Хроники Нарнии (сборник) - Льюис Клайв Стейплз

С возвращения домой прошел год. И однажды все четверо собрались на маленькой сонной железнодорожной станции и в ожидании поезда уселись на скамейку, сложив на перроне сумки и баулы. Вскоре им предстояло расстаться: ближайший поезд заберет девочек (Люси наконец-то догнала старших и тоже теперь училась в школе), а через полчаса подойдет другой и заберет мальчиков. Дорога до станции, когда все еще были вместе, казалась продолжением каникул, но она завершилась, и каникулы закончились, и школа, совсем недавно такая далекая, как-то незаметно приблизилась почти вплотную, и расставания было не избежать. Вот почему ребята сидели понурясь и ни у кого не находилось слов.

Внезапно Люси вскрикнула, будто ее ужалила оса.

— Что стряслось, Лу? — спросил Эдмунд. Вдруг глаза у него полезли на лоб и он тихонько охнул.

— Какого… — обозлился Питер, — Сьюзен, отпусти! Куда ты меня тащишь?

— Это не я, — пролепетала Сьюзен, — Меня тоже кто-то тянет… Эй, хватит, слышите?

Ребята переглянулись. Лица у всех были белые как мел.

— И меня, — прошептал Эдмунд. — Мерзкое ощущеньице… Ой, опять началось!

— Мамочки! — пискнула Люси. — Мне страшно!

— Не хнычь! — прикрикнул на нее Эдмунд. — Хватайтесь за руки, живее! Это магия, честное слово!

— Эдмунд прав, — проговорила Сьюзен. — Беритесь за руки: Скорее бы… Ай!

В следующее мгновение багаж, скамейка и перрон словно растворились в воздухе. Ребята оказались в густом лесу: повсюду деревья, куда ни повернись — если, конечно, удастся повернуться в этакой тесноте. Все четверо принялись тереть глаза, будто это могло помочь.

— Я знаю! — закричала Люси, — Мы снова в Нарнии! Правда, Питер?

— Мы можем быть где угодно, — отозвался Питер. — Из-за этих деревьев ни шиша не видно. Давайте отсюда выбираться.

С великим трудом, исцарапанные ветвями, исколотые иголками, они выбрались из чащобы — и, пройдя несколько шагов, очутились на песчаном косогоре. Внизу раскинулось море; по воде изредка пробегала легкая рябь, волны накатывались на берег почти беззвучно. Не считая земли под ногами, суши нигде не было видно. С безоблачного неба ярко светило солнце (стоявшее приблизительно на десяти часах утра), и море сверкало и переливалось в солнечных лучах.

— Клянусь Юпитером! — вскричал Питер, вдыхая аромат моря. — Вот здорово!

Пять минут спустя все четверо сбежали по косогору, разулись и зашлепали по мелководью.

— Да, это вам не в душном поезде сидеть, не латынь с французским зубрить! — Эдмунд ухмыльнулся.

Потом стало не до разговоров — все были слишком заняты: бегали вдоль берега, брызгали друг на друга прохладной морской водой, искали креветок и крабов. Но когда притомились, сразу же заговорили о том, как быть дальше.

— По-моему, надо изучить окрестности, — сказала Сьюзен. — Мы же наверняка скоро кушать захотим…

— У нас есть сандвичи, которые мама сделала в дорогу, — напомнил Эдмунд. — Во всяком случае, я свои еще не слопал.

— А мои остались в сумке, — пожаловалась Люси.

— Заодно с моими, — откликнулась Сьюзен.

— Мои сандвичи в кармане куртки, — сказал Литер. — Вон она, на песке. Что у нас получается — два завтрака на четверых? Голодновато будет, а?

— Мне есть не хочется, — сказала Люси, — а вот попить я бы попила.

Тут и остальные почувствовали жажду, что не удивительно — ведь они столько плескались под солнцем в соленой воде.

— Мы все равно что кораблекрушение потерпели, — хмыкнул Эдмунд. — В книжках всегда находится поблизости родник с холодной и вкусной водой. Пойдем поищем?

— Нам что, снова придется лезть в эти дебри? — с испугом спросила Сьюзен.

— Вовсе нет, — ответил Питер, — Пойдем вдоль берега. Если тут есть ручьи, они непременно стекают к морю.

Прошлепали по воде, по сырому, приглаженному прибоем песку, оставляя на нем глубокие следы; выбрались на сухой, нагретый солнцем песок, который лип к ногам, и принялись обуваться. Эдмунд с Люси хотели было идти босыми, бросив обувь там, где она лежала, но Сьюзен воспротивилась.

— Не глупите, — строго сказала старшая сестра. — А если мы заблудимся, что тогда? Так и будете без обувки шастать?

Спорить не стали. Когда все обулись, Питер повел остальных вдоль берега; море оставалось слева, а по правую руку лежал лес — такой густой, что за деревьями на опушке ничего было не разглядеть. Над головами изредка пролетали чайки, другие птицы не показывались, хотя в лесу их наверняка водилось множество.

Ракушки, водоросли, анемоны, крошечные крабики в лужицах морской воды на камнях — все это очень интересно, но когда хочется пить, а вместо родника натыкаешься только на те же самые ракушки, от них мало-помалу начинаешь уставать. Ногам в башмаках было неуютно и жарко. Вдобавок Сьюзен с Люси несли в руках свои плащи. Мальчикам было попроще: Эдмунд оставил свою куртку на скамейке, так что она исчезла вместе со скамейкой и железнодорожной станцией; теперь они с Питером по очереди несли длинный плащ Питера.

Постепенно берег стал забирать вправо. Четверть часа спустя перебрались через скалистый гребень, что оканчивался мысом, и тут берег резко повернул направо. Ребята остановились; то место, где они выбрались из леса, лежало у них за спиной, а впереди — впереди, отделенный протокой, виднелся другой лес, не менее густой.

— Это остров? — спросила Люси. — Или туда можно перебраться?

— Понятия не имею, — отозвался Питер.

Дальше шли в молчании. Берега неторопливо сближались, и стало даже казаться, что они непременно должны где-нибудь да сойтись. Однако надеждам не суждено было сбыться. Ребята взобрались на очередную скалу, с вершины которой открывался вид на много миль окрест, и…

— Вот незадача! — воскликнул Эдмунд. — Влипли по уши! Мы на острове, и нам с него не выбраться!

Он не преувеличивал. Ширина протоки, разделявшей два берега, составляла на глаз ярдов тридцать-сорок в самом узком месте; а дальше их берег вновь сворачивал вправо, и протока плавно расширялась. Итак, они на острове! И остров этот, похоже, не слишком велик — они уже успели наполовину его обойти.

— Смотрите! — Люси ткнула пальцем. — Что там такое?

По песку бежала, извиваясь как змея, длинная серебристая лента.

— Речка! Речка! — И ребята, мигом забыв об усталости, бросились вниз. Вскоре они спустились на берег; теперь следовало отыскать родник, из которого речка брала начало, — ведь у истока вода намного вкуснее. Густой лес встал стеной, но оказалось, что речка прорыла себе довольно глубокую канаву, вдоль которой, согнувшись в три погибели, можно было пробраться в глубь леса. Нет, до родника еще далеко; впрочем, и здесь вода наверняка слаще, чем на берегу. Ребята опустились на колени и принялись пить, а когда утолили жажду — умылись и смочили руки до локтей.

— Может, по сандвичу? — предложил Эдмунд.

— Оставим их про запас, — возразила Сьюзен. — Другой еды у нас нет.

— Мы очень хотели пить и совсем не хотели есть, — проговорила Люси. — А теперь, когда мы напились, неужели нам захочется есть?

— Я потому и предлагаю умять сандвичи, — объяснил Эдмунд. — Иначе они испортятся. Тут куда жарче, чем у нас в Англии, а сандвичи лежат в карманах…

На сей раз Сьюзен возражать не стала. Достали два пакета, поделили сандвичи на четверых; всем досталось понемногу, никто не наелся, но это все же было лучше, чем ничего. Подзакусив, стали обсуждать, что делать дальше. Люси убеждала вернуться к морю и наловить на обед креветок; но сети не было, а ловить креветок голыми руками, мягко говоря, трудновато. Эдмунд заявил, что проще всего набрать чаячьих яиц и поджарить их на костре; однако если по дороге и попадались птичьи гнезда, ни один этого не помнил, да и поджарить яйца ребята вряд ли сумели бы. Питеру подумалось, что к вечеру они, не поморщившись, проглотят сырое яйцо (коли им повезет найти гнездо), но вслух он этого, разумеется, говорить не стал. А Сьюзен проворчала, что она, мол, предупреждала: оставьте сандвичи про запас. Тут было вспыхнула ссора, но ее быстро удалось погасить.