Маленькая страна - де Линт Чарльз

Когда же они достигли «Королевского отеля», Грант критически оглядел здание и вздохнул.

– Это самое лучшее, что есть в городе? – спросил он.

– Нет. Но зато самое очаровательное, правда?

– Ты вернулся в свою стихию? – улыбнулся Грант.

– Я вернулся домой.

– Я думал, твой отец родом из Корнуолла, а не ты.

– Да, – солгал Мэдден. – И дед тоже. – Еще одна ложь. – Но все равно здесь я чувствую себя как дома.

Грант кивнул и снова взглянул на отель.

– Ладно, в конце концов, я сам советовал Лине держаться в тени. Приятно, что хоть раз она меня послушалась. Должно быть, для разнообразия.

– Когда приезжаешь в страну, и без того во многом похожую на твою, какой смысл селиться в стандартной первоклассной гостинице?

– Удобство. Безопасность. Хорошее обслуживание.

– Это так скучно, – скривился Мэдден, подходя к двери. – Зарегистрируемся?

Поднявшись к себе, новые постояльцы немного освежились с дороги, после чего снова встретились и отправились к Лине. Не обнаружив ее в номере, они через дежурного администратора отыскали девушку у Джима Гейзо и несколько минут спустя расположились в его комнате. Мэдден занял одно из кресел, стоявших у окна, Грант уселся во второе, а Лина, поцеловав отца, примостилась на краешке дивана. Гейзо же замялся на пороге.

– Мне пойти прогуляться, мистер Грант? – спросил он.

Грант взглянул на Мэддена, но тот покачал головой. Гейзо хотел по привычке прислониться к стене, однако Мэдден жестом указал ему на диван.

– Устраивайтесь поудобнее, Джим, – предложил он. – Разве это не ваши апартаменты?

Мэдден без труда прочел мысли Гейзо: да, конечно, это его апартаменты, но оплачивал их Грант, а он, Джим Гейзо, был всего лишь телохранителем, и присутствие Мэддена нервировало его, хотя он и не мог понять почему.

«Так и должно быть», – подумал Мэдден. Баранов нужно держать в страхе, чтобы они меньше думали и больше беспокоились о его благосклонности.

– Ну как здесь идут дела? – повернулся Мэдден к Лине.

Рассказывая, девушка тщательно подбирала слова – ведь речь шла о Майкле Бетте, протеже босса. Она старалась описывать все очень подробно, однако Мэдден сразу же почувствовал, что Лина чего-то недоговаривает – чего-то, связанного с Феликсом Гэйвином. Впрочем, последний пока не вызывал у него ни малейшего интереса. Лина намеренно не стала комментировать поведение Бетта, предоставив это Мэддену, однако ее отец не сдержался.

– Майкл совершенно вышел из-под контроля, – заявил он, когда Лина замолчала.

– Возможно, – согласился Мэдден.

– Прости, Джон, но давай посмотрим правде в лицо. Он что-то затевает.

Мэдден снова кивнул:

– Я ожидал этого.

«Правда, не так скоро», – добавил он про себя.

Мэдден никогда не сомневался, что рано или поздно Бетт восстанет против него – ведь он был очередным воплощением Кроули, а Кроули всегда стремился к лидерству (свидетельство тому – его размолвка с МакГрегором Мазерсом [55]и остальными). И все же Мэдден надеялся еще несколько лет продержать Бетта у себя на службе, прежде чем принять решение, стоит ли наказать его или, напротив, наградить.

К тому же порой он относился к нему почти как к сыну…

– Что предпримем? – спросил Грант.

– Надо подумать, – ответил Мэдден. – Для начала следует выяснить, чего хочет Майкл.

– Ну, это просто, – усмехнулся Грант. – Он хочет того же, что и ты, – завладеть тайной Данторна, в чем бы она ни заключалась.

– Если это так, нам лучше разобраться сним до того, как он ее найдет.

Однако сделать это было довольно сложно.

Главная ошибка Мэддена заключалась в том, что он считал Бетта чистым листом, на который можно нанести все, что угодно. В действительности же это был сформировавшийся человек с железной волей, закаленной во многих предшествующих воплощениях. По сути, Мэдден ничему не учил его – он лишь помогал ему вспомнить и, кажется, перестарался.

Впрочем, Мэдден не слишком об этом беспокоился: ошибки являлись досадной помехой, но, обнаруженные вовремя, они были исправимы. Не всегда с легкостью, не всегда без сожалений, но исправимы.

Мэдден никогда не раскаивался в содеянном и предпочитал хранить верность только самому себе.

Сэм Деннисон был в паршивом настроении.

Опухший, с покрасневшими глазами, он мучительно хотел спать и отчаянно сокрушался, что не мог знать о звонке Бетта заранее – тогда он не напился бы до такой степени накануне. Черт, да он вообще капли бы в рот не взял! Вместо этого он лег бы пораньше и утром чувствовал бы себя на все сто. А теперь, с трудом сдерживаясь, он мечтал только о том, чтобы хорошенько кому-нибудь врезать и выместить злость.

Деннисона раздражал не столько сам перелет или пятичасовая поездка на поезде, сколько его спутники, вместе с которыми ему предстояло работать. Одна женщина чего стоила!

Правда, выглядела Конни Хэтрингтон, по его мнению, весьма привлекательно, даже несмотря на обесцвеченные перекисью волосы и слишком вызывающий макияж. Любая молоденькая студентка позавидовала бы ее фигуре, напоминающей песочные часы, которую подчеркивали облегающая юбка, туфли на высоких каблуках и меховой жакет поверх блузки с глубоким вырезом.

Конни была вполне ничего, но Деннисон чувствовал себя неловко рядом с ней, и не только потому, что она была вульгарно одета и бросалась на каждого мужчину, – она еще жевала жвачку, широко открывая рот, курила не переставая и ныла с тех пор, как они сели в самолет в аэропорту Кеннеди. Деннисон не мог избавиться от отвратительного ощущения, что кто-то запер его в кадр порнофильма, и к моменту прибытия в Пензанс уже громко скрежетал зубами.

Тед Граймс являл собой полную противоположность Конни.

Он был одет в темный, сшитый на заказ костюм, который, казалось, нисколько не помялся за время путешествия. Глядя на его черные волосы и смуглое лицо, можно было решить, что предки Граймса родом со Средиземного моря. Однако, несмотря на надменную молчаливость и ледяное спокойствие, Деннисон ни за что не принял бы его за какого-нибудь инфорсера [56]– Граймс был как-то мелковат, на полголовы ниже самого Деннисона, рост которого составлял шесть футов. Но вместе с тем во всем его облике сквозило что-то хищное, и, судя по безжизненным глазам, по крайней мере киллером он вполне мог бы быть.

Граймс едва перекинулся с Деннисоном парой слов, а Конни удостоил лишь холодным взглядом, когда она, указав на его руку-протез, спросила: «Эй, а двигать вы ею можете?»

Деннисона рука Граймса тоже заинтересовала, но он и виду не подал. Он давно уже усвоил одно простое правило: не лезь не в свое дело. В крестовые походы пусть отправляются те, кому не надо зарабатывать себе на жизнь.

Однако кое-что его все-таки беспокоило: если Граймс действительно замышляет убийство, то Деннисон автоматически окажется соучастником. Он, конечно, не считал себя благородным рыцарем, но четко отличал белое от черного, а потому не имел ни малейшего желания оказаться втянутым в какую-нибудь скверную историю.

Как только они сошли с поезда, Граймс куда-то исчез.

– Хочу поскорее в отель, – захныкала Конни. – Меня уже мутит. Я чувствую себя дерьмом. Вы понимаете, о чем я? Мне надо помыться и навести марафет, приятель.

Не обращая на нее внимания, Деннисон принялся выгружать их вещи.

– Эй, а куда подевалась эта мрачная морда? – продолжала Конни. – Я думала, мы приехали сюда как большая дружная семья.

Это Деннисон и сам хотел бы знать. Он окинул взглядом платформу, но, кроме группы французских туристов с тяжелыми рюкзаками, семьи из четырех человек с багажом на восьмерых и пары пожилых джентльменов (судя по всему, бизнесменов), поблизости никого не было.