Краткая История Тьмы - Веркин Эдуард

Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87

— Понял, понял, — Зимин постучал себя пальцем по голове. — Ментальная гигиена. Вытравим призраков из нашего подсознания с помощью йоги и рыбьего жира. Так тебе честно понравилось?

— Да.

Лара поглядела на него.

— Рассказ про тех, кто навсегда пропал в гороховом поле. — сказала Лара.

Зимин достал коробку со свечами, стал выбирать.

Лара вязала рукавицу. Она раньше никогда не вязала, а тут вдруг увлеклась, как после обеда забралась на подоконник под перуанский плед с шерстью и спицами, так больше и не вылезала. Сидела, сверяясь с журналом, мотала клубки, позвякивала спицами и пила горячий шоколад. А Зимин его варил, каждый час по большой кружке. Сначала варил в кофемаши–не на кухне, а как раскочегарил печку, так и на ней. Шоколад то и дело сбегал, шипя на раскаленном чугуне, наполняя дом уютным запахом. А совсем рядом, в нескольких сантиметрах от Лары, отделенная от тепла толстым синеватым стеклом, бушевала зима.

— Говорят, тут парк будут строить, — Лара со скрипом ткнула спицей в стекло. — Аттракционы всякие детские, зоопарк, дельфинарий. Можно будет приходить и плавать с дельфинами. Здорово?

— Наверное, — ответил Зимин.

— Здорово, — заверила Лара. — Я всегда мечтала. Может быть, я туда работать устроюсь. Не зря же я ветинститут заканчивала?

— Конечно, не зря.

— И от дома близко, удобно. Или ты так не считаешь?

— Считаю, — рассеянно сказал Зимин. — Конечно, удобно.

— Я с детства хотела дрессировать дельфинов. Они умные. Правда, я их только по телевизору… Как ты думаешь, меня возьмут?

— Возьмут, куда им деваться. Ты будешь дрессировать дельфинов, а я буду мототрюки выполнять.

— Тебя то точно не возьмут.

— Не возьмут, — согласился Зимин. — Ну, я куплю «Ин–диан», наряжусь команчем и буду всем предлагать сфотографироваться за полтинник. Тоже дело.

— А что, здорово. Мне нравится. Слушай, а если тут будет парк аттракционов, то, наверное, и колесо обозрения поставят?

— Наверное.

— Колесо будет ночью светиться? — спросила Лара.

— Должно.

— Ты представь — ночью колесо будет светиться. Это же чудесно!

— И квартиры подорожают. Знаешь, многие ценят в квартирах вид из окна.

— Зимин, ты скучен, как черепаший панцирь. Удивляюсь, что ты стал писателем, тебе надо было стать конторщиком. Или лучше мерчендайзером, тебе бы пошло, ходил бы по магазину, пузырьки расставлял бы по полкам.

— Завтра пойду — устроюсь, — пообещал Зимин. — В крайнем случае, послезавтра. Или тележки катать.

— Иди, катай, тебе физический труд на пользу пойдет.

Лара натянула недовязанную рукавицу на левую руку. Четыре спицы торчали в разные стороны. Выглядело это зловеще.

— Зима совсем, — Лара прижалась щекой к окну. — Времени то сколько прошло… Сто лет, кажется. Как?

Она пошевелила пальцами в рукавице.

— У тебя талант, — сказал Зимин.

— Ага. А я и не знала.

Зимин стал расставлять свечи и сразу их зажигать длинной каминной спичкой, той, что горит долго.

— Зачем свечи? — спросила Лара.

— Свечи зимой красиво.

— Действительно, красиво, Зима, — Лара померила рукавицу. — Тебе нравится?

— Очень.

— Мне, знаешь, тоже. Странное дело. Я вдруг проснулась и поняла, что хочу связать рукавицы. Тебе. Как?

— Приветствую. Рукавицы, шарф, кофту. Давно хотел.

— Да… Никогда раньше про это не думала даже — и вот. Просыпаюсь — а в голове мысль: «Надо бы связать варежки». Так и висит, яркая и как будто не моя…

Лара потерла голову.

— Чужая мысль… А потом постепенно–постепенно она как будто обжилась у меня в голове и как то стала моей, собственной, точно я ее всегда обдумывала. Вязать варежки и это…

Лара снова почесала голову.

— Пирог с брусникой захотелось испечь.

Она хохотнула.

— Пирог с брусникой и с апельсинами, — Лара вернулась к вязанию. — Это наверняка что то буйное… Да, заставляет задуматься.

— О чем? — осторожно спросил Зимин.

— Ну не знаю… О разном. Вот я стала думать и поняла вдруг, что в жизни много таких мыслей. То есть вспомнила, что в жизни много таких мыслей. Вот, допустим, наше знакомство, ну, когда у меня ноготь врос. Я ведь совсем не в поликлинику шагала, а к матери — она у одной подруги взяла рецепт, как палец распаривать в отрубях — верное средство. Вот я шагала по Коммунистической, думала, как это, наверное, глупо — сидеть и распаривать палец в отрубях, и вдруг решила зайти в поликлинику. Вот просто так, безо всяких особых на то причин, вдруг поняла, что нужно зайти. И я в эту поликлинику и зашла. А там ты. Вот такие мысли. Их как будто кто то подсказывает, — Лара звякнула спицами. — Шепчет вроде как, только не словами, а…

— Кто?

— Не знаю. Кто то.

Лара неопределенно помотала головой.

— Он точно ведет тебя за руку, — Лара закуталась в одеяло плотнее, между плечом и окном проложила подушку. — Точно твоя жизнь кем то записана… А ты не замечал?

— Нет, — Зимин улыбнулся. — Никогда.

— Ну, понятно, ты сам в себе, в мыслях плаваешь. А я иногда слышу… Такое пощелкивание, точно…

Лара поглядела в потолок.

— Точно по клавиатуре кто то стучит, — сказала Лара негромко.

— Но это не страшно, а наоборот. Будто знаешь, что за тобой присмотрят. Вот ты же за своими героями присматриваешь, направляешь их, тебе это должно быть знакомо…

Лара замолчала. И Зимин молчал. Слушал, как поет зацепившаяся за мачты телеантенн метель, высоко, так, что можно было разобрать голос.

— Ты правильно сделал, что решил его оживить, — сказала она. — А то как то некрасиво получается — взял и прикончил любимого героя. Ему, наверное, тоже было удивительно, что ты его бросил.

Зимин кивнул.

— А теперь все как надо, — Лара снова примерила варежку, — Теперь все, как полагается, все хорошо, все спокойно.

Закончишь пятую книгу, а там и лето. И летом мы поедем… Куда?

— В Перу, — ответил Зимин. — На Мачу–Пикчу. Знаешь про такое место?

— Ага. Облачный край, как же. А почему именно туда?

— Не знаю. Вот захотелось вдруг, — улыбнулся Зимин. — Тебе же захотелось варежки связать? А мне на Мачу–Пикчу. Сначала махнем, конечно, в Аргентину, возьмем там мотоциклы впрокат и поедем на юг, к Огненной Земле, через весь континент.

— По маршруту Че Гевары, — сказала Лара.

— Точно, по маршруту Че Гевары. Это здорово.

— Здорово, — согласилась Лара. — Просто очень здорово. Я читала, там какой то иной мир.

— Там дикость. Там Амазонка. Там Анды. Можно целый год путешествовать.

Метель ударила в окна. Поползли узоры, мороз вырезал в толщине стекол замысловатые скелеты рыб, еловые ветви, бесцветные северные цветы. Зимин зажег еще одну свечу.

— Зима, конечно, будет долгой, — сказала Лара. — Но это ничего.

Зимин подкинул в печку коротенькое полено. Весь день он возился с чугунной печкой, искал ей место в комнате, устанавливал, соединял трубу с каминным дымоходом. И когда печка была растоплена и стала нагреваться, он отключил батареи отопления. Квартира стала остывать, они почувствовали холод и достали валенки и пледы, а потом от печки поползло живое тепло, и Зимин впервые за долгое время почувствовал себя хорошо.

— И как ты хочешь все это закончить? — спросила Лара. — Финал какой?

— Что?

— Ну, как что, пятую книгу?

— Просто. Последняя глава будет называться, разумеется, «Апраксин Бор». Я уже давно придумал — главный герой сидит в психушке, в абсолютной стадии разложения сознания, его лечат, в основном электросудорожной терапией, пытаются вернуть его в действительность, а он упорно в нее не хочет возвращаться…

Зимин поглядел в окно. Город окончательно исчез в снегу, утонул, пропал, и лишь иногда в разрывах метели вспыхивали одинокие желтые огни, далекие и на вид холодные.

— Он не хочет возвращаться, — повторил Зимин. — А в редкие моменты просветления рисует на одной стороне черного дракона, а на другой девчонку с рыжими волосами.

Лара выставила из под одеяла ноги и стала натягивать на них валенки. Свечки потрескивали, и, поддерживая их, потрескивала печь.

Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87