Возвращение домой (СИ) - Легер Дмитрий Витальевич

— О, нет. — все еще смеясь, герой Драгана поднялся. — Он не ранил меня! Он убил! Но на мне нет ни одного шрама. Жак, собери мой отряд! Мы идем на выручку старине Макайронсу!

Жак тяжело и обреченно вздохнул. Он сел на лавку за столом и опустил голову на руки.

— Сэр, мне жаль Вас разочаровывать, в столь торжественный для Вас момент, но геройская гибель имеет и свои недостатки. Ваш отряд перестал быть Вашим. Ребята разбрелись кто куда. Часть сгинули в городе, сражаясь, когда пали южные ворота. Собирать некого. Только если набрать заново. Но это уже не здесь и не сейчас. — он заискивающе улыбнулся, и голосом, которым обычно говорят с глупым ребенком, повторил. — Как Ваш оруженосец, я настоятельно рекомендую собираться вещи и бежать.

Аргилай в отчаянии закусил губу, переваривая плохие новости.

— А деньги? У меня хоть что-то осталось?

— Деньги есть. Не так много, но, — в глазах оруженосце зажглась искорка надежды. — В дороге мы не будем ни в чем нуждаться достаточно долгое время.

— Отлично! — рыцарь потер руки. — Неси мой меч! В этом городе еще должны остаться люди способные взяться за оружие. Пусть и за деньги. Корчмарь!

— Сэр! — Жак вскочил на ноги. Его пальцы сжимались и разжимались от волнения. — Поверьте, сэр, то что вы задумали — это бесполезно. Арка центральных ворот представляет из себя длинный тоннель, такой ширины, чтобы смогла проехать телега. Бой идет внутри этого тоннеля и у лорда-хранителя достаточно бойцов, чтобы заполнить это пространство своими телами. Даже если мы сейчас придем на подмогу, то останемся стоять без дела.

— Он прав. — внезапно поддержал оруженосца Вини. — Мы там будем лишними. Вот если бы обойти противника со спины и ударить со стороны южного города. Но это нереально. На ту сторону только один путь — ворота. А там идет бой.

— Конечно мы можем попытаться на веревках спуститься со стены. — покачал головой Жак, торжествуя, что нашел нежданного союзника. — Но сколько шансов, что враги не заметят нас и не превратят в подушечки для иголок, прежде чем наши ноги коснуться мостовой? Один из тысячи?

— Герой Драгана, — поклонился услужливый корчмарь. — Вы звали? Еще еды?

— Любезный Азино, ты ведь давно живешь в Грейсване? — елейно начал Лаи.

— Да, господин рыцарь. — слегка озадаченно кивнул корчмарь. — Я тут родился. И отец мой и дед, и прадед и…

— Тогда ты знаешь, где находится гильдия Городских Стрелков? Знаешь, где живет Марк Макинтош по прозвищу Маркграф?

Хозяин гостиницы вытер фартуком, пот, внезапно выступивший на лбу:

— Д-да, сэр, как не з-знать. Знаю, да.

— Превосходно! Жак, — рыцарь кивнул оруженосцу. — Выдай ему все оставшиеся деньги. А ты Азино отправляйся в гильдию и найди Маркграфа. Передай ему привет от Аргилая и мой арбалет из Мурдского дуба. — он вновь повернулся к человеку, похожему на хорька. — Ведь ты сохранил мой арбалет, Жак?

— Разумеется, сэр. — кивнул тот.

— Ты чудо, Жак. Азино, отдашь Маркграфу деньги и скажешь, что герой Драгана, Камень Ярости наймет столько его стрелков, во сколько он оценит их стоимость в моих монетах. Я буду ждать у центральных ворот через пятнадцать минут.

— Н-но, с-сэр… — от волнения корчмарь стал заикаться.

— И самое главное помни — лишь от тебя зависит судьба твоего родного города!

— Я тоже хочу сказать «н-но, с-сэр», — подал голос Жак Стальные Яйца. — Сэр, Вы так и не отказались от бесполезной затеи постоять у главных ворот, пока другие сражаются? Ведь на другую сторону хода нет.

Губы Аргилая раздвинулись в безумной улыбке.

— Есть! Ведь город ждет и рад своим гостям.

Густой туман захватил ночной Грейсван, снижая видимость до несколько шагов вокруг. Даже свет пламени факела добавлял в обзор всего каких-то жалких пару шагов. Из белой мглы над головой, появлялись крупные снежинки. Кружась, в дивном хороводе, они медленно опускались на теплую мостовую, чтобы исчезнуть, переродиться в пар и, ничтожным своим испарением, пополнить могучую армию тумана.

Лаи грелся, прижавшись к теплой стене, какого-то здания. Звуки битвы за центральные ворота, диковинно искажаясь, долетали даже сюда. Жак активно двигал руками и прыгал на месте, чтобы согреться. Наконец ему это надоело. Оруженосец извлек из-за пазухи маленькую металлическую фляжку. Отхлебнул. Крякнул. Протянул рыцарю.

— За, что пьем? — Лаи принял угощение и понюхал горлышко фляжки.

— За Ваше чудесное возрождение. — предложил Жак.

— И за победу! — кивнул рыцарь и залпом вылил в себя остатки пойла. Скривился и закашлялся. — Похлещи гномьего самогона. — выдавил из себя он.

— Выпивка? — воскликнул туман. — Кто сказал выпивка? — белая мгла расступилась, выпуская из себя крепкого бородатого коротышку с ростовым щитом и коротким мечом.

— Бипа! — не веря своим глазам, вскричал Аргилай. — Тебя ли я вижу или это злобный морок.

— Это злобный морок. Будь это Бипа, то сидел бы он сейчас в пабе, горланил песни, лапал девок и пил до упаду. — усмехнулся гном. — И кому тут говорить о мороке. Я видел твой труп, и ты был офигительно холоден, неподвижен и мертв. А теперь весь город судачит про воскресшего героя Драгана, который вернулся, чтобы вновь спасти мир. Насилу тебя отыскал.

— Я был мертв, спорить не буду. Но у всех бывают плохие дни. — отмахнулся герой Драгана. — Ты лучше скажи… Нюх?

— Расслабь булки. Нюх жив, здоров, лежит в повозке и уже на полпути к своей престарелой мамочке. — гном вздохнул и облокотился на щит. — Помяли его конечно изрядно, чудом уцелел. Не все такие везунчики, как ты. — Бипа, с подозрением, осмотрел друга. — Но хватит мне зубы заговаривать. Я слышал вы тут бухаете. Хочу выпить за твое здоровье, друг ты мой дорогой!

Жак тут же убрал фляжку за пазуху и быстренько застегнул кожаный камзол с металлическими заклепками.

— Извиняй, уважаемый гном, но у нас закончилось.

— Вот так всегда. — надулся Бипа. — Хотя на кой пить за твое здоровье. — он пихнул Аргилай кулаком в бедро и хохотнул. — У тебя его и так переизбыток.

Дребезжащий звук, внезапно прозвучавший совсем рядом, заставил всех троих обернуться. Закованный в броню человек вышел из тумана. Незнакомец нес на плече большой двуручный молот. По полированным нагрудным пластинам стекали капли влаги. Воин поднял руку в латной рукавице и откинул забрало. Лаи узнал пришельца.

— Моих монет хватило лишь на одного наемного убийцу, Маркграф?

— Твоих монет, не хватит даже задницу подтереть. — пробасил бывший глава гильдии Городских Стрелков. — Я пришел сюда не из-за денег. Я люблю этот город не меньше, чем свою семью. Люблю его улицы, его фонтаны, его скверы. Здесь я родился, здесь прошли мои лучшие годы, и я хочу сохранить Грейсван для моих детей. Это мой дом, это мой город! Твоя чудная слава, Аргилай, внушает надежду, что сегодня нам может способствовать удача. Жену с малыми я отправил в Тильбон, а значит сегодня могу вспомнить молодость. — он, со свистом, крутанул одной рукой, свой молот над головой.

— Благодарю. — кивнул рыцарь и огляделся по сторонам. — Кроме тебя никто из гильдии не решился тряхнуть стариной?

— Многие… — усмехнулся Марк Макинтош. — Но ты не туда смотришь, герой Драгана. Наверх смотри. — он свистнул.

Лаи вскинул взгляд. На крышах ближайших домов, укутанных белым одеялом сырой мглы, медленно поднимались серые тени.

— Три десятка стрелков, способных с сотни шагов попасть в глаз движущейся цели. — важно сообщил глава гильдии. — Это слишком мало, чтобы быть армией, но достаточно, чтобы представлять серьезную опасность для другой армии. Надеюсь, у тебя есть есть люди, герой Драгана?

— Будут. — уверенно кивнул Аргилай. — Пошли.

Знакомую, еще с прошлого посещения Грейсвана, дверь в темном вонючем переулке, Аргилай отыскал удивительно быстро. Но рядом, как в тот раз, уже не было нищего. Город не ждал. Дверь, конечно, оказалась заперта. За дело взялся Маркграф. Своим молотом он в несколько ударов снес петли и в щепки раскромсал косяк со скрытым замком. Винтовую лестницу, спускающуюся во тьму подземелья, одолели с трудом. На последних ступеньках, Лаи умудрился оступиться и кубарем полетел вниз. Посчастливилось отделаться несколькими ушибами и распоротой в кровь ладонью. Рыцарь не мог разглядеть, насколько пострадала рука, но на ощупь рана казалось большой, рваной, а грязь подвала грозила занесением серьезной инфекции.