— Как видишь…
— Как тебе удалось от них так легко сбежать? — ни с того, ни с сего подозрительно прищурилась суккуба, всматриваясь в моё лицо. — Последнее, что я видела — тебя взяли в кольцо.
— Тия, пожалуйста, сейчас не время, — одёрнула подругу Сания, выходя из тени. Там же, судя по еле-еле различимому силуэту, сидела и Риппи, покачиваясь на какой-то неустойчивой деревянной штуковине и вслушиваясь в нечто, доступное только ей. — Ты отсюда, здесь всегда были такие порядки? Почему ты нас не предупредила?
Демоница начала разворачиваться, в её глазах полыхнула ярость, но затем она застыла, раскрыв рот, но так и не издав не звука. В последний момент до неё дошло, кого женщина собиралась обложить матом в три этажа. Вместо неё заговорила сирена, удивив нас всех и кое-как разрядив напряжённую атмосферу. Впрочем, то, что она сказала, было ОЧЕНЬ странным.
— Риппи здесь не нравится, — жалобным тоном заявила пернатая, продолжая внимать чему-то. — Ветер здесь поёт очень нехорошие песни. Они полны горечи, обиды и злобы. Давайте уйдём из этого города?
— О чём ты? — в унисон с Тией спросил я.
Но та не ответила, отделавшись неопределённым жестом.
— А где Атрама?
— Мы не знаем, — ответила Сания. — С того момента, как на нас напали, она не появлялась.
— Вот уж о ком, о ком, а о склизкой я бы волновалась в последнюю очередь, — пробубнила демоница. — Что делать-то будем?
И тут же все посмотрели на меня. Ну как всегда, то идиот, то недотёпа, а как запахнет жаренным, так сразу: «Эрик, что будем делать?». Немного подумав, я решил, что как-то дёргаться и менять планы из-за той досадной мелочи не стоит. Но произнёс совсем другое.
— Разденем тебя и пустим по улице. Будешь хлопать руками, как курица, и кричать не хуже обожравшихся грибами шаманов племён с Безымянных островов. А пока все отвлекутся на столь экзотичное зрелище, мы свалим по-тихому, — с непроницаемо-серьёзным лицом выдал я. Вся троица одарила меня столь озадаченными взглядами, видимо решая, сразу пристукнуть, или сдать в лечебницу для душевно больных. — Да шучу я, ясное дело. Дойдём до ближайшей гостиницы, как и задумывалось, а там уж решим. Долго нам ещё идти, кстати?
— Если то место, куда я вас вела, ещё существует, то нет. Не более двухсот шагов, — прикинув в уме, ответила демоница, явно делая очередную зарубку для себя. При случае вредная женщина обязательно припомнит мне мою «шутку».
— Тогда не будем терять времени.
И мы, стараясь не привлекать внимания, двинулись дальше по просыпающимся ото сна улицам.
* * *
— …И ещё раз услышу от тебя подобные шутки, вырву язык и покрашу им чей-нибудь забор! Нас теперь вся стража ищет из твоего кретинского: «Я — маг по прозвищу бла-бла-бла…»!!!
— А по чьей интересно вине у меня не было тех бумажек!? Уж не той ли проклятой богами души, которая повела нас через какую-то жопу мира и именно из-за этого мы оказались в навозной куче по самое не балуйся!?
— Пожалуйста, прекратите, криками делу не поможешь!
— Нет, вы посмотрите ка! Я изначально не хотела заходить в этот город! Неужели нельзя было послать своему обожаемому мастеру простое письмо с голубем? Обязательно надо было лезть в гнездо змей и первым же шагом наступить на самую злющую из них?
— Так ты знала, что здесь нечисто!?
— Да ни*** я не знала, имбицил ты глухой!!! В который раз говорю, меня не было в Альте девять лет! Да за это время тут могли питомник для мамонтов устроить, не то что ввести меры, почище чем на въезде в Фаранд!
— Прошу вас, успокойтесь, вы ведёте себя, как дети!
— Ещё раз меня хоть как-нибудь обзовёшь, то пойдёшь сбрасываться в реку с камнем на шее! Я уже устал от твоих вечных оскорблений! Если у тебя какие-то комплексы не полноценности, будь добра, борись с ними сама, а не компенсируй за мой счёт! Тоже мне умная тут нашлась!
— В реку говоришь!? А что, неплохая идея! Давай, дерзай! Или хотя бы прикажи заткнуться, раз уж правда глаза колет! Поведи себя хоть раз, как мужик, а не как тряпка!
— …
— Эрик, не делай этого!!!
— Тия, как твой хозяин, я приказываю тебе: скажи нам, что ты спрашивала у того охранника и что он тебе ответил.
* * *
— Орден Истинных Желаний.
Дик поморщился, когда услышал это название, будто разом проглотил целый лимон. В обычной льняной рубахе и залатанных штанах Тевталь выглядел совсем непривычно, хотя намного меньше не стал. Рядом с ним тщедушный и женоподобный Певец казался уж совсем хлипким. Да что уж там, я сам казался крохотной берёзкой супротив столетнего дуба.
— Да, мне уже приходилось слышать это название сегодня, — кивнул я, наконец-то справляясь с последней верёвкой и изнурённая, трясущаяся от страха цыганка со стоном осела на землю. — С вами всё в порядке, эээ, сеньорита?
— Д-д-да, спасибо вам огромное! — женщина никак не могла поверить, что сегодня ей не предстоит свидание с богами. — Не знаю, как вас отблагодарить!
Толпа вокруг и не думала рассасываться, так как ошеломлённые моей наглостью послушницы стали приходить в себя. Их наставница спустилась с импровизированного подиума и направилась прямиком ко мне, но на её пути выросла гора.
— Что вы себе позволяете!? — мерзким, визгливым голосом возопила она, от переизбытка чувств взмахнув толстой книгой, которую держала в одной из рук. — На каком основании вы вмешались в наказание этой…
— Невиновной? — перебил её Певец, или, если хотите, Кристиан Вайтгарден.
Женщина запнулась и зашипела, как змея.
— Она поднимала смуту в городе! По нашим новым законам это…
— Она всего лишь говорила клиентам, что в городе царит тьма и порок, и что если они останутся в нём, то им грозит беда, — прогрохотал Дик. — И я с ней совершенно согласен.
Наставница одёрнула длинную чёрную юбку, обожгла нас разъярённым взглядом и, гордо задрав подбородок, пошла прочь. За ней стайкой последовали её подчинённые.
— Вам это просто так с рук не сойдёт! Тем более тебе, Ворон! — прошипела женщина на прощание.
— И вам приятного дня, — холодно бросил я ей в спину. А затем помог смуглой девушке в цветастом наряде подняться. — Помочь дойти до дома?
— Нет, добрый сеньор, мои родные тут, — она глазами показала в сторону скопления людей, сквозь которое уже прорывались несколько цыган. — Ещё раз спасибо вам, мой табор этого не забудет.
Я передал её первому подошедшему — мужчине в золотой рубахе, алых шароварах и лихой повязкой на голове, к которой были пришиты множество железных и бронзовых блях. Выслушав очередную порцию заверений в вечной благодарности, я наконец-то смог вырваться из расходящейся толпы, туда, где мои коллеги спокойно дожидались моего возвращения.
