Когда мир изменился (СИ) - Перумов Ник

— Я понял, Аэсоннэ.

Драконица осеклась.

— Тогда говори. Объясни им, раз уж взялся.

Кэр Лаэда взглянул на Ньес. Увидел тёплый огонёк в глубине глаз, тревогу — за него, ни за кого другого! — и спокойную уверенность: «я всегда смогу помочь».

— Я не понимал, что это за мир. Думал, что один из множества, лежащих в Упорядоченном. Полагал, что не составит большого труда из него выбраться, встать на межмировую тропу, добраться… домой. До места, которое я зову Долиной Магов. Но дороги не находилось, выход отсутствовал. Тогда я подумал, что это просто такой мир, плотно запечатанный, быть может, Древними Богами, живущими в нём, или иными силами. Я всё равно верил, что тропа отыщется. А пока — пока я должен помочь тем, кто здесь живёт. Мы спорили с тобой, Аэ, тогда, в замке того барона…

— Сэра Руфуса вер Бригга, — уточнила Аэ. — Но давай не будем вдаваться… во все детали нашего спора.

— Не будем. Ты говорила, что этот мир населен лишёнными душ — но я знал, что это не так. Совсем не так.

— Конечно, не так, — фыркнула драконица. — Но ты должен был понять это сам. Это — и не только.

— Как все любят направлять меня на путь истинный, — покачал головой Фесс. — Все, ну буквально все лучше меня знают, что надо делать.

— Нет, — с отчаянием сказала Аэ. Сказала с настоящими слезами в дрогнувшем голосе. — Я дракон. Я вижу больше и дальше, я знаю, как избежать беды и как пройти до конца; но пройти-то можешь только ты и только ты сам. Никто тебе не поможет, даже я. Даже Прадд с Сугутором тебе бы не помогли. Вернее, помогли бы, но всё б испортили. Но теперь ты понял, кто ты.

— Да. Там, в Городе грехов…

— Постойте! Погодите! — в отчаянии завопил отец Этлау. — Ну хорошо, меня сударь наш некромант помнил и очень хорошо. Допустим. В общем, я даже польщён. Драконица Кейден призвана была взять под своё крыло сударыню Аэсоннэ. Дева Этия же…

— Дева Этия, — Аэ вперила огненный взор в рекомую деву и та немедля попыталась спрятаться за спиной юного сэра Конрада. Правда, без особого успеха. — Дева Этия — это ключ. А лич — это замoк.

— Но я тоже никогда в Саттаре сударя некроманта никогда не видела! — пискнула дева.

— Ему, — снисходительно усмехнулась Аэ, — требовалась просто нежная и трепетная дева. Которая, гм, привлечёт мёртвого колдуна.

— То есть сударь наш Фесс…

— Воплотил нужное ему. А воплощать он почему-то считал допустимым только из тех, с кем он столкнулся в Эвиале или кого хорошо себе представлял. Именно с Эвиалом у него особо сильная связь, там он стал Разрушителем, и эта ипостась требовала проявления.

— Да… — вздохнул отец-инквизитор. — А о деревце-то мы, похоже, и забыли… Всё в сторону уходим.

— Дойдём и до не него, — посулил Фесс. — Теперь о Городе грехов…

— А я? А как же я? — возмутилась Ньес. — Я-то отлично помню, как жила! И госпожу Кейден! Это всё откуда?

— Может, и вправду жила? — заметил отец Этлау. — Я же вот тоже жил!.. вернее, отец Виллем. То есть я, только под именем Виллема. И себя не помнил.

— Но я ничего не вспомнила! — заспорила целительница. — И знания мои, все умения — они откуда? Вас, святой отец, некромаг Фесс помнил по… по иному времени, иному миру. Госпожу Кейден тоже, хоть и с натяжкой. Дева Этиа… ну, это просто дева.

Означенная Этиа фыркнула с обидой, задрала носик.

— Сложно всё с вами, досточтимая, — холодно уронила Аэ, по-прежнему подпиравшая косяк двери. — Силу я в вас чую. Силу немалую. Но вот откуда она… сказать пока не могу.

— Я тут жила! — чуть не со слезами воскликнула Ньес, прижимая к груди кулачки. — Я… я не выдумка! Не… не кукла какая!

— Да кто ж говорит, что вы кукла, — без улыбки сказала Аэсоннэ. — Не всё, что тут есть, сотворено некромантом Фессом. Далеко не всё. Например, тот же самый Город грехов.

— Не меняйте тему, драконица, — Ньес не опустила взгляда. — Ответьте мне, кто я?

— Вы то, что вы есть, — пожала та плечами. — Какая разница? Этот мир долго казался мне могилой, ширмой, декорацией. Но это не так, я тоже ошибалась. Быть может, Древние боги тоже воплотились здесь.

— Древние боги Эвиала? — Фесс старался не встречаться взглядами с Аэ, но тут не выдержал. Та не отвернулась, но глаза её оставались холодны.

— Всё возможно.

Ньес затрясла головой.

— Нет! Нет! Никакая я не… не ваша Древняя!.. Я человек! Как все! Только лечить умею!.. И госпожу Кейден знаю!..

— Так, может, потому ты и знаешь, что из Эвиала? — почесал затылок отец Этлау. — Может, встречалась с ней когда? Или слышала о ней? А потом — здесь — это и преломилось в память!.. Это ж надо подтвердить, чтобы свидетели нашлись, а так — воспоминания, дщерь моя Ньес, дело ненадёжное.

— Я так не хочу! — с отчаянием воскликнула целительница. — Я есть сама по себе! Никто меня не сотворял! Не знаю никаких ваших Эвиалов и знать не хочу!..

— Значит, останетесь загадочной и таинственной Ньес, — с прежним холодом сказала Аэ. — Откуда вы, дорогая, для нас и нашего дела не столь важно. Важно другое.

— Что же? — пискнула дева Этиа.

— Что случилось с нами в этом мире и с чем мы тут столкнулись.

— С Хаосом, — подхватил некромант. — Который оказался неожиданно рядом, совсем рядом. В обычных мирах Упорядоченного он никогда не подбирается так близко, хотя и проявляет себя, как в том же Эвиале.

— С Хаосом и не только, — голос Аэсоннэ резал, подобно клинку. — Здесь были — и есть — также и иные сущности. Три сущности, самое меньшее. Развоплощённые. И очень, очень от этого злые.

— Я видел сны, — вновь заговорил Фесс. — Сны, в которых пробивался к некоей цели, к загадочному «концу дороги», «концу пути», где якобы всё должно было решиться, раз и навсегда. Мне препятствовали; я видел двоих, в образах гнома и орка. Ясно, что пытались изобразить Прадда и Сугутора, моих друзей, но никогда особо не старались себя за них выдать. Ты, Аэсоннэ, там тоже была.

— Была, — согласилась драконица. — Поначалу. А потом… уже не я.

— А кто же? — Ньес прожгла Аэсоннэ взглядом. — Кто ж тогда?

— Те самые, трое, — невозмутимо пожала та плечами. — Двое мужских начал и одно женское. Они могли мне помочь, и я их использовала. У них, конечно, имелись их собственные цели — они такие же пленники этого мирка, как мы все — но я знала, чуяла, что они слабы и не смогут возобладать. А вот направить в нужном направлении — вполне.

— Вот опять же, — тоже с холодом сказал Фесс. Всё то же самое. Как уже говорил: «за меня всё решили, перерешили и ещё разок, по новой». Как всегда, из лучших побуждений.

— А я повторю, что в этом суть драконов! Видеть, знать и направлять. Отчего-то боги или иные правящие силы лишили нас истинной возможности править, — не растерялась Аэ. — Мир был бы куда лучше, честное слово. А так мы можем лишь помочь. Слишком многое оставлено на долю «свободного выбора», который на самом деле очень редко бывает свободен.

— Я прошёл до самого конца этой призрачной дороги. Повергал монстров. Столкнулся с теми… с той… кто был мне дорог и кого я потерял. У меня были Алмазный и Деревянный мечи, кто о них не знает — артефакты чудовищной силы, одна из граней которой — воплощенная ненависть. В самом конце мы уже сошлись с троицей врукопашную. Вместо Аэсоннэ появилось чудовище, громадный богомол… или мантисса… но с ними я справился. Они своего не добились.

— Но, к сожалению или к счастью, не добилась успеха и я, — созналась драконица. — Я надеялась, что мы выберемся из этого мира… но не вышло.

— А есть ли куда выбираться, дочь моя? — тихо сказала вдруг Кейден. Аэсоннэ вздрогнула.

— Есть ли куда выбираться? — громче повторила старшая драконица, обводя всех взглядом. — Что, если не осталось вообще ничего, кроме этого мира? Что, если Хаос потому настолько близок, что вокруг нас, за небом — не Межреальность, а тёмное пламя?..

— А куда же тогда всё делось? — в упор спросил Фесс. — Куда исчезло Междумирье? И всё, что в нём? Сожрано Хаосом? Тогда почему уцелел этот мирок? Чем он отличается? Что сдерживает Хаос тут, какие барьеры?..