Миры Роджера Желязны. Том 8 - Желязны Роджер Джозеф

— Это тот вызов, на который ты никогда не сможешь ответить, Птица, — прошипел Толкне.

— Мы уже беседовали об этом раньше, Змея, — крикнул в ответ Продромолу.

Впервые их глаза встретились, и противники на мгновение застыли.

— Поль?.. — клацнула птица.

— Генри?..

Продромолу ударил клювом. Сквозь его оперение на секунду проглянули человеческие черты. Толкне забился в мертвой хватке когтей. Но темный ураганный вихрь поднял высокие волны. На пенном гребне одной из них змея перевернулась на спину и хвостом нанесла мощный удар рвущемуся в небеса Продромолу.

Толкне повлек птицу назад, стягивая ее тугими кольцами своего мускулистого тела. Но Продромолу вывернулся, сбросив склизкую удавку, и яростно заработал клювом и когтями-саблями. Он отчаянно бил крыльями, дюйм за дюймом продвигаясь к земле, увлекая за собой и змею, не давая ей погрузиться в воду.

Затем еще глубже вонзил свои когти в вырывающееся тело врага и резко взмыл ввысь. Море вздрогнуло от его победного крика, когда ему удалось вытащить корчащееся, упирающееся тело почти целиком. Вот уже показались горы, на их террасах мелькали строения города-мира… Собрав силы, Толкне вновь ринулся в атаку. Голова змеи метнулась вверх, рот широко распахнулся. Но ядовитые клыки лязгнули, не достигнув цели. Растопыренный хвост птицы, словно заслонка, отгородил ее от смертоносных зубов. Не теряя высоты, Продромолу размахнулся и ударил клювом.

Голова Толкне вновь приблизилась к противнику. Однако новый удар клювом отбросил ее, и птица рванула еще выше. Они летели к облакам, земля становилась ближе и ближе. Толкне вялой массой висел в когтях Продромолу. Мощные крылья делали яростные взмахи, развивая все большую скорость. Порывы ветра швыряли безвольное тело змеи из стороны в сторону.

— Без воды, — со смехом крикнул Продромолу, — ты ничто, просто фаршированная шкура!

Толкне не ответил.

— Я — Открыватель Пространства, Нового Пути, — вновь заговорил Продромолу, — я широко распахну Врата и вдохну дыхание свежей жизни.

— Ты не покинешь этого мира!

Продромолу мчался к земле. До него уже доплывали ароматы, он слышал музыку и восторженные крики, толпа аборигенов в ярких оранжевых одеждах томилась на берегу, готовая ко всему: убивать или быть убитыми, забиться в радостной истерике, лишь только приблизится его тень. Он раскрыл клюв и вновь издал победный клич, а приблизившись, стал оглядываться, тщательно подбирая место. Наконец отыскал подходящее недалеко от нижних террас и разжал когти.

Тело змеи извивалось и корчилось словно от огня. Там, где оно с треском упало на землю, рухнули здания, похоронив под обломками людей и демонов. Языки пламени поднялись над руинами и развороченными останками. Продромолу пригнул голову, сложил за спиной крылья и камнем устремился к земле.

Однако стоило ему вцепиться во врага, как тело змеи внезапно ожило, придя в действие, — словно пружиной выстрелило. Змеиный хвост изогнулся петлей и затянулся вокруг птицы. Яростно махая одним крылом, Продромолу потерял равновесие и стал заваливаться в сторону. Враги, намертво вцепившись друг в друга, покатились по земле, уничтожая здания и статуи. Все ниже и ниже по террасам… Пение раздалось с новой силой, когда они скатились к подножию.

Стальная петля тела Толкне все затягивалась, и Продромолу с отчаянием обреченного принялся рвать куски мяса. Кровь хлестала фонтаном. Враги крутились в смертельной схватке. За ними тянулся длинный след тел в оранжевых одеждах. Птица молотила клювом, не глядя. С каждым новым ударом тело змеи содрогалось все сильнее. Кольцо, сдавливающее птицу, слегка дернулось и ослабло. Продромолу удвоил силы, сильнее заработал клювом, разбрасывая кровавые куски плоти. Они смачно шмякались о серебристые листья декоративного кустарника, обильно обагряя его алой кровью.

Продромолу почувствовал, что враг слабеет. Вздохнув свободнее и слегка высвободившись из тугих тисков, он снова рубанул клювом, затем запрокинул голову и испустил пронзительный крик. Потом медленно, осторожно расправил крылья и, превозмогая боль, поднялся в воздух.

Голова змеи метнулась вверх, острые зубы вцепились в его правую лапу. Скользящими движениями Толкне медленно потащил Продромолу в воду.

— Ты не покинешь этого мира, — повторил Толкне, глубже погружаясь в холодные воды.

— Поль, — завопил противник, — ты сам не знаешь, что творишь…

Повисло гробовое молчание, сопровождаемое лишь шелестом скользящего по песку тела.

— Знаю, — пришел откуда-то хриплый ответ.

Толкне нырнул, увлекая за собой Продромолу.

Птица на миг вырвалась и ударила клювом прямо в змеиную голову — за миг до того, как ядовитые клыки подобрались к тонкой шее и вонзились в нее.

Когда вода забурлила и сомкнулась над ними и мощный клюв ударил по змеиной голове, Поль почувствовал, что теряет сознание. Все затуманилось, словно отдаляясь. Он еще вонзал клыки в шею противника, а уже стало казаться, что он не имеет к этим событиям никакого отношения, будто все происходило и не с ним вовсе, а с какими-то двумя другими, совершенно незнакомыми существами…

Отчаянно дергаясь, колотя клювом, он не мог разжать мертвой хватки. Генри Спаер погружался в морские глубины и чувствовал приближение черноты, надвигающейся на него. Он хотел закричать, хотя сознание меркло.

На какой-то миг ему удалось собрать остатки сил и энергии. Но его могущество иссякло раньше, чем он закончил серию магических действий.

Глава 20

Он шел, а вокруг клубился туман. В плотной дымке двигались другие фигуры. Одна из них, очень знакомая, что-то говорила ему…

Холодно, очень холодно. Хорошо бы укутаться в одеяло, однако в руки ему дали что-то другое. Впрочем, от непонятного предмета исходило тепло, и это было здорово.

Затихли звуки, похожие на стоны, — которые он и не замечал, пока они не прекратились. Он сильнее схватился за предмет, который оказался у него в руках, и почувствовал приток силы.

— Поль! Вставай! Очнись!

Кто-то похлопал его по лицу.

По лицу? Да, у него есть лицо.

— Вставай!

— Нет, — вяло пробормотал он, сжимая в руках посох.

Посох?

Поль открыл глаза. Лицо, склонившееся над ним, было словно окутано дымкой, но казалось до боли знакомым. Оно приблизилось и, наконец, прорвалось в его сознание.

— Маусглов…

— Вставай! — Маленький человечек отчаянно тормошил его. — Остальные уже приходят в себя!

— Остальные? Я не могу… Ой!

Поль попытался сесть на пол. Когда с помощью Маусглова удалось это сделать, он понял, что держит в руках посох отца.

— Как ты нашел его?

— Потом! Давай, действуй им!

Поль оглядел комнату. Ларик лежал с широко открытыми глазами, бессмысленно глядящими в одну точку. В другом конце, около двери, слабо постанывал Райл Мерсон, тщетно пытаясь подняться. Краем глаза Поль увидел, как дрогнула и слегка шевельнулась рука Тайзы. Он вспомнил слова Спаера о потере воли и тут же повернулся к самому колдуну — в момент, когда тот садился на полу.

— Это что, все враги? — с удивлением спросил Маусглов. — Если так, то лучше тебе что-нибудь сделать, причем побыстрее!

— Уходи отсюда! — крикнул Поль.

— Я не оставлю тебя одного.

— Уходи! Уж не знаю, как ты сюда попал…

— Через окно.

— Ну и давай так же назад. Живо!

Поль встал на колено и поднял посох, направив его на Генри Спаера. Маусглов скрылся из виду, хотя Поль не мог сказать, ушел он или где-нибудь спрятался.

Рука призывно пульсировала, и он безмолвно воздал хвалу богам, что силы не покинули его. Статуэтка все еще стояла в некой точке диаграммы лицом к Вратам. Поль поднялся и послал в посох весь заряд энергии. Ладони слегка защипало в ответ. По телу будто прошла мощная глубокая нота, организм дрожал, слов но натянутая органная струна.

У него не было больше сомнений, что так или иначе Спаер должен умереть. Если он сохранит ему жизнь, то окажется виноват неизмеримо сильнее и до конца дней своих будет нести полную ответственность за все зло, которое может совершить этот человек.