Краткая История Тьмы - Веркин Эдуард

Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87

— Кто тут? — спросил Зимин и сразу же подумал, что вопрос глупый.

В принципе, тут мог быть кто угодно, это же автостоянка. Тут наверняка много народа шастает, борсеточники какие нибудь.

Нервы расстроились, и температура, кажется… Зимин приложил ладонь ко лбу и убедился, что температуры нет. А он, между прочим, надеялся, специально шлем не взял, собирался простудиться и три дня лежать дома. И никуда не ходить, ни за линолеумом, ни за обоями — две пачки клея в подарок, лежать под пледом, про Винни–Пуха читать, глава «Наводнение».

И чай с малиной.

— Откупори бутылочку «Байкала» и снова «Вини–Пуха» перечти! — продекламировал Зимин. — Эй, человеки, проявитесь!

Теперь, кажется, шмыгнули носом.

— Сейчас собаку с цепи спущу, — пообещал Зимин.

У меня тут бойцовский тойтерьер за пазухой, выходи, пока не поздно.

Но никто не вышел.

— Ну и идиоты, — сказал Зимин и направился к мотоциклу.

Мотоцикл стоял возле стены. Зимин подошел ближе и попробовал испытать радость. Он всегда испытывал ее при виде своего моца, прошел уже год, а его до сих пор восхищал блеск хрома на колесах, мощь, читающаяся в линиях двигателя, матовая глубина черного пластика.

Мотоцикл был могуч. И сейчас он тоже не подвел, Зимин запрыгнул в сиденье и положил голову на бак.

Мотоцикл был велик. Куда бы Зимин ни приезжал, где бы ни останавливался, на мотоцикл обращали внимание. Зимину это нравилось. Рядом с мотоциклом он был небрежен и спокоен, силен и уверен в себе, он чувствовал себя человеком. Настоящим, тем, про кого сочиняют книги. А может быть, даже и песни.

Она показалась минут через двадцать, когда Зимин уже немного замерз и намеревался включить подогрев рукояток руля. Тащила обои, две связки, в каждой по четыре рулона. Хватит.

Для того, чтобы оклеить кухню. В цвет линолеума. Да.

Да, на таком мотоцикле можно легко отправиться в кругосветное путешествие. От Атлантики до Тихого и дальше. Многие так и делают.

Зимин представил — вот она подходит, а он врубает первую и, не заезжая домой, отправляется в сторону восхода. В настоящее путешествие. В путь. В путь, воин дальних дорог…

— Обои, может, привяжешь? — сварливо осведомилась она.

— Привяжу, привяжу.

Зимин взял рулоны и стал их привязывать к багажнику. Получалось плохо, обои были скользкие и то и дело выскакивали и падали, выскакивали и падали. А в задний кофр вообще не влезали.

— Зимин, ну что ты такой придурок, а? — спросила она. — Ну, я же тебя просила тогда, а?

Зимин привязывал обои и думал про то, что она, наверное, права. Как всегда. Глупый был поступок. Зато сейчас есть с кем поговорить.

— Зимин, ну зачем тебе такой «БМВ»? — Она пнула мотоцикл в переднее колесо. — Ну, я же тебя уговаривала — давай купим нормальную вещь, а? Машину, с колесами, с четырьмя, а? С крышей, с печкой. Так ты же меня послушал разве, пошел — и купил, плевал на всех! Плевал на мое мнение, у тебя, видишь ли, мечта.

Зимин промолчал.

— Зима, ты бы хоть иногда меня слушал, а?

— С чего бы это?

— С того, что я тебя на четыре месяца старше! И умнее! И вообще…

— Как обои? — спросил Зимин.

— Обои гадкие, сортир оклею.

— Неоригинально, — сказал Зимин.

— Иногда хочется попошлить, — она пнула заднее колесо. — Вот ты вместо машины купил мотоцикл, купил — и теперь мы под дождем болтаемся. А я сортир обоями оклею. Если они, конечно, сейчас не размокнут, когда мы поедем.

— Я тебе предлагал машину, — Зимин наконец привязал обои и стал натягивать перчатки. — Ты же сама на права не сдала, я тебя предупреждал, что надо заниматься…

Она постучала по голове, получился деревянный звук. А потом постучала Зимина, звук получился примерно такой же.

— Буратинизируюсь, — пояснила она. — Беру с тебя пример. Вот, хотела обои человеческие, и то не получилось. Все как то так, брат Кукушкин.

— Да ладно, — зевнул Зимин. — Делов то. Подумаешь, обои не те…

— Зимин, я от тебя устала, — сказала Пара и стала застегивать куртку.

Темная материя

Туча зацепилась за скалу и ползла, ползла, растягивая пузо, потом, конечно, лопнула, и на землю посыпался снег. Не снег какой то, а мелкий град, похожий на пенопластовый порошок, только если бы его накрошили из бетона, он сыпал и сыпал, и кусты роз на фоне белого алели как будто ярче. Красное на белом.

Перец зевнул и посмотрел на небо.

— Давай скорей, — сказал он. — Погода портится, снег пойдет, уши отмерзнут, потом не приконопатишь. Давай уже, или передумал?

— Не передумал.

Безымянный взял палицу, перекинул из руки в руку, Перец поморщился, высморкался в кулак.

— Да брось ты эту дубину, — сказал он. — Дубина какая то, топоры, алебарды, меня сейчас стошнит помидорами. Ты еще пистолеты свои достань.

— Это револьверы, — поправил Безымянный.

— Револьверы, пистолеты, мне все равно. Пришло время разобраться, а ты тянешь.

Перец вытащил меч из ножен, он блеснул ослепительно, солнечные зайчики прыгнули по сторонам, хотя и снег, хотя и розы.

Продекламировал Перец и продолжил: — Говорят, что если быстро над головой вертеть, то не промокнешь. Я с дождем проверял — ничего не получилось, теперь вот со снегом попробую.

Он принялся быстро–быстро вертеть мечом над головой, меч свистел, разрубал снежную материю, но все равно на голову Перцу понападало, да и в волосах позастревало снежного пшена.

— Вранье, — заключил Перец и приставил клинок к горлу Безымянного. — Так я и знал. И снег тоже ненастоящий… А как тебя зовут то вообще?

— Какая тебе разница?

— Большая. — Перец перестал вертеть мечом. — Столько лет знакомы, а все имени не знаю — неприлично, понимаешь ли. И потом, я с кем попало не дерусь. Я все таки благородный рыцарь, защитник страждущих и прочая–прочая, мне не пристало.

Безымянный пожал плечами равнодушно.

— Так как зовут то? Ахиллес? Роланд? Как там у классика: «как ныне сбирается пеший Роланд отмстить бестолковым гусарам…» Да, сейчас так не умеют… Роланд? А нет, извини, конечно, ты у нас Вайатт Эрп, мегастрелок, как же, помню. Но я с тобой на пистолетах не собираюсь, ты меня пристрелишь, ты же мастер. Это нечестно. К тому же это ты меня вызвал, а не наоборот.

Перец почесал лезвием подбородок, щелкнул себя пальцем по уху.

— А значит, я, как оскорбленный, могу выбирать оружие. И я выбираю…

Перец задумался.

— Хочется соргинальничать, конечно, сказать, что будем биться на коромыслах…

— Хватит кривляться, — попросил Безымянный. — Время.

— Время — это отрыжка материи, не нам им укоряться. Но напоминаю — мне, как человеку благородному, не пристало биться со всякой безымянной сволочью…

— Повторяешься, давай к делу.

— Ладно, давай. Давай обойдемся без чинов, сделаю для тебя исключение. Я выбираю томагавки. Это нейтральное оружие, им мы пользуемся одинаково плохо, шансы уравняются. Как?

— Согласен, — кивнул Безымянный.

— Тогда начинаем. Я пойду вон в тот конец, а ты жди тут, пока я тебя убью. Хотя нет, видишь то дерево? Возле него и сойдемся. Итак, ты готов?

— Да…

Безымянный упал в мох. Метров с трех высоты. Вот только что он стоял под снегом и беседовал среди камней, и вот вдруг упал в мох, безо всякого перехода, с трех метров. Оказался в лесу, недалеко от толстого узловатого дерева, на ветвях которого покачивались на ветру красные ленты, отчего дерево выглядело совсем как живое.

Он тут же вскочил и выхватил томагавки.

Он стоял в лесу, в роще с редкими ровными деревьями, ронявшими красные и желтые листья. Лес.

Безымянный закрыл глаза и стал слушать, и резко уклонился в сторону, и через миг в том месте, где только что была его голова, просвистел украшенный бисером индейский топорик. Безымянный остался стоять. Топорик воткнулся в дерево, вошел глубоко, почти всем лезвием. Так.

Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87