Смерть покачала головой. Осмотревшись, злобно прошипела:
«Гадкое место!»
«Место силы», — возразил я.
«Слишком светло. Не люблю свет!»
Усталость навалилась волной. А вместе с ней и начался откат. Была мысль воспользоваться силой Смерти, но я сдержался. Дойти до машины хватит силенок, а значит использовать запретные резервы ни к чему.
Одно дело было сделано. Теперь осталось разобраться еще с одним, не самым простым.
«И все-таки зря ты его не убил, — вновь начала сокрушаться Смерть, понуро следуя за мной. — Герцен пропитан чернотой, его душа сочится ее соком — я бы с удовольствием высосал бы его до дна!».
«Думаю, у тебя в скором времени будет возможность это сделать», — ответил я, видя, как дальние кусты разошлись и оттуда выскочил бартыновский боец.
В руках у него был автомат.
Увидев меня, солдат на некоторое время остановился, потом кивнул и пошел дальше. Я не сразу понял его жест. И только через некоторое время сообразил, что это был один из тех охранников, которые были со мной во время разборок с Кондором. Именно этот охранник рассказывал про суровые будни азиатских убийц.
Уже выходя из парка, я услышал отчаянный крик Герцена.
— Отпустите меня! Вы что себе позволяете?! Я сын боярина Нижней палаты, я Григорий Герцен! Отпустите, я сказал! У вас будут крупные неприятности!
На душе полегчало от этого крика.
С трудом, уставший, но с чувством выполненного долга, я добрался до машины, сел в нее и лишь смог произнести:
— Поехали домой.
Потом обессилено отрубился.
* * *
Проснулся я когда машина уже подкатила к дому.
— Приехали, Максим Петрович, — в полголоса произнес водитель.
— Хорошо, — кивнул я, потирая глаза. От поездки в неудобном положении ногу отсидел и теперь ту словно пронзали тысячи иголок.
К ужину я не успел. Нианзу начал суетиться вокруг меня, предлагать накрыть стол или хотя бы принести что-нибудь покушать в комнату, но я отказался. Есть не хотелось.
— Ну хотя бы чаю? — не унимался китаец.
— Хорошо, чай можно, — понимая, что просто так Нианзу не отстанет, согласился я.
Довольный собой, слуга удалился и уже через пять минут в комнате у меня стояла тележка с фарфоровый чайничек чаем, на которой, кроме самого напитка, находилось также с десятка два различных закусок.
— Это что? — спросил я, разглядывая еду.
— Это к чаю, — улыбнулся Нианзу.
— Спасибо, — ответил я. — Большое тебе спасибо.
Забота Нианзу тронула меня.
Китаец поклонился.
— Желаете что-то еще, Максим Петрович?
— Да, — кивнул я. — Мне бы телефон сотовый новый…
— Еще один?! — на мгновение глаза китайца округлились.
— Да, еще один. С прошлым случилась неприятная история.
— Едите вы их что ли? — притворно проворчал китаец. Потом, улыбнувшись, ответил: — Хорошо, я все сделаю.
Нианзу вновь поклонился и вышел.
Аппетит, как известно, приходит во время еды. Стоило мне только взглянуть на тарелочки, как в животе голодно забурчало. Канапе с камчатским крабом, зубатка в сливочном соусе, цветная капуста в горчичном соусе, горячие бутерброды с картофелем и сыром, чебуречки с ягненком, индюшачья грудка, рулет со свинины со шпинатом и яйцом, морковный кекс, шарики клубничного сорбета — я смотрел на все это и рот мой полнился от слюны.
Зная кулинарный талант Нианзу, я не сомневался, что и по вкусу это будет превосходно.
Не ошибся.
Ел я быстро, хоть и старался образумить себя, что еда никуда не денется и надо хотя бы мало-мальски жевать запихиваемое в рот. Но как же это было вкусно! Чебуречки с ягненком… м-м-м! рулет со свинины… ах! Это таяло на языке, наполняя меня таким восторгом, что я невольно жмурил от удовольствия глаза, словно кот.
Приятные эмоции постепенно вытесняли всю ту черноту, что наполнила меня в этот день.
Когда тележка значительно опустела, я обессилено плюхнулся на кровать. В животе сыто урчало.
— Максим! — в дверь постучали, а потом оттуда показалось лицо Анфисы. — Можно?
— Да.
— Я беспокоилась. Сказали, что ты уехал. А у меня сердце не на месте — все ли с тобой в порядке? Ты последнее время какой-то озадаченный.
— Да, есть такое, — кивнул я. И предложил: — Хочешь чаю?
Анфиса вежливо отказалась.
— Я зашла просто чтобы извиниться.
— Извиниться? За что?
— За свое поведение, — Анфиса опустила взгляд. — Вела себя как дура! Теперь так стыдно!
— Да ладно, ничего страшного, — махнул я рукой. — С Нианзу и Ольгой я поговорил, все в порядке.
— А ты как? Уставшим выглядишь.
Я кивнул.
— Решал кое какое важное дело.
— И как? Удалось решить?
— Удалось. Только с некоторыми потерями.
— Господи, кого-то убили?! — испугалась Анфиса.
— Нет, но одного человека я все же потерял — оказался предателем, — я вспомнил Анфису. — Нет теперь у меня друга.
Я хотел добавить «точнее подруги», но не стал.
Стало паршиво от воспоминаний.
Это мое состояние заметила Анфиса, подошла ближе. И обняла. Без всякого сексуального подтекста, просто обняла, желая подбодрить.
— Есть масса других людей, которые не предадут. Не расстраивайся.
Объятия девушки были теплыми, приятными.
Ее рука начала меня гладить по голове. Я и сам не понял, как обнял ее в ответ. Ее тело было пленительным и я невольно проваливался в это тепло и в этот цветочный аромат.
— Максим… — выдохнули припухлые губки девушки.
Я не дал ей договорить — мы слились в поцелуе.
Анфиса скинула одежду, забралась на меня сверху. Ее движения были отточенными, а хватка крепка. Ноги обвили меня и уже больше отпускали.
Я таял в жаре девушки, чувствуя влажное приятное трение.
Простыни вскоре были мокрыми от пота, а мы тяжело дыша, лежали на них, довольные тем, что произошло.
— Я правда не за этим зашла… — сконфужено произнесла Анфиса, немного придя в себя. — Хотя мне очень понравилось!
— Не надо оправдываться, — ответил я. — Все нормально.
И вновь притянул к себе Анфису. Она была не против.
* * *
До субботы оставалось совсем мало времени и я не вытерпел, решил позвонить Эммануилу Рудольфовичу, так как он сам не появлялся и о себе не давал знать.
Адвокат ответил не сразу — пришлось ждать. Гудок на десятый он наконец поднял трубку.
— Максим Петрович! — радостно произнес адвокат, но я понял по его голосу, что тот заметно нервничает. — Рад тебя приветствовать!
— Здравствуйте, Эммануил Рудольфович, — не разделяя его радости сдержанно ответил я. — Хотел узнать как продвигается наше дело?
— Все нормально, Максим Петрович.
— А если конкретнее? Удалось что-то выяснить, подготовить документы, оформить встречные требования?
— Пока изучаем материалы, Максим Петрович, — скупо ответил адвокат.
— Что значит изучаете?! — я начал закипать. — До субботы осталось совсем мало времени — уже пора вовсю готовить защиту, а не изучать!
— Это вы верно заметили, но спешить не стоит. Насчет встречного обращения в суд — это я конечно погорячился, не будем этого делать.
— Как это — не будем? — не понял я. — Почему?
— Нет в этом необходимости.
— А в чем же тогда есть?
— Займем выжидательную позицию, Максим Петрович.
— Чего вы собрались ждать?! Когда меня признают недееспособным?!
— Не горячитесь, это мало вероятно.
— Погодите, вы же сами сказали, что судья будет какая-то Горгона — такое, кажется, вы ей прозвище дали? И что она подкупленная.
— Не говорил я такого! — словно ошпаренный воскликнул Эммануил Рудольфович. — Это вы, Максим Петрович, уже наговариваете на меня.
— Хорошо, пусть будет по вашему, не говорили. То, что вы говорили или не говорили — это сейчас не так важно, — стараясь держать себя в руках, ответил я. — Сейчас самое главное — это определиться с нашими дальнейшими действиями. Вы же должны были что-то придумать. Или выжидать — это и есть ваша тактика?
