Карнивора (СИ) - Лейпек Дин

— Что ты со мной сделала?! — прошипел он.

— Поставила на ноги, — слегка пожала плечами Марика, перестав улыбаться. И прежде, чем Кит успел еще что-нибудь сказать, она повернулась к выходу из палатки, подняла руку и щелкнула пальцами.

— Скорее, — бросила она через плечо. — У нас мало времени.

Потом Сихар не раз слышал о том, что тогда произошло. Сначала это были сбивчивые рассказы чудом выживших очевидцев. Потом рассказы стали историями с красивыми деталями и захватывающими воображение подробностями. А затем из витиеватых историй выросла легенда, когда все лишнее, включая саму правду, отпало, обнажив странную, пугающую суть.

Возможно, если бы Сихар не видел все своими глазами, он, как и многие другие, считал бы легенду вымыслом, глупой северной сказкой, которую почему-то запомнили вернувшиеся из Аргении изульские войска. Но он был там. И в его сознании произошла та же самая метаморфоза — то, что поначалу казалось настоящей катастрофой и крахом военной карьеры, затем стало пугающим красочным кошмаром, а потом внезапно открылось совсем в другом свете.

Выскочив из палатки на шум и крики, Сихар увидел лишь трех колдунов, сеявших смерть, разрушение и хаос в его лагере. Чуть позже он стал вспоминать странные, яркие, слишком четкие детали, которых никак не смог бы разглядеть через пол-лагеря. Кровь, проступающую сквозь темную кожу перчаток на руках колдуньи, которая падала на землю равномерными каплями кармина. Медовые волосы колдуна, сияющие в вечерних сумерках, будто на них светило закатное солнце. Слезы в глазах того, другого саидх. И уж конечно Сихар не мог услышать, как тот, другой, тихо вздохнул, странно выставив перед собой руки, сложив их крест на крест и повернув при этом так, что веер ладоней стал вертикально. Сихар не мог заметить ужаса в глазах колдуньи и желтоволосого колдуна, когда очередные изульцы не упали перед ними, сраженные смертоносным колдовством. Не мог разобрать четкое и непреложное «хватит», которое произнес тот, другой. Сихар не мог ничего этого разглядеть и расслышать — и тем не менее видел потом каждую ночь перед тем, как проснуться в холодном поту.

И лишь много, много позднее он понял, увидел, что произошло тогда на самом деле. И вспоминал до конца жизни, как Волк, Лис и Олень ушли в Карнивору.

Они остановились у прозрачной стены на рассвете следующего дня — изульцы не стали разбивать лагерь слишком близко к логову демонов. Позже Киту не давали покоя два вопроса: как Дор смог бежать так долго и как они не поубивали другу друга прямо там, у стены.

Впрочем, на самом деле Кит знал ответ на оба из них.

Вид стены заставил их замедлиться, перейти на шаг — как будто еле заметное движение в воздухе непременно обещало защиту от возможной погони. И тогда же, впервые за долгую ночь, появилась возможность подумать, осознать, вспомнить…

— Зачем, Дор?! — обрушилась Марика — и Кит, хоть и промолчал, был с ней солидарен.

Дор сходу не ответил — это было бы нормально, если бы его лицо не было таким напряженным. Он стоял, слегка наклонившись, и прижимал обе руки к груди и животу.

— Скольких ты уже убила, Маар? — спросил Дор сбивчиво, с явным усилием выпрямляясь.

— Какая разница?!

— Большая, поверь мне, — совершенно серьезно возразил он.

— Дор, — осторожно начал Кит, — но мы же знали, на что шли.

— Да? — Дор повернулся к нему — карие глаза смотрели пристально. — Вы знали, на что шли?

— Конечно, — кивнул Кит, не давая сбить себя с толку. — Вряд ли мы могли сбежать оттуда, никого не тронув.

— А вы пробовали? — слабо усмехнулся Дор — и снова поморщился.

— Мы хотя бы не пробовали себя убить, — отрезала Марика. — Два заклинания такой силы… О чем ты думал?!

— Явно не о том же, о чем думали вы, — невозмутимо заметил Дор.

Марика зло вздохнула. Кит подумал невольно — и неохотно — что эффект от ее заклинания был явно заметнее. А, впрочем, если бы Дор сошел с ума, было бы это заметно?..

— Ладно, это все уже не важно. — Дор запустил правую руку в карман. Кит увидел, как побелели пальцы на левой, все еще прижатой к ребрам — будто Дору не хватало сил одной руки, чтобы удержать себя. Кит мельком глянул на Марику… да. Она тоже увидела. Голубые глаза расширились на мгновение — и тут же снова зло сощурились.

— Сейчас, Дор?! Ты уверен, что сейчас — подходящее время?

— Маар, — мягко сказал Дор, взвешивая яблоко на ладони, — сейчас самое подходящее время.

И в то же мгновение он замахнулся и швырнул яблоко прямо через стену. Широкое лицо побелело — но Дор тут же весело улыбнулся.

— И что? — фыркнула Марика. — Я уже пробовала это. Через нее не могут пройти только люди.

Но Кит видел, в чем дело. Там, где яблоко пересекло стену, по ней начали расходиться круги, будто по поверхности спокойного водоема. Но, в отличие от настоящих волн, эти не утихали со временем, а, наоборот, становились все сильнее.

— Что это? — спросила Марика, которая тоже уже заметила круги.

— Это я дал о себе знать, — отозвался Дор и добавил весело: — Вы не единственные, кого до смерти раздражают мои яблоки.

Кит быстро глянул на Марику — в тот же момент, когда она вопросительно посмотрела на него. Но он лишь пожал плечами. Ему было совершенно неизвестно, о ком говорит Дор.

— И что теперь? — спросил Кит вместо этого. — Ты говорил, что мы оба нужны тебе. Зачем?

— Вы должны принять на себя часть… дверей, — ответил Дор со странным раздражением в голосе — как будто ему предстояло сделать что-то нужное, но неприятное. — Они имеют обыкновение сильно хлопать — и по голове, и по всему остальному — а я не могу одновременно прикрывать себя, открывая их.

— Двери? — переспросила Марика, недоверчиво глядя на круги.

— Надо было их как-то назвать, — пробормотал Дор. Он окончательно выпрямился и опустил обе руки, повернувшись лицом к стене. — Не вратами же, честное слово…

— И ты хочешь, чтобы мы оба помогли тебе? — спросила Марика, прищурившись.

— Конечно, — улыбнулся Дор.

— И оба прошли через стену?

Кит понял, к чему она клонит. Дор — видимо, нет. Или сделал вид, что не понял.

— Как иначе? — спросил он, будто речь шла о совершенно очевидных вещах.

— Я не пойду туда с ним! — прошипела Марика, уставившись на Кита. Он уже видел, как сжимаются ее кулаки…

— Почему? — спокойно спросил Дор, как будто и впрямь не понимал, о чем идет речь. Кит невольно перевел на него изумленный взгляд — но то же самое, к счастью, сделала и Марика, хотя ее лицо выглядело скорее безумным.

— Потому что он только и умеет, что предавать и обманывать! — вскричала она. — Потому что он убил Мергира! И потому что он убил Теодориха!

— Что?! — заорал Кит, тоже обезумев.

— Я все время думала — он ведь не должен был умереть так быстро, — уже спокойнее сказала Марика, глядя Киту прямо в глаза. — И я не знаю никого еще, кто мог бы сделать это так чисто и незаметно, как ты, Тиласи. И кто мог бы потом так убедительно разыграть удивление.

— Ты бредишь, — процедил Кит сквозь крепко сжатые зубы. Пальцы шевельнулись, ладони потеплели…

— Где ты был, когда умер Теодорих? — спросила она холодно.

— Ты знаешь, где я был — и что я был не один!

— Откуда мне знать, что эта идиотка не была с тобой заодно?

— Ты… — слова застряли в горле от бешенства, а потом выплеснулись злым потоком: — А где была в это время ты?

— Я?! — Теперь настала ее очередь опешить.

Если бы Кит мог в тот момент ясно думать, он тут же понял бы, что Марика была ни при чем. Он знал ее и знал, как плохо она умела врать, особенно когда злилась. Но он тоже злился — страшно злился — и потому продолжил ядовито:

— Ты, Марика. Личный врач короля, медик, способный остановить сердце одним движением руки. Где была ты?