На острие клинка - Стеффи Ли

Изабелла резко остановилась, ее грудь вздымалась в бешеном ритме. Медленно вытащив руку из моих штанов, она скользнула вниз, к своему сапогу, и извлекла оттуда тонкий кинжал. Лезвие сверкнуло в пальцах. Повернувшись, она шагнула к Райану, который стоял неподалеку, скрестив руки на груди, с хищной, почти насмешливой улыбкой на лице. В его взгляде не было ни страха, ни удивления – только нетерпеливое ожидание.

– А ты подойди, – с вызовом бросила Изабелла, играя кинжалом в руке. – Я с радостью отрежу твой член и повешу его себе на шею как украшение.

– Тогда у тебя будет самое крупное украшение в лагере, – усмехнулся Райан, не сходя с места.

– Не льсти себе!

Их перепалку прервали донесшиеся голоса.

– Новая ведьма!

– У Аргуса было видение!

Я нахмурился и бросил быстрый взгляд на Райана, его глаза загорелись безумием. Не теряя времени, мы выбрались из-за амбара, стремясь узнать, что произошло.

На улице царила суета: охотники возбужденно переговаривались, лица их светились довольными улыбками, словно случилось нечто долгожданное. Около главного шатра советников, корчась на земле в судорогах, лежал Аргус, наш информатор. Его закатившиеся глаза свидетельствовали о начавшемся видении.

Аргус появился в лагере задолго до моего рождения и с тех пор значительно облегчил охотникам поиск ведьм. Он был колдуном с редким даром – чувствовать зарождение магии в молодых ведьмах, за которыми мы охотились. Про Аргуса в лагере ходила история. Его мать была ведьмой: попав сюда беременной, она успела родить сына незадолго до собственной казни на костре. Мальчика сперва хотели отправить вслед за ней в огонь, но в последний момент пощадили, надеясь, что магия в нем не пробудится. Его воспитали охотники, с детства внушая ненависть к ведьмам. Чтобы укрепить эту злобу, ему рассказали лживую легенду: будто мать забеременела лишь для того, чтобы однажды съесть собственного ребенка, ради какого-то темного ритуала и лишь великодушие охотников спасло ему жизнь. Я с трудом переносил это откровенное вранье и старался держаться подальше от Аргуса – боялся, что однажды не смогу сдержать язык за зубами. Когда ему исполнился двадцать один год, магия все же пробудилась. Аргуса хотели убить, но тогда случился первый приступ – первое видение, которое принесло клану неоценимую пользу. Ведьмак-охотник оказался редким и ценным козырем: хоть он и не мог назвать имен, лишь указывал приблизительное местонахождение новообращенных, даже эта неполная информация позволила поймать и сжечь сотни ведьм.

– Надеюсь, на этот раз настанет мой черед! – воскликнула Изабелла, складывая ладони и закрывая глаза.

Она подняла лицо к небу и прошептала:

– Услышь, Господь, мои молитвы.

– Сиди дома, вари похлебку и ублажай Сэма, – фыркнул Райан. – А на задание поеду я!

Изабелла резко открыла глаза, нахмурилась и впилась в него испепеляющим взглядом.

– Молись, Райан, – процедила она, – потому что сегодня ты слишком часто застреваешь у меня в глотке. Молись, чтобы я тебя не прикончила.

Я молча смотрел, как советники отца уводят Аргуса в главный шатер. Тошнота подкатила к горлу, когда я представил, что вскоре сюда вновь могут привести ведьму – связанную, избитую, обреченную на сожжение. В глубине души я отчаянно надеялся, что она умрет где-нибудь вдалеке от лагеря – быстро, без мук, чтобы мои глаза не видели ее обгоревшего тела и до слуха не донесся истошный крик.

– Сэмюэл! – голос отца нарушил раздумья.

Он стоял у входа в шатер и жестом подзывал меня к себе. Я помедлил всего пару секунд, прежде чем двинуться в его сторону. С каждым шагом по оголенной спине пробегала дрожь. Охотники, мимо которых я проходил, косились на меня, перешептываясь.

– Думаешь, справится? – донесся до меня чей-то голос.

– Роджер убьет его, если нет, – последовал ответ другого.

Я подошел к шатру и на мгновение замер, коснувшись натянутой ткани. Внутри царили прохлада и полумрак. Тусклый свет единственной лампы вылавливал из тьмы длинный стол, заваленный картами, бумагами и старыми книгами. Тени дрожали на стенах, создавая ощущение, будто сам шатер дышит в унисон с моим учащенно бившимся сердцем.

– Аргус, этот город совсем рядом! – выпалил один из охотников.

– Я свяжусь с приятелем, он пристроит его в университет, – обдуманно произнес отец. – С этого начнет, а дальше – по разработанному плану. Нужно будет подделать документы.

– Я займусь этим, – тут же отозвался другой советник.

– И не забудьте подготовить засушенный эсендес, он ему понадобится, – добавил отец, глядя поверх стола. – Сейчас високосный год, священный год для нас!

Я медленно вышел из тени, позволяя присутствующим увидеть меня. Подсознание уже подсказывало: вот он – дарованный мне второй шанс. Но сердце предательски ускоряло ритм, словно готово было вырваться из груди.

– Сэмюэл, – начал отец, – Господь смиловался над тобой. Третьего шанса может и не быть.

Я сглотнул, но изо всех сил старался не выдать волнения ни перед советниками, ни – что важнее – перед отцом.

– Ты отправляешься на задание. Аргус нашел новую ведьму, – заключил он твердым тоном.

Я стоял неподвижно, будто прирос к земле. Второй шанс. Шанс осуществить свою месть. Шанс попытаться все исправить и наконец исполнить долг. Но вместе с тем по ногам пробежала дрожь.

Голова раскалывалась от нахлынувших мыслей; внезапно мне снова захотелось, чтобы существование превратилось во временную петлю, где нужно было отнимать жизнь только у дичи в лесу.

Глава 4

Сегодня воскресенье, но я уже вовсю собиралась, чтобы успеть к началу смены. Всю ночь меня преследовали кошмары: я снова и снова оказывалась на улице под пристальным взглядом той собаки. Раньше мне никогда не было страшно в темноте, но сегодня я спала с включенным светом – иначе воображение рисовало жуткие картины. Проснувшись, я первым делом обшарила весь Интернет в поисках объяснений, но нашла лишь описания нескольких психических расстройств, симптомом которых были галлюцинации. Я уже почти поверила в собственное безумие и хотела записаться к психиатру, но меня останавливало четкое понимание: до этого случая у меня никогда не было настолько явных проблем с психикой.

Выйдя из комнаты, я направилась на кухню, чтобы приготовить себе сэндвич. Мама проскользнула мимо меня с вазой в руках. С самого утра она носилась по дому как вихрь, пытаясь отдраить до блеска каждый уголок. Я достала хлеб, начала нарезать овощи, краем глаза наблюдая за мамиными манипуляциями с искусственными растениями на обеденном столе. Она переставляла их с места на место, пытаясь найти идеальное расположение. Я прекрасно понимала причину этой вакханалии – завтра должен был приехать гость, и мама, очевидно, очень хотела произвести на него впечатление. Поэтому я старалась не вмешиваться, боясь ненароком сболтнуть лишнего.

– Скай, как тебе? – Мама отошла от стола, осматривая созданную композицию.

– Красиво, – ответила я. – Но ты уверена, что ему будет дело до цветов?

– До цветов, может, и не будет! – в ее голосе проскользнула легкая нервозность. – Тут дело совсем не в них, а в том, чтобы человек почувствовал себя как дома. Мальчику и так, наверное, непросто. Новое место, чужие люди… Хочется создать для него комфортную атмосферу.

Я вздохнула, откусывая кусок сэндвича. Еще летом родители сообщили, что у нас какое-то время будет жить сын Роджера, нашего поставщика мяса. Роджер – давний приятель отца, они много лет сотрудничали, и, более того, отец в буквальном смысле был обязан ему жизнью. Поэтому, когда он сообщил, что его сыну нужна помощь, родители, разумеется, не смогли отказать. Благодаря маминым связям парня удалось устроить в университет. Места в общежитии не нашлось, а с деньгами у них, насколько я поняла, было туго, поэтому Роджер очень просил приютить сына хотя бы на первое время. Внешне я восприняла эту новость спокойно, но в душе молилась, чтобы этот день не наступил. Дом был для меня местом, где я находила покой и уединение. Я не интроверт, но за день, проведенный в университете и пабе, приходилось общаться с таким количеством людей, что к вечеру чувствовала себя совершенно опустошенной. Именно поэтому, возвращаясь домой, я так ценила возможность окунуться в привычную спокойную атмосферу, побыть рядом с близкими. Возможно, мы с этим парнем найдем общий язык, но пока сама мысль о том, что по дому будет ходить незнакомец, вызывала тревогу.