Невинный маг - Миллер Карен

Помедлив, Дурм перевернул страницу дневника и пробежал глазами заклинание, которое позволяло заглянуть по ту сторону Стены. Ни одному доранцу за шесть последних столетий не удавалось это.

«Если я расскажу Борну о существовании этого заклинания, он запретит мне пользоваться им, — думал Дурм. — У короля подрезаны крылья, ему никогда не взлететь над землей. А меня зовет небо! И когда я увижу, что на нашей родине царствуют мир и покой, я сообщу Борну об этом. Он, несомненно, поблагодарит меня за все».

Запомнив слова заклинания, Дурм встал в середине комнаты и приготовился произнести их.

То, что он собирался сделать, было очень опасно даже для опытного мага. Дурм рисковал, ведь что-то могло не заладиться, пойти не так. Если с ним что-нибудь случится, в его кабинет явятся друзья и слуги. Они найдут дневник Барлы, и это может привести к катастрофе. Взяв нож, Дурм подошел к одной из многочисленных книжных полок, снял увесистый фолиант и вырезал в толще кожаного переплета углубление для тонкой тетради. Поместив в него дневник, Дурм зашил надрезанный край переплета иглой с суровой нитью, а затем поставил том на место.

Снова встав в середину комнаты, он начертал в воздухе левой рукой магический знак, и перед ним на уровне лица возник его огненный абрис. Сделав шаг в сторону, Главный Маг изобразил второй, а затем третий знак. Подняв правую руку, Дурм сделал то же самое, вращаясь вокруг своей оси. И вскоре оказался в магическом круге. Вокруг него в воздухе висело шесть огненных знаков.

— Элилторал! — четко произнес Главный Маг, и знаки вспыхнули ярким огнем.

— Меннонен ра! — продолжал он.

Знаки задрожали и начали вращаться вокруг него против часовой стрелки, они делали пируэты, словно вырвавшиеся на волю из долгого заточения танцоры. Темп их вращения ускорялся до тех пор, пока они не слились в одно огненное колесо.

— Ма-мун-махт! — произнес Дурм последнее слово заклинания.

Вращающееся огненное колесо разделилось на два, вобрав Дурма в себя, и он почувствовал, что превращается в живой магический столб. Из его груди рвался беззвучный крик, взор устремился в окно, туда, где над Стеной Барлы вставало зарево. Кости плавились, кровь кипела. Он ощущал одновременно удовлетворение, боль, страх, изумление и такую невиданную силу, о которой мог только мечтать.

А затем он покинул свое тело, словно ветхую ненужную оболочку, и вылетел, как огненная стрела, из окна дворца. Пронесшись над городом, полями и Черным лесом, Дурм оказался над горами и легко проник через Стену Барлы, словно это была не мощная преграда, а всего лишь завеса из седого тумана.

По ту сторону гор царил мрак. То была не темнота ночи, а нечто непроглядное. И все же Дурму удалось рассмотреть вдалеке тусклые огни, и он мысленно, словно стрела яркого света, устремился туда, покинув отроги гор.

Ему открылся маленький город с узкими безлюдными улочками. Ставни на окнах домов закрыты на железные засовы, двери крепко заперты. В центре на рыночной площади установлены деревянные виселицы, на которых раскачивались тела казненных, обезображенные голодными воронами. Сквозь рваные раны в лунном свете поблескивали кости.

Что все это значит? Дурм мысленно продвигался вперед, обшаривая город. В душе его начало просыпаться ужасное предчувствие, но он отгонял неприятные мысли.

Он полетел дальше над темной землей с засохшими деревьями и погибшим на полях урожаем. Почва здесь была бесплодной, как будто отравленной. Подлетев к еще одному, более крупному, чем первый, городу, Дурм увидел, что и его окружает аура смерти.

Внезапно какое-то движение на пустынных улицах привлекло его внимание, и Дурм спустился ниже. Вглядевшись в сумрак, он пришел в ужас. Это был патруль, состоявший из странных существ, людей со звериными мордами и беспощадными черными глазами. Демоны поджигали факелами дома горожан и при этом отвратительно хохотали.

Дурм не смог долго наблюдать эту сцену и полетел дальше, туда, где раскинулись бескрайние леса. Из их глубины внезапно поднялась чья-то тень, таившая в себе неведомую угрозу. Тень приняла человеческие очертания с ярко горящими глазами. Ее рот широко открылся, как будто был готов поглотить не только Дурма, но и весь мир. Главный Маг чувствовал, что перед ним воплощение зла.

Тень росла, приобретая все большие размеры.

— Кто ты такой? — спросило неведомое существо.

До смерти перепугавшись, Дурм повернулся и полетел прочь от Черного леса. Он спешил назад к горам и Стене Барлы, за которой мог укрыться и почувствовать себя в полной безопасности. Стена снова разомкнулась перед ним, беспрепятственно пропустив назад. Дурм пронесся над столицей и, влетев в окно кабинета, вошел в свое тело.

Его била сильная дрожь, голова кружилась. Маг долго лежал на ковре, стараясь прийти в себя и чувствуя сильную тошноту. В конце концов ему удалось подняться на ноги, и он, шатаясь, прошел в свою маленькую ванную комнату. Там он сполоснул лицо над тазиком и смыл со лба пот, выступивший от страха. Взяв дрожащими руками полотенце, Дурм вытер лицо и взглянул на себя в зеркало.

Он был не один в тесной комнате. Позади него стоял человек, или скорее темный призрак с ярко горящим взором холодных голубых глаз, серебристыми волосами, выступающими скулами, орлиным носом и полными чувственными губами. Призрак улыбнулся.

Громко закричав, Дурм обернулся и поднял руку, как будто пытался защитить себя от надвигающегося ужаса. Призрак Морга бросился на Дурма и легко вошел в его плоть. Крик застыл на губах Главного Мага. В течение нескольких секунд у него было одновременно два лица — свое собственное и чужое. Морг быстро завладевал его телом.

А затем лицо Морга исчезло. Теперь в ванной комнате находилось только тело Дурма, но в нем поселилась душа Морга.

— Господин Дурм, разрешите войти, — раздался с порога кабинета голос слуги. — Я принес вам завтрак.

Рассматривавший свои вытянутые руки Морг кивнул, не глядя на слугу.

— Поставь поднос вон туда. — Он кивнул на стоявший у окна круглый столик.

Выполнив его распоряжение, слуга стал снимать крышки с горячих аппетитно пахнувших блюд, без умолку болтая при этом.

— Повар сказал, что у нас кончились перепелиные яйца, и он приготовил для вас утиные, поскольку знает, что вы их любите, — тараторил слуга.

— Пошел вон, — приказал Морг.

Слуга бросил на Главного Мага изумленный взгляд.

— Слушаюсь, сударь.

Дверь за слугой закрылась, и Морг остался один.

— Наконец-то у меня снова есть тело! — воскликнул он и залился веселым смехом.

Успокоившись, Морг сел за стол и, вооружившись ножом и вилкой, принялся за еду. Какое это наслаждение — снова дышать и ощущать запахи. Завтрак состоял из яиц, грибов, говядины под соусом, овсянки со сливками и медом, теплого хлеба, намазанного сливочным маслом, и подогретого вина с пряностями.

Неудивительно, что Дурм оказался таким толстяком!

Последний раз Морг прикасался к еде четыреста лет назад. Воспоминания о вкусе пищи и других физических ощущениях почти истерлись из его памяти. Какое же это счастье, снова почувствовать свою плоть, ощутить тело.

Впрочем, Морг не жалел о том, что в течение долгого времени оставался бесплотным духом. Такие чувства, как сожаление, раскаяние, тоска, ностальгия были вообще незнакомы ему. Превыше всего Морг ставил интеллект и магическую силу. Он был великим некромантом и знал, что скоро заставит таких, как Дурм, отступников и предателей, встать на истинный путь предков.

Скоро он сурово накажет их.

Но до этого славного момента ему придется находиться в чужом теле. И сейчас этому телу хотелось есть. Рот Морга наполнился слюной, в желудке урчало, ноздри трепетали. Он жадно набросился на пищу.

Какой необыкновенный вкус! Какие аппетитные ароматы! Волна забытых чувств и ощущений накатила на Морга.

Конечно, наличие телесной оболочки накладывало большие ограничения и предъявляло определенные требования. Морг был привязан к телу и вынужден исполнять его желания, которые были не всегда такими приятными, как поглощение пищи. Но чародей считал, что справится со своей задачей.