала разливаться соловьём, говоря такие приятные для её слуха вещи.
— Свободы. Я хочу жить так, как хочу. Путешествовать, увидеть мир, узнать его тайны, познакомиться с интересными олиями и ресами, добраться до горцев и узнать, наконец, кто они такие и чем занимаются.
— Но… ты же не мужчина, чтобы путешествовать! Предназначение любой женщины — стать достойной женой и матерью. Откуда у тебя такие мысли? — удивилась она, глядя на меня увеличившимися раза в полтора глазами и хлопая длинными ресницами.
Оу! Вот не надо так на меня смотреть! Я девочка, я девочка, я девочка, чёрт меня дери! Забудь, что ты парень! Надо поскорее сваливать отсюда, и пусть эта куколка моргучая в этом поможет. Так, включаем русскую соображалку.
— Мне приснился сон, — неуверенно начал вынужденное враньё. — В нём мне явился… посланник богов, который предрёк, что я… стану самой первой, кто спустится в подземелья горного народа и узнает… важную тайну, очень полезную для Эрсолизии. Вот. А для этого мне надо отказаться от своей сущности, претвориться… парнем и уйти из дома раньше, чем… наступит совершеннолетие.
Уф! Андерсен из меня — вообще никакой, но для сна маленькой девочки вполне сносный бред получился. Мало ли что присниться может? Тайны психики, однако! Кажется, сказочка вполне удалась. Рыбка клюнула. Осталось только подсечку сделать — и можно тащить.
— Ты хочешь уйти из дома? — прошептала Мура, бросив быстрый взгляд на дверь.
— Пока, при всём моём желании, это сделать сейчас невозможно. Я слишком маленькая и слишком толстая. Мне нужно похудеть и стать сильной, чтобы выдержать все тяготы пути. Вы мне поможете, матушка?
Своим жалобным голоском я, кажется, окончательно рассеял последние сомнения мачехи.
— Конечно, дитя моё. Воля богов священна. Я помогу тебе, но отцу об этом ничего говорить не стоит. Мара Исия сказала, что ты хочешь изменить обстановку в комнате. Я сейчас же сделаю все распоряжения.
Мёд и патока. Ладно, будем считать, что мы стали теперь союзниками. Даже, можно сказать, заговорщиками. Заговор трёх граций — звучит гордо. Правда, из меня грация пока что не слишком грациозная, да ничего — это дело поправимое. Страстное желание избавиться от меня, как от конкурентки её дочери на руку и сердце асора, подвигли Мурку на полный пересмотр моего меню в соответствии с последними открытиями местных учёных мужей в области диетологии. В ход пошли амулеты для подавления чувства голода, а подаваемые за столом блюда были вкусными, но низкокалорийными.
Комнату переделали за один день. Утром вышел из розового «рая», а вечером меня ждала весьма приятная для глаз цветовая гамма. Розовый присутствовал, но не в таких количествах и не такого кричащего оттенка. Всё как заказывал. Мара Исия расстаралась: стены затянули голубым шёлком, шторы на окнах заменили на тёмно-синие с лиловым растительным орнаментом, балдахин над кроватью — в лилово-светло-розовых тонах. Сама постель застелена синим покрывалом. Деревянная мебель осталась та же, но смотрелась на новом фоне совершенно иначе. На комодах и на полу стояли белые вазоны из сельезскокого фарфора, расписанные тёмно-синими узорами в виде птиц и диковинных цветов. Не знаю, насколько эти сочетания оттенков правильные, но внешний вид комнаты мне понравился намного больше, чем раньше. Теперь здесь вполне можно жить, а не существовать, рискуя заполучить нервное расстройство.
