Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 140
— За Ласточку я тебя...
Костя закрыл глаза. Послышались звуки ударов, потом закричала Маша, и мальчик испуганно приподнялся на локтях. Конюх лежал в паре метров от него, из перерезанного горла толчками выходила кровь.
Как именно Костя сообразил, что ребята сбежали — сейчас он не мог ни понять, ни вспомнить. Сначала навалилась обида — тяжелая, жгучая. Как же так?! Их бросили! Потом надежда — если все получится, ребята вернутся, обязательно! И снова захлестнул страх перед бесновавшимся в ярости тэмом.
Ласк бил свирепо, вымещая на ребятах злость. Тогда-то Костя и рассказал все, что помнил со слов Рика. Задыхаясь от боли, от страха, что ему покалечат руки, не обращая внимания на заплаканных девчонок. Впрочем, как оказалось, Антон тоже не выдержал, но и он знал не больше.
Уже потом Костя сообразил — ничего нового Ласк от них не узнал, об этом тэм и сам мог догадаться, ведь знал, что Рик родом из Семиречья. Но это потом, а тогда страх и отвращение к самому себе заглушали все мысли.
Тэм бушевал несколько дней. Выгнал стражников, не выплатив им расчет, нанял новых. По его приказу Антона и Костю избили плетьми под внимательным взглядом ведуна. Хоть девчонок не тронули...
...За стеной продолжали ворчать. Костя узнал голос Жакоба. Все, пора идти. Надо только отвлечься от всего, успокоиться, а то пальцы дрожат. Выйдя в коридор, мальчик снова попытался вспомнить хоть что-то из того, что так великолепно знал раньше. Мысли его метались от одного композитора к другому. «А я бы теперь лучше понял „Страсти по Матфею“, — подумал Костя, дойдя до Баха. — Если бы я только мог вспомнить! Хоть одну музыкальную фразу! Я так с ума сойду!!»
Уже перед выходом в зал в голову пришла мысль: «А если это наказание? За предательство. Я же больше всего за руки боялся, что покалечат, и играть не смогу. Получается, выбрал музыку, а ребят предал. И музыка ушла».
Лера растянулась на лавке, уронила вдоль тела натруженные руки. Хорошо хоть сегодня тэм не вернулся домой.
«Пожалуйста, пусть он торчит подольше в своих казармах! И пусть приезжает без Вилла! Ну пожалуйста!» — мысленно попросила Лера.
Маша встала и подошла к окну. Поднялась на цыпочки, выглянула во двор.
— Маш, ты чего? Ложись спать.
Подруга не ответила — да Лера и не надеялась на ответ. Хорошо хоть, послушно вернулась на место и легла.
— Разденься, — напомнила ей Лера.
Девочка послушно потянула шнуровку ворота. Качнулся огонек светильника, отразился в бездумных Машиных глазах...
Может быть, лучше бы она, Лера, развязала тот чертов мешок? Не думала бы сейчас ни о чем: ни о Вилле, ни о том, что вернуться у них шансов почти нет. Или она отреагировала бы по-другому? Лера перевернулась на живот, уткнулась лицом в согнутую в локте руку, и прошедшие события поплыли перед глазами.
...Ласк не появлялся пару дней. Новый управляющий, похожий на крота Повил, тихо шнырял по дому. Вот только что лез в чугунок на кухне, и на тебе — уже торчит в столовой, проверяет, как девчонки моют пол. Да, в отличие от Михана он залезает в каждый уголок, в каждую щелку, как будто Фло им мало. Вспомнив о Михане, Лера чуть вздрогнула. Когда они вернулись из трактира, труп управляющего лежал во дворе, на старых мешках, и над ним растерянно стоял стражник. Михан был первым мертвецом, которого увидела Лера, и это потрясло ее. А потом еще и пришлось застирывать испачканные кровью мешки, полоскать их в красноватой воде. До сих пор противно выкручивать мокрую ткань, — неважно, что это: половая тряпка или собственная рубаха. Вот и сейчас Лера замерла на мгновение, наклонившись к ведру.
Машка плюхнула тряпку под порог, в растекшуюся грязными разводами лужу.
— Ну почему у них до сих пор не изобрели линолеум? — с досадой спросила она.
— И пылесос в придачу.
— Когда вернусь домой, два месяца полы мыть не буду. Нет, три!
— Угу, — отозвалась Лера, в который раз пересчитывая дни. Получалось, что ребята сбежали чуть больше двух недель назад. Если ничего не случилось, то должны уже пересечь границу. А вот сколько времени им понадобится в Семиречье, непонятно. А это плохо, Вилл все никак не хочет отвязаться.
— Нет, рано еще, — эхом отозвалась Маша, и Лера сообразила — тоже считает.
По молчаливой договоренности они не говорили о побеге. Не хотели сглазить. Боялись: не случится ли чего в дороге, не забудут ли ребята о тех, кто остался, решатся ли рискнуть — вернуться, выкупить. Тем более, после убийства управляющего и кражи лошадей.
Лера так и не поняла, что именно разозлило Ласка больше: то, что убили его человека, или пропажа Ласточки. Чаще девочка склонялась к последнему. Вилл, кажется, тоже — уж очень он сокрушался о кобылке, вроде как ненароком напоминая приятелю об утраченном.
«Чтоб ему пусто было!» — вспомнила Лера о похотливом тэме и с яростью выжала тряпку. Очень вовремя: Повил бесшумно прокрался по коридору и заглянул в комнату. Машка, все еще что-то высчитывавшая, схлопотала подзатыльник и шустро метнулась в дальний от управляющего угол. Повил, с зажженной лампой в руке, заглянул под стол, осмотрел пол. Девчонки затаили дыхание. Но тот вылез молча, вышел. Машка повернулась к двери и показала язык. Лера ей позавидовала: подругу точно не мучили сомнения, вернутся ребята за ними или нет.
Только домыли пол, пришла Фло, велела идти на задний двор. Спускаясь, Лера услышала голоса: тэм вернулся, да не один. «Только бы не с Виллом!» — взмолилась она. Пронесло: Ласк разговаривал с незнакомыми воинами. Нерасседланные лошади стояли тут же, во дворе. Приехавшие были в пыли, лица украшали серые разводы размазанной грязи.
— Сюда, — велел Повил, выстраивая рабов вдоль стены сарая. Лера с удивлением увидела Костю с Антоном. Да, уже вечер, но все равно слишком рано для возвращения из трактира.
— Все, тэм, — управляющий подошел к Ласку.
Тот кивнул, схватил лошадь под уздцы и вывел на середину двора. Оглядел всех — у Леры нехорошо тенькнуло под ложечкой.
— Ты! — палец указал на Машку. — Иди сюда.
Маша жалобно посмотрела на Леру и вышла.
— Отвяжи мешок и открой, — велел хозяин.
Девочка, ломая ногти, начала теребить тугой узел. Ласк ждал. Маша в отчаянии дергала веревки, потом начала помогать себе зубами и только так сняла мешок. Поставила на землю.
