Хозяйка замка на холме - Арьяр Ирмата

Везет мне сегодня на советы.

– Спасибо, дир Берес, – улыбнулась я. – Но вряд ли мне нужна эта информация. Я не собираюсь замуж ни за этого сомнительного лэрда, ни за кого другого. У меня свои планы на ближайшие годы, и такая глупость, как замужество, в них не входит. Но я не отказываюсь от вашей помощи, если она вдруг понадобится.

– Что ж, я услышал все, что нужно. Прошу вас подождать пару минут, леди Альята.

Поверенный встал, проскрипев по паркету ножками тяжелого кресла, и вышел из кабинета. Я все еще морщилась от противного скрипа, когда маг вернулся. Мое сердце екнуло и понеслось вскачь, руки задрожали, и я изо всех сил вцепилась в свою папку-портфель.

В руках мага был черный резной ларец, формой похожий на вычурный терем. Сквозь прорези рисунка пробивался сине-ало-золотой свет, словно в ларце было заперто перо легендарной жар-птицы.

Водрузив ношу передо мной на стол, толстячок отступил, но в его добродушном взгляде как будто на миг сверкнула стальная игла. А ларец-то с подвохом, – поняла я. Как любая магическая вещь, он должен иметь защиту.

Не случайно пропуском к ларцу стал мой аттестат об образовании – нельзя доверять магические артефакты необученным людям. Но мама даже предположить не могла, что ее одаренную дочь отдадут на обучение в исправительную школу, где магия запрещена, где на воспитанниц надевались ограничители, где была жесткая система слежки всех за всеми, и любое проявление дара каралось розгами, крапивой и карцером с голодными крысами.

Впрочем, неважно. Мама не поставила бы смертельно опасную защиту. А значит, запор должен быть простой, но надежный. А что может быть проще, надежнее и действеннее магии крови?

Я безбоязненно положила руку на крышку ларца. Ожидаемо почувствовала болезненный укол, но даже не поморщилась. И про себя произнесла заклинание рода, которому обучала меня мама в детстве, роняя слова, как капли крови.

Сияние погасло, замок щелкнул, и резная крышка приподнялась.

– Свидетельствую, что ларец, являющийся наследством леди Альяты Дивиор от ее кровной матери, урожденной Флирэй, мною вручен в руки наследницы и открыт в моем присутствии… – торжественно произнес поверенный, назвав при этом свое имя и должность.

Затаив дыхание, я откинула крышку и недоуменно свела брови: внутри лежал серебристый моток тончайшей нити, похожей на паутинку, клочок белой полупрозрачной вуали с кусочком вышивки, словно вырванный колючкой из одеяния какой-то невесты. И цепочка с крохотным серебряным сердцем величиной с ноготь мизинца.

И ни клочка записки с пояснениями, что мне с этим «богатством» делать!

– Завтра мошенницы принесут поддельный аттестат, и их арестуют, – сообщил дир Берес. Он деликатно смотрел в другую сторону, пока я знакомилась с наследством.

– Не надо, пожалуйста. Отдайте им эту шкатулку.

Я вынула вещицы и небрежно сунула клубок и лоскуток в свой портфель, а подвеску надела на шею и опустила сердечко в вырез блузки.

Поверенный бросил на меня недоуменный взгляд, высоко поднял кустистые брови:

– Почему? Вы позволите преступницам разгуливать на свободе?

– Я беспокоюсь за отца. Он полностью во власти леди Жаметы и ее сыновей от первого брака. Даже если мачеху арестуют, останутся два оболтуса, они способны отыграться на калеке. Я помню их как совершенно беспринципных и невоспитанных типов. Кроме того, я хочу посмотреть, что будут делать мошенницы, когда не смогут открыть шкатулку.

– Как вы это увидите? Они не смогут, но продадут! Это ценнейшая вещь сама по себе, высочайшего уровня защиты. В нашем мире такие шкатулки разве что в королевской сокровищнице можно найти. Продадут тем же дивным, которые ее изготовили.

– Они не смогут ничего сделать, дир. У вас найдется моток ниток?

– Конечно. Мне же надо чем-то подшивать папки с документами. – Поверенный невозмутимо выдвинул ящик и вытащил моток суровых черных ниток, больше похожих на проволоку.

Я бросила моток в шкатулку, затем безжалостно разорвала свой новенький носовой платок. Варварски вырвала верхнюю пуговицу от блузки и подвесила ее на обрывке той же нитки вместо цепочки – она сыграет роль подвески. Разумеется, на все три вещи была наброшена иллюзия. Пустая шкатулка могла не закрыться, я не могла рисковать.

Захлопнув крышку, сразу брызнувшую потусторонним свечением, я улыбнулась обескураженному магу:

– Извините, мессир, ваши нитки куда-то закатились, но могу заплатить за них, как за новый клубок.

– Не нужно, леди. Завтрашнее зрелище с лихвой окупит эту страшную потерю. Да, к ларцу прилагаются кое-какие документы на владение землей и постройками. Здесь оригиналы, и я не рекомендую отдавать их вашей мачехе.

Он вручил мне узорную папку, похожую на растрескавшуюся, покрытую тонкими узорами кору дерева и украшенную кусочками мха и сухими листочками. Мы заговорщически улыбнулись друг другу и распрощались.

Мой путь лежал в Королевское управление опекунского надзора. После войны с дивными столько сирот осталось с обеих сторон, что даже целое управление пришлось создавать!

Я собиралась затребовать опекунские отчеты леди Жаметы по ведению хозяйства семьи Дивиор и содержанию лэрда и его несовершеннолетней дочери.

И там меня ждал второй сюрприз.

Неприятный, кто бы сомневался.

***

Если коротко: имущества у нас с отцом уже не было.

Мы были разорены, обобраны до нитки и уже почти потеряли право на титул. Эта дрянь Жамета не только заложила наше фамильное поместье, она добралась даже до наследства моей матери, которым не имела права распоряжаться! Опекунша умудрилась по подложным документам заложить банку землю, на которой стоял бабушкин дом!

Сами развалины никого не интересовали, а вот земля была лакомым кусочком – королевская столица выросла за эти десятки мирных лет раза в два и подобралась вплотную к речушке и роще, скрывавшей бывший дом моей бабушки по маминой линии.

Точнее, к его развалинам. Мама рассказывала, что уже в ее детстве там ничего не было. И ходили слухи, что к гибели родового гнезда причастны дивные.

Удивительно, зачем Жамете понадобился этот опасный спектакль у поверенного, если она уже смогла украсть мамино наследство?

Вывод только один: ей нужен был именно мой ларец.

Что же такого ценного в мотке ниток, лоскутке и дешевой серебряной безделушке? Может быть, у шкатулки есть второе дно, где лежат действительно ценные вещи, а не всякая ерунда для отвода глаз, и я поторопилась с решением отдать наследство в чужие руки?

Хотелось немедленно бежать обратно в контору поверенного, но время уже вышло, наступал вечер, все служащие уже торопились по домам.

Раздосадованная, я зашла по пути в дорогую кондитерскую лавку, купила огромный рожок мороженого, чтобы подсластить обиду на собственную глупость.

Но сегодняшний день, начавшийся так ужасно, должен был закончиться кошмаром, и он случился: на выходе из кондитерской я споткнулась на ровном месте, полетела вперед, выставив вперед мороженое, и со всего маху врезалась в грудь входившего в помещение мужчины.

– Вы не ушиблись, дирита? – меня подхватили, бережно прижав к груди… по которой безобразным пятном размазался мой дорогущий сливочный десерт.

Глава 5. О роскошных незнакомцах и загадочных снах наяву

Моя блузка мгновенно промокла насквозь, а что творилось с черным сюртуком незнакомца – страшно было смотреть, и я зажмурилась. Потом открыла один глаз и попыталась стряхнуть белый тающий ком мороженого с черной ткани. Зря. Только размазала пятно.

С досадой сунув испачканный палец в рот, я слизала кусочек десерта и вздохнула:

– Как же вкусно! Ой… Простите, я нечаянно. Я… я оплачу чистку!

– Что? Не нужно ничего оплачивать, дирита. – Мужская ладонь прошлась по костюму, избавляя его от остатков лакомства. Ткань стала идеально чистой, ни пятнышка! – Хотя… да. Оплатите. Позвольте пригласить вас на чашечку кофе и угостить мороженым. Поможете мне с выбором. Кажется, ваш выбор десерта… весьма хорош.