Гарь (СИ) - Янева Вета

Словно что-то копошится внутри и шепчет, что всё плохо, плохо, плохо, всё пойдёт не так, как надо, не бери его с собой, всё будет плохо-плохо-плохо, ужасно-ужасно-ужасно.

Задумавшись, он не заметил, что Анжей что-то говорит.

Вздрогнул:

— Что?

Чай почти совсем остыл.

— Я спрашиваю, сейчас ты бы хотел остаться здесь, у нас?

— Сейчас? На лодке?

— Ну, не на лодке, а вот если бы не было Крылатых — ты бы остался?

— Если бы не было Крылатых, я бы пошёл к Драконам, хоть они бы и убили меня. Или к Совам.

— Ну ты меня понял, Гран! — с некоторым отчаянием воскликнул мужчина. — Я знаю, что понял, не издевайся.

Баш улыбнулся.

— А что мне издеваться-то? Я бы, возможно, умер и вернулся домой, если это возможно.

— Думаешь, когда ты умрёшь — вернёшься к звёздам?

— Надеюсь. Ты же так настаиваешь, мой милый мальчик, чтобы я принял то, что чужой везде, вот я и принимаю, вот тебе и говорю: никто из башей не помнит, что смертен, а я помню и даже надеюсь. Единственное, на что я надеюсь — что умру и вернусь туда, откуда пришёл и буду там на своём месте.

Вздохнув, Анжей отпил ещё чаю и внимательно вгляделся в парус. Гран нагнулся, чтобы заглянуть мужчине в глаза, но тот отвёл взгляд.

— Ответь мне, ты же так хотел, чтобы я сказал, что другой. Вот он я, — он поднялся, сделал шаг и сел прямо напротив Анжея, — вот он я, другой. Ненавижу быть королём, ненавижу остров Цветов, но обязан его вернуть. Ненавижу Калахут за то, что я не принадлежу ему, но обязан тут жить. Вот он я, а ты, мой милый мальчик, просто любишь сломанные вещи, но не смей, ты слышишь меня? Не смей считать меня сломанным или жалеть. Если ты будешь так думать, я точно тебя убью, наконец-то убью и заберу весь твой Свет себе, — он наклонился. — Ты понял меня?

Они долго смотрели друг на друга, и лицо Анжея не выражало ничего, кроме печали и тепла.

И это злило Грана ещё больше.

— Ты понял меня? — повторил он почти беззвучно.

Анжей ответил:

— Да. Я не буду тебя жалеть, я и не жалею, на самом деле, я сочувствую, и даже если ты не видишь разницы, для меня она есть, — он прикрыл глаза. — Я просто люблю тебя. Очень сильно и очень давно.

Гран знал. Знал, не понимал и боялся, поэтому от бессилия (Что делать? Что люди делают с этой своей любовью? На что она вообще похожа? На то, что испытывает сам Гран? На то, что ему никогда не дано испытать?) прошептал:

— Любить меня тоже не смей! Ты это понял?

Мужчина снова открыл глаза, ответил, теперь уже без тени улыбки:

— Как прикажете, Ваше Величество! Вот так взял и разлюбил. Остальным передать? Разворачиваем лодку? Больше то причин плыть ни у кого нет.

— Есть, — фыркнул Гран. — Ещё как есть, увидеть Крылатых…

— Да кому оно нужно, Гран? Вражка просто надеется, что ты дашь ей какие-то новые знания, Анна бы поплыла хоть туда, хоть на Север, исследовать гроты и бродить по ледникам. А я бы с охотой остался в Чаячьей Бухте, хотя там у меня ничего не осталось. Мы отправились сюда, в этот Мотыльком забытый пролив, не ради Крылатых, мы хотим помочь тебе и найти… — он запнулся. — Наверное каждый что-то своё хочет найти. Да, я думаю так. Нас всех движет не только любовь: любим мы тебя все, но по-разному, но и поиск. В общем, Крылатые — это больше предлог, чем суть, поэтому да, пусть будет так: нами движут и любовь, и поиск. И я редко бываю упрям, но знаю точно: ни один король, ни один князь, ни один человек не посмеет мне сказать, кого и как любить. Даже ты. Даже насчёт себя же.

Гран прислушался: на секунду ему показалось, что к шуму волн прибавился новый звук. Что ответить Анжею он не знал и вдруг страшно захотел, чтобы собеседник заговорил о чём-нибудь другом, о звёздах, о чаях, о глупых звёрях, но только не о людях и их чувствах — в этом баш понимал слишком мало.

Но Анжей всё молчал, и в конце концов пришлось ответить:

— Ну и ладно.

Совершенно нейтральная фраза.

Анжей оторвался от паруса, посмотрел на Грана, улыбнулся, а затем откинулся назад, задрав голову наверх, подставив бледную шею на милость ветра.

— Плывём себе и плывём, куда плывётся, — сказал он. — Потому что некуда возвращаться.

Гран поднял руку, исполосованную звёздами. Если бы этого не было — он бы мог спасти ферму. Вызвать ветер. Попросить помощи. Как же тяжело жить без волшебства! Но вон, люди как-то справляются.

— В твоих книгах кто-нибудь когда-нибудь терял всё? — спросил он.

— Да, конечно. Во многих историях герои находят своё новое счастье через потерю старого.

— И ты в это веришь? В новое счастье? Ты его ищешь?

— Верю. Остаётся-то только верить и искать, чем ещё заниматься теперь?

— Не знаю, чем люди обычно занимаются? Можешь сделать чай или поставить парус правильно.

Анжей сел, посмотрел на мачту:

— А он что, скосил?

— Да, мы ушли правее.

— Ох.

Мужчина потянул за верёвки (его сестра называла их “брасами”), заставляя их маленький кораблик идти по ветру. Пока он занимался ялом, Гран набрал в котелок воды и постарался зажечь горелку, но вызвал лишь одну искру и неприятный запах. Анж присел рядом:

— Нет, тебе нужно надавить на рубильник и поднести спичку, — прошептал он.

— Ладно, — баш повторил все действия, и от маленького огонька спичечной головки конфорка вспыхнула.

— Ура! — улыбнулся Анжей.

— Теперь дай то, что нужно для чая.

Под надзором рыжего рыцаря Гран пытался сварить чай и хоть ночь была светла, а последующие разговоры легки, его всё равно не покидало чудовищное чувство, будто всё идёт не так, как надо, словно сейчас всё рухнет и придется строить новое из крови и пепла.

Девочка по имени Овечка перегнулась через борт так, что чуть не вывалилась.

— Смотрите, смотрите! Это же цветы!

Гран ждал эту часть пути, но остальным не говорил: отчего-то ему казалось, что предупредить будет лишним. Такие вещи всегда лучше, если про них не знаешь.

А меж тем смотреть было на что: прямо под поверхностью воды, покачиваясь на волнах, росли миллионы разноцветных цветов самых разных оттенков и форм. Они простирались до самого горизонта и дальше до острова. Баш протянул руку, дотронулся до одного бутона, сорвал следующий, пурпурный с острыми лепестками. Показал Анжею, который толкал лодку шестом:

— Красивые, — кивнул мужчина. — Как они тут растут?

— Как водоросли. Это просто водоросли в форме цветов, но не настоящие цветы. У них нет пыльцы, например.

Ученица протянула узкую ладонь. На её запястье был браслет с руническим камнем.

— Можно?

И, получив цветок, рассмотрела его на солнце, затем понюхала, поморщилась:

— Почти не пахнет. Ты не знаешь их свойства?

— Какие свойства?

— Лечебные, например. Или вкусовые.

— Нет, не знаю. Я и сам их второй раз вижу.

— Хорошо, я сорву несколько, ничего же не будет? Хочу рассмотреть повнимательнее.

Гран пожал плечами, показывая, что ведьма может делать с цветами всё, что захочет. Она и сделала: подозвала свою младшую подругу, вплела растение ей в волосы, а затем начала вылавливать соцветия для себя.

Перебравшись на нос лодки, Гран сел там и начал наблюдать за цветочными просторами: они напоминали ему о его острове, и от этого становилось спокойнее. Редкие облака плыли по небу, ветер стал совсем тёплым, весна явно пришла на Калахут, увидев это подводное поле.

Значит скоро будет лето. Длинное лето и будет совсем-совсем как дома. Тут Гран понял, как редко бывал летом вне острова Цветов. Раза три, наверное.

Обернулся, посмотрев на девочку-Овечку. Она же почти младенец по сравнению с ним, но видела так много, а он что? Остров Цветов, его прекрасный дом да пару деревень, и всё. А Анжей? Сколько историй знает, а он, Гран, древний король башей, знает лишь то, что видел сам, да то, что рассказывали ему питомцы. Да даже ведьма (как её зовут-то?), его ученица, знает травы, про которые он не может сказать ничего полезного!