Там, где холод и ветер (СИ) - Северная Ирина

…Брайан явился притихший и задумчивый, с непривычно потухшим взглядом и опущенными уголками губ. Усталость и переживания последних дней сказались на моем друге, превратив его в тень того Брайана, которого я знала много лет.

Он вошел, поздоровался, сдержанно клюнув меня в щеку, скинул в коридоре свои очередные крутые кроссовки, и отправился на кухню, бормоча по дороге:

— Про Эвлинн не спрашивай. Там все по-прежнему очень хреново. Очень…

Я выдавила из себя тихое «понимаю».

На кухне открыла ноутбук, предъявляя сделанный баланс. Взгляд Брайана немного оживился, потом снова померк.

— Настаиваешь на прежнем уговоре за работу? — устало вздохнув, поинтересовался он. — Мне лучше сразу наняться к тебе в пожизненное рабство.

— Не было никакого уговора за работу! — возмутилась я. — И не нужны мне от тебя такие жертвы. Это не плата, а всего лишь милое одолжение с твоей стороны и больше ничего.

Он измерил меня недовольным взглядом, скривил рот в невеселой улыбочке. Затем вытащил из кармана джинсов темно зеленый полотняный мешочек, стянутый шелковым шнуром с металлическими шариками на концах и, молча, отдал мне.

Я заглянула внутрь.

— Ну, так отдашь? — небрежно спросила я. Затянула веревочку снова и завязала ее аккуратным бантиком.

— Себе оставлю, — беззлобно огрызнулся Брайан. — Она где? В саду?

Я пожала плечами, сунула ему в руки мешочек и стала заниматься своими делами, не глядя на притихшего друга. Он вышел в прихожую и вернулся снова, обутый в кроссовки. Молча, прошел мимо меня и исчез за дверью, ведущей на задний двор.

Любопытство взяло верх над строгим воспитанием и приличными манерами. Вооружившись губкой, я стала делать вид, что усиленно оттираю раковину, а сама поглядывала в окно, где последующее действо развернулось передо мной, как на ладони.

Уна снова перебралась в сад. Полускрытая ветвями яблони, растущей у дальнего конца ограды, она что-то там делала, наклонившись к корням дерева. Брайан неторопливо направлялся к девушке. Уна, почувствовав его приближение, выпрямилась и повернулась.

Брайан остановился и что-то сказал, улыбнувшись своей неотразимой белозубой улыбкой. Она ответила, смущенно опуская ресницы. Брайан снова что-то произнес, в ответ девушка неопределенно качнула головой не то, соглашаясь, не то отрицая.

Оба выглядели неуклюжими, как деревянные куклы.

Наблюдая их неловкую пантомиму, я поморщилась, кляня себя и зарекаясь еще когда-нибудь соваться не в свое дело. Сваха из меня никудышная.

После очередной реплики Брайана Уна вскинула голову, удивленно глядя на него.

Выражение лица молодого человека стало мягко-ироничным. Он нетерпеливо, будто торопясь отделаться поскорее, взял руку девушки и вложил ей в ладонь зеленый мешочек. Она, как автомат, развязала веревочку и заглянула внутрь.

На лице Уны отразился целый каскад чувств. От смущения до милой и искренней радости. В следующее мгновение юная садовница уверенно шагнула вперед, обвила шею Брайана руками, и, не секунды не колеблясь, прильнула к его рту губами.

Брови молодого человека резко взлетели вверх. Руки инстинктивно дернулись, приподнялись и… сомкнулись на талии девушки. И мне показалось, что в какой-то момент, Брайан забылся и ответил на поцелуй, который вовсе не выглядел неловким чмоком. Все движения Уны были удивительно естественны и грациозны. Куда делась та краснеющая девочка, которая давилась смущением от одного только взгляда в ее сторону?

Я отпрянула в сторону, уходя с линии наблюдения и с усилием заставляя себя не пялиться на неожиданно сказочно красивую картинку, похожую на где-то виденную иллюстрацию или смутное воспоминание — слившаяся в объятии-поцелуе парочка на фоне ветвей яблони, усыпанных распустившимися бело-розовыми цветами.

Терпения хватило на пару секунд и я выглянула в окно снова: слегка обалдевший Брайан шагал к дому. Уна исчезла из поля зрения. Судя по покачивающимся веткам яблони, она снова вернулась к своему занятию — превращать хаос в гармонию. При этом явно умудрилась поселить хаос и смятение в привычном мироощущении моего друга.

Входя в кухонную дверь, Брайан сразу поинтересовался.

— Видела?

— Это было… довольно неожиданно, — честно призналась я. — Не увидела бы сама, в жизни бы не поверила.

— Чувствую себя совратителем малолетки, — изрек Брайан.

«Вот уж кто кого…» — подумала я, а вслух осторожно заметила:

— Не такая уж она и малолетка. Ей девятнадцать.

— По сравнению со мной она малолетка, — мрачно отрезал Брайан, садясь за стол.

— Десять лет разницы это немного, — отозвалась я, понимая, что пора заткнуться.

Брайан покосился на меня с подозрением, нахмурился. А я прямо видела, как слова накапливаются и толпятся в нетерпении, готовые слететь с его губ.

— Куда тебя понесло, Хейз? И чего это я, как безмозглый бобик пошел у тебя на поводу! Ты чего, в сводни заделаться решила? — осенило вдруг его. — С какого перепугу я вообще тебя послушал и полез с этой пряжкой! — все больше распалялся мой друг.

— Да успокойся ты! Что такого уж страшного произошло? Девочке понравилась грошовая безделушка, ты ей ее подарил. Без всяких задних мыслей. Уна просто умеет искренне радоваться мелочам, а ты здесь слюной брызжешь. Подумаешь, получил восторженный, невинный поцелуй благодарности от юной девы.

— Невинный?! Да она пыталась просунуть язык мне в рот.

— Пыталась? — я не выдержала и прыснула, глядя на сбитого с толку Брайана.

Он только одарил меня мрачным взглядом и нервно поскреб макушку.

Честно говоря, мне показалось, что «попытка» Уны удалась, но вслух я, конечно, ничего не сказала.

…За ланчем Брайан и Уна отважно сидели лицом к лицу. И никто не давился едой и не захлебывался чаем.

Наша юная знакомая совсем мало говорила, большую часть времени сидела, скромно прикрыв глаза длинными золотистыми ресницами, а клубнично-сиропный румянец привычно заливал её нежные щеки.

Брайан вполне убедительно изображал зрелую невозмутимость и уравновешенность. Но несколько коротких, равных взмаху ресниц взглядов в сторону Уны выдавали его внезапную заинтересованность. Или озадаченность.

После ланча Брайан сразу ушел, прихватив ноутбук с готовым черновиком баланса.

Уна помогла убрать со стола, поставила тарелки в раковину и остановилась рядом, поглядывая на меня.

— Наверное, вы… видели? — произнесла она тихо.

Я утвердительно кивнула.

— Осуждаете меня? — сквозь тихий вздох пробормотала Уна.

Она стояла, опустив плечи, и не решалась смотреть прямо. Снова с ней произошла метаморфоза. Порывистая, как ветерок и звенящая искренней радостью «фея цветов», что подарила Брайану поцелуй, исчезла без следа.

— С чего бы мне тебя осуждать? — отозвалась я. — И за что? И еще, Уна, давай уже перейдем на «ты».

Она смущенно засопела, потопталась на месте, вскинула опущенный взгляд.

— Понимаете… понимаешь, Хейз, — осторожно проговорила она. — Брайан считает меня ребенком. Вчера, когда мы были в магазине, он разговаривал со мной так… снисходительно. Шутил и все такое, словно я какой-то подросток-одуванчик. Но я-то вовсе не ребенок! А он мне очень… нравится и….

Она запнулась, принялась водить пальцем по краю раковины.

— Я знаю, про пряжку ты ему сказала. Ну, и ты видела, как я… Глупо, да? — заговорила она снова. — Я, наверное, выглядела полной дурой, когда кинулась на него. И что он только подумал обо мне…

— Пусть он и считал тебя ребенком, но это ведь не так, — твердо сказала я. — Ты действительно уже не ребенок. Думаю, Брайан это увидел.

Уна нахмурилась и какое-то время смотрела на меня с недоверием и словно ждала, что я продолжу говорить. Но что я могла еще сказать? Советы давать я не собиралась, да никто их и не спрашивал.

Очередной раз вспомнила отдалившуюся от нас подругу Патрицию, которая своим вмешательством невольно изменила мою жизнь. Но она проявляла активность, действуя в рамках моих планов, о которых знала. Я же пыталась вмешаться в совсем иные сферы, не будучи уверенной, что вмешиваться вообще стоит.