Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 196
— Каков ваш план, Роланд? — спросил Тед.
— Он строится на двух допущениях: что мы сможем сначала застигнуть их врасплох, а потом обратить в паническое бегство. Не думаю, что в эти дни они ждут каких-то неожиданностей. От Пимли Прентисса до последнего чела — охранника периметра, все они уверены: им не помешают в их работе и, уж конечно, не атакуют. Если мои допущения правильны, мы добьемся успеха. Если мы проиграем, то по крайней мере не проживем достаточно долго, чтобы увидеть, как рушатся Лучи и валится Башня.
Роланд нашел карту Алгул Сьенто, положил на пол. Все сгрудились вокруг нее.
— Эти железнодорожные пути. — Он указал на линии, отмеченные числом 10. — Некоторые сломанные локомотивы и вагоны стоят в каких-то двадцати ярдах от южной изгороди. Так, во всяком случае, видно в бинокль. Я говорю правильно?
— Да, — ответил Динки и указал на середину ближайшей к изгороди линии. — Можно считать, что это юг. Разницы в принципе никакой. На этих путях стоит вагон. Совсем близко от изгороди. Думаю, в десяти ярдах или чуть дальше. На вагоне надпись «СОО лайн». [118]
Тед кивал.
— Хорошее прикрытие, — отметил Роланд, — прекрасное прикрытие, — и указал на территорию за северной частью периметра поселения. — А здесь разные сараи.
— Раньше в них хранили припасы, — пояснил Тед, — но теперь, думаю, в большинстве своем они пустуют. Какое-то время в них спали Роды, но шесть или восемь месяцев назад Пимли и Горностай вышибли их оттуда.
— Пустые или нет, они тоже отличное прикрытие. И местность позади и вокруг них ровная. Достаточно ровная, чтобы по ней проехал вон тот агрегат. — И Роланд указал на прогулочный трайк Сюзанны.
Тед и Динки переглянулись.
— Безусловно, — ответил Тед.
Сюзанна ожидала, что Эдди начнет протестовать, даже не зная, что задумал Роланд. Не запротестовал. Хорошо. Она уже прикидывала, какое оружие ей потребуется. В том числе и стрелковое.
Роланд несколько мгновений смотрел на карту, словно общаясь с ней. Когда Тед предложил ему сигарету, взял. Потом начал говорить. Дважды провел мелком по ящику с оружием. Потом нарисовал на карте две стрелки. Одна указывала на то, что они называли севером, вторая — югом. Тед задал вопрос, потом Динки. За их спинами Шими и Хайлис играли с Ышем, как двое мальчишек. Ушастик-путаник очень точно имитировал их смех.
Когда Роланд закончил, Тед Бротигэн сказал:
— Вы собираетесь пролить много крови.
— Действительно, собираюсь. Чем больше мы ее прольем, тем лучше.
— Рискованно для женщины. — Динки посмотрел сначала на Сюзанну, потом на ее мужа.
Сюзанна ничего не ответила. Эдди тоже. Он видел, что риск есть. И понимал, почему Роланд направляет Сюзанну на северную сторону периметра. Прогулочный трайк обеспечивал ей мобильность, которая им требовалась. Что же касается риска, так они вшестером намеревались схватиться с шестьюдесятью, а то и большим числом противников. Конечно, риск был, и, конечно, должна пролиться кровь.
Пролиться кровь и вспыхнуть огонь.
— Я могла бы задействовать еще пару пулеметов. — Глаза Сюзанны блестели, совсем как у Детты Уокер. — Если б они управлялись по радио, как игрушечные самолеты. Не получится, к сожалению. Но я буду двигаться, это точно. Буду носиться, прямо-таки как капля воды по горячей сковороде.
— Может это сработать? — в лоб спросил Динки.
Губы Роланда изогнулись в сухой улыбке.
— Сработает.
— Как вы можете это утверждать? — спросил Тед.
Эдди вспомнил доводы Роланда, приведенные перед звонком Джону Каллему, и смог бы ответить на этот вопрос, но за весь ка-тет ответы давал дин, если мог, вот он и оставил это право Роланду.
— Потому что должно сработать, — ответил стрелок. — Другого пути я не вижу.
Глава 11
Атака на Алгул Сьенто
1
Шли уже следующие сутки, оставалось совсем немного до горна, возвещающего об утренней пересменке. А потом зазвучала бы музыка, включилось солнце, Разрушители ночной смены покинули бы Читальню, уступив место дневной смене. В эту ночь Пимли Прентисс спал меньше часа, но и за столь короткий срок его замучили страшные, хаотические сны. Наконец, где-то в четыре утра (часы на прикроватном столике утверждали, что уже четыре утра, но кто знал, можно ли им верить, да и какое это имело значение, с учетом близости конца) поднялся, прошел в кабинет, сел на стул и уставился на темный Молл, в этот час совершенно пустынный, если не считать одинокого и ничего не соображающего робота, который вдруг взялся патрулировать этот участок поселения, размахивая всеми шестью заканчивающимися клешнями руками. Еще работающие роботы с каждым днем вели себя все более странно, но отключение батарей таило в себе немалую опасность, потому что на некоторых стояли мины-ловушки, которые взрывались при попытке их отключения. Так что не оставалось ничего другого, как смотреть на их фортели и напоминать себе, что конец близок, слава Иисусу и Богу-Отцу. В какой-то момент бывший Пол Прентисс открыл верхний ящик стола и достал кольт калибра четыре десятых дюйма, модель эта называлась «Миротворец». Именно из этого револьвера прежний ректор, Хамма, казнил насильника Камерона. Пимли за все время работы в Алгул Сьенто никого не казнил, и его это радовало, но, положив револьвер на колени, чувствуя его немалый вес, он как-то сразу успокаивался. Хотя почему ему захотелось искать успокоения темной ночью, когда все шло так хорошо, Пимли не имел ни малейшего понятия. О чем он знал наверняка, так это о непонятных аномальных отметках на — как это называли Финли и Дженкинс, их главный техник — Глубокой телеметрии, как будто эти приборы стояли на дне океана, а не в подвальной комнате, примыкающей к длинному, с низким потолком залу, в котором находилось остальное, еще полезное оборудование. Пимли отдавал себе отчет, что он чувствует (если уж называть вещи своими именами) надвигающуюся беду. И пытался убедить себя, что действует дедовская поговорка: он уже на пороге, так что самое время волноваться из-за яиц.
Наконец он пошел в ванную, опустил крышку унитаза и преклонил колени в молитве. На коленях он и стоял, когда в доме что-то переменилось. Шагов он не слышал, но знал: кто-то зашел в его кабинет. Логика подсказывала единственно возможный ответ. Поэтому, не открывая глаз, держа сцепленные руки на крышке унитаза, он спросил:
— Финли? Финли из Тего? Это ты?
— Да, босс, я.
Что он тут делал до горна? Все, даже Разрушители, знали, что Финли-Горностай любит поспать. Но только в спокойное время. В этот самый момент Пимли принимал у себя Господа Бога (хотя, по правде говоря, задремал, стоя на коленях, когда какой-то глубинный инстинкт предупредил, что он не один на первом этаже Шэпли-хауза). Конечно же, Пимли не мог грубо оборвать разговор с самим Господом, поэтому закончил молитву: «Даруй мне Твое благословение, аминь!» — и лишь после этого поднялся, поморщившись. Его чертовой спине не нравился этот огромный, далеко выдающийся вперед живот.
Финли стоял у окна, подняв «Миротворца», рассматривая его в тусклом свете, поворачивая из стороны в сторону, чтобы полюбоваться изящной насечкой на металлических пластинах рукоятки.
— Это тот самый револьвер, что отправил Камерона в мир иной, так? — спросил Финли. — Насильника Камерона.
Пимли кивнул:
— Будь осторожен, сынок. Он заряжен.
— Шесть патронов?
— Восемь! Или ты ослеп? Ради Бога, посмотри на размеры цилиндра.
Финли смотреть не стал. Вернул револьвер Пимли.
— Я знаю, как нажимать на спусковой крючок, умею, и этого достаточно, когда дело касается оружия.
— Да, если оно заряжено. Что ты здесь делаешь в такой час? Почему мешаешь человеку вознести утреннюю молитву?
Финли пристально смотрел на него.
— Если я спрошу, почему нахожу тебя за молитвой, одетым и причесанным, а не в халате и в шлепанцах с одним открытым глазом, что ты мне ответишь?
