Мечебоец - Шарапов Кирилл

– Приходи ко мне через час я подгоню под тебя кольчугу, – сказал Олель хлопая Слава по полечу, и направляясь к своей кузне.

Слав проводил его взглядом вяло реагируя на поздравления горожан. Кто-то потянул его за рукав, он обернулся и увидел Зимушку дочь Борея:

– Отец велел передать ее тебе, – сказала девушка, протягивая Славу кольчугу которую ранее забрал Волч когда приходи за ним на постоялый двор. Я думаю вечером мы увидимся, – загадочно улыбнувшись сказала она и развернувшись ушла в сопровождении ратника из стражи князя. А Слав так и остался стоять сжимая в руке сверток с кольчугой. Наконец опомнившись он тронулся на постоялый двор. Где его, улыбаясь, встретил хозяин.

– Чего желаете, – слащаво в своей обычной манере спросил он.

– Накрой на стол, – сказал Слав поднимаясь по лестнице в свою комнату, ему было необходимо перевязать левую ладонь продолжавшую обильно кровоточить. Когда он спустился на столе в углу что он облюбовал с самого начала уже стоял молочный поросенок и жбан душистого меда.

Сидя за столом и отрезая от поросенка небольшие кусочки он усиленно думал о сегодняшнем дне. Впервые после смерти отца, брата, матери, потери Малы, у него появился кто-то близкий, кузнец что желал ему смерти стал его кровным братом, а ведь иногда такое братание важнее родственных связей. Особенно для Слава у которого больше не осталось родни. Со стороны стены обрывая мысли седого паренька вновь раздался гонг возвещающий что атака на стены отбита. Стали возвращаться люди они занимали свободные столы изредка косясь в угол где сидел странный седой паренек с грустными холодными глазами, и изуродованным шрамом лицом. Они рассаживались заказывали вино и пиво, обсуждали штурм унесший жизни тридцати семи дружинников, и поединок на перекрестке, правда последнее они обсуждали шепотом настороженно косясь в угол. Оставив на столе серебряную куну и подхватив сверток с кольчугой Слав направился к мастерской Олеля. Если вечером предстояло идти к князю то надо делать это в кольчуге. И вовсе не потому что Слав чего-то опасался, а просто так было положено, коли кольчуга имелась.

Войдя во двор он шагнул к кузне от куда уже раздавались удары массивного под стать кузнецу молота.

– А пришел, – заметив остановившегося в дверях кузни парня сказал Олель. Обожди за столом что под яблоней, я сейчас закончу. И он вновь принялся ритмично ударять молотом по заготовке.

В кузне было очень жарко и Слав решил последовать совета и обождать кровного брата в тени, где в жаркий солнечный день была хоть кокая-то прохлада. Минут через пять удары молота стихли и за стол держа в руках кувшин с ледяным квасом уселся Олель.

– Кольчугу принес? Спросил он, делая большие глотки, которыми за раз опустошал четверть огромного кувшина.

– Да, вот, возьми, – сказал Слав слова довались ему тяжело, он прекрасно понимал как дорога оружейнику кольчуга принадлежащая его сыну. Если хочешь оставь ее себе в память о сыне.

– Не стоит, – спокойно отозвался Олель, но было видно, что предложение он оценил. Она будет пылиться у меня в сундуке, я буду изредка доставать ее и думать о нем, о том что отпустил его в охране того каравана. А вот тебе она послужит, так что пускай все идет так как начертали боги. Ты отомстил за моего сына, и заслужил награду. Тем более ты сам не знаешь от чего хочешь отказаться, она тонкая и очень легкая не сковывает движения, и про этом она прочна как ливонский панцирь. Так что сейчас я ее быстро подгоню, тем более тебе сегодня вечером идти к князю. Взяв кольчугу он направился к мастерской пристроенной прямо к кузне. И уже минуту спустя от туда раздались звуки лопавшихся колец, спустя полчаса он вышел от туда держа в руках кольчугу.

– На примерь, – протягивая броню сказал он, – у меня глаз наметанный но лучше проверить.

Слав развернул ее и встряхнул расправляя спутавшиеся кое где кольца, затем быстро надел поверх рубахи. Оглядев себя понял что сидит она идеально, да и скроена не обычно, все кольчуги которые Слав видел до этого времени были прямыми и до колен что сковывало движение ног, а эта доходя до пояса переходила из обычной кольчужной рубахи в хитро скроенную юбку защищавшую бедра, она была удобна как для конного боя так и для пешего.

– Великолепная кольчуга, – наконец сказал он, ты это с юбкой сам придумал.

– Ага, – довольно отозвался Олель, – правда удобней?

– Да, – опоясываясь поясом с мечем ответил Слав, затем выхватил черный клинок и сделал несколько ударов, кольчуга нигде не жала, не сковывала движения и была очень легка. Он уже собирался убрать меч в ножны когда услышал голос оружейника:

– Позволь взглянуть на твой меч? Никогда не видел подобного оружия где ты его взял.

– Его сделал мой отец, – сказал Слав перехватывая меч за лезвие и протягивая рукоятью к кузнецу.

– Никогда не видел подобных клинков, – со знанием дела сказал Олель. Твой отец великий мастер если смог сделать подобное мне бы очень хотелось с ним поговорить, где он живет?

– В ирии, – со смертельной тоской в голосе отозвался Слав.

– Жаль, – с грустью сказал Олель, – такой секрет ушел, не знаешь случайно как он сделал лезвие черным?

– Это случилось уже после его смерти, – сказал Слав, – раньше клинок был обычным светлым отец его часами полировал, все случалось, когда я выхватил его из рук мертвого отца. Чтобы покарать убийцу, когда отец защищал дом клинок был светлым но после того как он погиб а меч побывал в огне горящего дома он такой черный. Как я не пытался не смог его отполировать.

– Да действительно жаль твоего отца, великий мастер, – сказал Олель, возвращая клинок Славу, – но вот причина черноты лезвия мне понятна, он требует мести. Побывав в огне которым уничтожили дом его создателя он впитал всю ненависть убийц направленную ими против твоего отца, он так и останется черным пока не падет последний убийца. Кто это был?

– Не знаю, – убирая клинок в ножны сказал Слав, – я ворвался в весь когда все было уже кончено драккары урман ушли, дома горели улица была завалена обезображенными трупами среди которых шарахался одинокий раненый урман которого почему-то бросили свои. Я убил его этим мечем а на память получил этот шрам, и Слав провел рукой по толстому багровому рубцу. Но кто тогда напал на весь я так и не узнал.

– А когда это случилось, – спросил Олель.

– Три года назад, я единственный кто остался свободен и жив, все остальные как мои отец и брат погибли либо как жена моего брата были увезены в рабство.

– Понятно, – сказал оружейник, – я кое что слышал, в тот год разграбили все побережье Западной Двины, но не знаю кто это сделал если хочешь могу поспрашивать?

– Не стоит, – сказал Слав садясь за стол, – если встречусь с ними лицом к лицу будем биться а искать их не стану. Боги поощряют кровную месть, и если им будет угодно они сведут меня с теми кто убил ради наживы моих родичей, а пока я выбираю дороги сам. Вчерашняя привела меня в эту крепость, и я обрел кровного брата и рассказал тебе что твой сын отомщен, как ты считаешь достойный подарок богов?

– Достойный, – кивнул оружейник, – желаю идти тебе своей дорогой а если ее не будет прокладывать новую. За это выпили квасу.

Так неторопливо разговаривая они сидели до самых сумерек, здесь то его и нашел Волч.

– Вот ты где, – накинулся он на Слава, – я тебя уже час ищу по приказу князя, хорошо трактирщик эта худая голова вспомнил что ты куда-то пошел взяв с собой кольчугу. Ну я сразу смекнул что ты с Олелем засиделся. И сюда. Пошли быстрее князь ждет.

Слав поднялся, – Извини, – сказал он оружейнику, – мне надо идти но я думаю что мы еще увидимся.

– Иди, Волч, прав надо спешить князь ждать не любит а ты уже на час опоздал. Они обнялись и Слав пошел за своим провожатым.

– О чем беседовали, – на правах старого знакомого спросил Волч.

– Да так о дорогах богов, – дипломатично отозвался Слав.

Поняв, что больше седой паренек ничего не скажет Волч оставил свои расспросы.