Где я, там смерть (СИ) - Сербинова Марина

Остановившись у дома, он вышел из машины и, открыв дверцу, подал ей руку. Все с тем же отстраненным видом Кэрол вложила кисть в его ладонь и позволила отвести себя в дом. Не говоря ни слова и не ответив на приветствие Норы, она прошла мимо нее в спальню. Джек велел Норе разогреть ужин и подать в спальню, и пошел следом за женой.

Когда он вошел, она уже лежала на постели, и снова тоскливо смотрела в окно. Опустившись в кресло, он взял трубку и позвонил Джорджу, чтобы она могла слышать их разговор. Он велел отцу возвращаться, сказав, что Кэрол вернулась домой, но тот возразил.

— Я сказал, что привезу мальчика в нормальную семью, а то, что ты ее притащил домой, еще ничего не значит. Я не позволю, чтобы малыш слышал, как она обвиняет тебя в смерти Куртни, и как вы грызетесь! Вот как помиритесь, так мы и вернемся.

Джек разозлился.

— Я не спрашиваю тебя отец, когда ты планируешь вернуться, я сказал, чтобы ты завтра же привез моего сына домой!

Он заметил, что Кэрол смотрит на него с затаенной мукой и надеждой в глазах.

— Ты меня слышишь, отец? Утром же вылетайте.

— Я слышу тебя, сынок, я стар, но пока еще не глухой. Надеюсь, ты тоже не стал туг на ухо? Или мне повторить еще раз то, что я сказал? Я знаю, что пока ничего хорошего мальчика дома не ждет, и ему лучше здесь, подальше от вас и ваших проблем. Я не позволю вам причинить ребенку страдания вашей междоусобной войной. К тому же похороны, рыдающая Кэрол… все это ни к чему видеть ребенку.

— Вот именно, отец… Кэрол сейчас тяжело, а сын ее утешит, отвлечет. И она скучает по нему. Видел бы ты, с каким страданием она на меня сейчас смотрит, — Джек бросил теплый взгляд на нее. — К тому же, я уверен, что когда Патрик будет здесь, у нас все наладится гораздо быстрее.

— А я не уверен. Я понимаю, что ей тяжело, что она любила Куртни, но не надо делать из ребенка отдушину. Сам ее утешай, на то ты и муж, черт бы тебя побрал! И сам исправляй все то, что натворил и налаживай ваши отношения, а не используй для этого ребенка! Вам-то что, вы перебеситесь и успокоитесь, а ребенку травму можете нанести, ведь детская душа такая хрупкая! Пока вы там воюете и деретесь, мы с ним здесь живем легко и беззаботно. Ему хорошо, весело, не переживай.

— Отец… — Джек поднялся и раздраженно стал мерить комнату шагами. — Это мой сын, и я лучше знаю, где ему сейчас надо быть! И это мне решать, а не тебе, я его отец!

— Отец он! — презрительно хмыкнул Джордж. — Да ты даже с бабой своей справиться не можешь, куда тебе сына воспитывать? Чему ты его научишь? Быть таким же идиотом и размазней, как ты?

Джек резко остановился, яростно заиграв желваками.

— Ах ты, старый осел… — выдохнул он возмущенно. — Что б завтра Патрик был здесь, ясно тебе? Или ты никогда его больше не увидишь!

— Да пошел ты, щенок! Еще указывать он мне будет! Это вы его никогда не увидите, если за ум не возьметесь, можешь так и передать своей обожаемой жене!

— Отец, не выводи меня…

— Ой, напугал! С твоим сыном все в порядке, иди лучше, трахни как следует свою жену, что б вся дурь из нее вышла и шелковая опять стала. Тогда и мы с Патриком приедем. И не пытайся сам его забрать, Джек, ты меня знаешь, ребенка я не отдам. Слушай меня, обалдуй, если своя голова не работает, я ж для вас стараюсь… для тебя.

— Я заберу его. И пошел ты к черту, без тебя разберусь!

— Нет, ты его не заберешь. Мы сегодня отправляемся с ним в путешествие. Автостопом. Мальчишка в восторге. Нас с ним ждут приключения, и не пытайся нам помешать, только ребенку настроение испортишь. Мы позвоним через неделю, узнаем, как у вас с Кэрол дела.

И, прежде чем Джек успел что-либо сказать, Джордж прервал связь.

Джек с досадой бросил трубку в кресло и повернулся к Кэрол.

— С ним бесполезно спорить.

Она ничего не ответила, отвернулась и снова уставилась в окно.

— Кэрол… ведь он прав. Рику действительно лучше сейчас с ним, чем с нами. Мы с тобой думаем только о себе. Наш сын будет страдать, если вернется сейчас к нам. Я сам очень по нему скучаю, но так действительно пока будет лучше. Для него. Разве ты не согласна? Или тебе наплевать на Рика?

Она промолчала.

Что ж, придется Джорджу вечно скитаться по свету с Патриком, дожидаясь, пока у нее с Джеком все станет по-прежнему. Они просто шантажируют ее, оба, отобрав у нее ее мальчика.

Спрятав лицо в подушку, Кэрол беззвучно заплакала, чувствуя безумную тоску по ребенку. Как мечтала она прижать его к груди, чтобы его маленькие ручки обняли ее, чтобы он поцеловал ее… Как хотела услышать его голос, увидеть его маленькое хорошенькое личико, красивые ясные глазки… Она бы обняла его и забыла обо всем на свете.

Нора принесла на большом подносе ужин, но Кэрол даже не повернулась, как не просил и не настаивал Джек. Тогда он перевернул ее на спину силой и, наклонившись, поцеловал в губы. Кэрол отвернулась.

Схватив ее за подбородок, он снова повернул к себе ее лицо.

— Не отворачивайся от меня, — тихо сказал он, и в его голосе послышалась ярость, которую он пытался скрыть за спокойствием и мягкостью. Снова наклонившись, он коснулся губами ее шеи, обвивая ее талию руками.

Кэрол с силой оттолкнула его и попыталась вскочить, но он уложил ее на место и уселся сверху. Сорвав с нее блузку и избавившись от своей рубашки, он вздрогнул и побелел от бешенства, когда она вдруг ударила его по лицу. Кэрол попыталась столкнуть его с себя, но он, разозлившись, не позволил ей это сделать.

Несколько минут они яростно боролись, оба задыхаясь от бешенства. Джек с трудом с ней справлялся, потому что в нее опять словно бес вселился. Она отбивалась с той исступленностью и агрессией, какие ему уже доводилось в ней наблюдать. И он все еще поражался этому, как тогда, когда она бросалась на него с ножом, когда дралась с ним, так не похожая на его Кэрол. В самом деле, что с ней произошло, что за дьявол в нее вселился? Откуда столько злобы, столько жестокости и агрессии? Где его мягкая и покорная жена? Так не похожа она была на себя в эти моменты, как будто перед ним был абсолютно другой человек…

Кровь в нем закипела, зашумела в ушах, сердце гневно и злобно колотилось в груди, уязвленное ее нежеланием близости с ним. Ни одна женщина не может его отталкивать, а она — тем более. Как она смеет? Его злость смешалась с сумасшедшей страстью, которая вдруг его захлестнула в их схватке. Никогда ему еще не приходилось драться с женщиной, чтобы ею овладеть, и это подействовало на него опьяняюще, пробудив в нем какой-то совсем первобытный и животный инстинкт, подавив в нем все человеческое. Он хотел одного — взять эту строптивую сучку, чтобы она скулила под ним от удовольствия и знала, кто ее хозяин, и что его нельзя отвергать.

И чем больше она сопротивлялась, тем сильнее он зверел. С его злостью росло его возбуждение, и он вдруг стал получать от происходящего какое-то дикое удовольствие. Заметив, что он улыбается, Кэрол еще больше рассвирепела. Он еще и радуется, гад! Ненависть и гнев переполнили ее, и она схватила со столика настольную лампу и обрушила на него. Он разразился громкими ругательствами, а она смогла, наконец, спихнуть его с себя и вскочить. Она вздрогнула, когда он швырнул лампу о стену, и обернулась.

Он рванулся к ней, и она толкнула ногой столик, перевернув его вместе с подносом с посудой. Он отскочил назад под звон и грохот, затем перепрыгнул через эту преграду и схватил Кэрол.

Нора, ужинавшая в одиночестве на кухне, изумленно застыла на стуле, подняв глаза наверх, откуда доносились крики, ругательства и грохот, словно там рушилась комната. Выскочив из-за стола, Нора бросилась к спальне хозяев и нерешительно застыла под дверью, пытаясь понять, что там происходит. Прикрыв рот ладонью, она в ужасе прислушивалась к драке за дверью.

«Боже, он ее убивает! Что делать-то?» — испуганно думала она, не находя в себе мужества вмешаться. Но любопытство перебороло страх, и она осторожно приоткрыла дверь.