— Отец! — восклицает Иоханна с похожей интонацией.
Что же, чтобы не выглядеть умственно отсталым, придется открыть карты. Хотя и немного раньше времени. Я хотел сделать это в более торжественной обстановке.
— Да. Это правда. Я не собираюсь возвращаться на престол.
— Папа! Я не…
— Ханна, это мое решение. Я полагал, что такое может случиться.
И в самом деле, полагал. Во-первых, зная мою дочь, ей не могла не понравится самостоятельность. Во-вторых, а вот это уже более личное — в последнее время я скучал. Конечно же, до событий, связанных с активностью эльфов. Все было налажено, все отработано от и до. Возможно, будь я пожилым человеком, было бы легче переносить постоянство. А так тяжело. Устал. Хочется что-нибудь новенькое попробовать, и даже идеи кое-какие имеются. Впрочем, я рассчитывал изобразить все так, будто приношу колоссальную жертву, но сейчас отчего-то не хочется.
Дамы молчат, переваривая сказанное.
— Дусь, — интересуюсь, — а ты зачем приходила?
— А? Да так… Там Лиафелька твоя прибыла. Аудиенции требует. Теперь я думаю, что с Ханной. Хотела предупредить, — несколько растерянно отзывается Дульсинея.
— Что ей нужно? — резко спрашиваю я. Вот все, вроде бы закончилось, а на имя «Лиафель» реакция у меня до сих пор болезненная.
Дуська пожимает плечами.
— Понятия не имею. Мож, хочет извиниться?
— Кто?! Лиафель?! Дуся, ты что?
— Спроси еще, в своем ли я уме?!
Фыркаю.
— Я откровенные глупости не спрашиваю. Ясно же, что нет. Не нужно ей с Ханной разговаривать. Я сам с ней пообщаюсь. Где она?
— В приемной.
— В какой приемной? — озадачиваюсь я.
— В приемной Ханны, — терпеливо объясняет Дуська.
Она хватает меня за руку, явно намереваясь переместить. Ну да, у княгини слово с делом редко когда расходятся. Если уж что втемяшилось ей в голову, оно подлежит немедленному исполнению.
— Отец! — вдруг проговаривает Ханна.
— Что?
— Один вопрос только. Хочу с тобой посоветоваться.
— Дусь, подожди, — командую, — тут королева Зулкибара моего совета просит.
Иоханна хмурится.
— Пап, не надо только ерничать. Вопрос такой. У нас в тюрьме под дворцом слишком много заключенных. Аган Фрей.
— Что?! А он здесь причем.
— Ай, мошенничал, с ним бы я и сама могла разобраться. Времени не хватило, — отмахивается Ханна.
Ну, надо же, старый Фрей и мошенничал? Забавно.
— Потом, — продолжает дочь, — его внук. Он пытался меня убить.
Вздрагиваю, смотрю на дочь. На лице последней написано лишь желание разобраться с ситуацией.
— С тобой все в порядке?
— Ну, видно же, что все нормально! — немного раздраженно восклицает она, — Ларрен прикрыл меня. Он ранен.
— Тяжело?
— Да, но Юсар был недалеко. Надеюсь, выживет. В подземелье еще и Налиэль с Дафуром. Что делать с этими двумя, я вообще не знаю.
— Что делать. Что делать. Судить, — отзываюсь я, — в чем проблема?
— Боюсь, что я здесь не очень гожусь на роль судьи, как и ты, папа. Мы с тобой слишком в этом замешаны.
— Ай! — отмахиваюсь я, — вопрос решаемый. Определимся. Давай, Дуся, пойдем, я хочу послушать, что мне фея моя лесная скажет.
Глава 34
Дульсинея
Вот оказывается, какого Вальдорчик обо мне мнения — крикливое и костлявое чудовище я. Ну ладно, с крикливостью и костлявостью я согласна, но почему чудовище-то? Обидно. Надо ему какую-нибудь пакость сделать после того, как он с Лиафелькой пообщается. В моем присутствии. Он хотел было без меня ускользнуть, но я сделала наивные глаза и заявила, что его охранять следует, а поскольку Саффа сейчас занята, придется мне взять на себя ее обязанности. Все-таки будущая невестка, и надо ей помогать. Вальдор моему заявлению не очень обрадовался, но поскольку оно было не лишено смысла, отказываться не стал. Вот и правильно. Киль-да ведь волшебница, вдруг что-нибудь с нашим королем сделает… то есть с бывшим королем. Это Валь, конечно, чучу отчебучил. Не ожидала я от него подобного. И чем же он теперь заниматься будет? Он же ничего больше не умеет, кроме как королем быть. Надо потом поинтересоваться, какие у него планы.
Я телепортировала Вальдора в приемную Ханны, Лиафель вскочила с кресла нам навстречу. Вся такая расстроенная, бледная, под глазами темные тени и, кажется, похудела — вон, как щеки ввалились.
— Здравствуй, Лиафель, — холодно приветствовал ее Вальдор.
— Здравствуй, Вальдор. Мы можем наедине поговорить?
— А вы и так типа наедине, — вмешалась я, — я здесь в качестве охраны, считай, что предмет обстановки. Не обращай на меня внимания, говори не стесняйся.
Лиафель умоляюще взглянула на Вальдора, но он ей сочувствовать и потакать не собирался, так что пришлось этой киль-де с ушами при мне говорить.
— Валь, отпусти Налиэля. Пожалуйста!
— С какой стати я должен это делать, уважаемая киль-да Залеска… или правильнее называть Вас госпожа борэль Ручейка?
Ой, прелесть какая! Вальдорчик под Терина, что ли, косит? Решил Лиафельку заморозить и отвыкать по самое не балуй? Лиафель еще бледнее стала, но быстро взяла себя в руки, губы в тонкую линию сжала и процедила:
— Значит, ты знаешь.
— Супруг Ваш был так любезен и рассказал мне правду.
— Что с ним? — взвизгнула Лиафель, — что ты с ним сделал? Он жив? Я чувствую, что жив… он здоров? Его покалечили?
Надо же, какое трогательное волнение. И вот даже чувствует она его.
— А Шеоннеля ты не чувствуешь? — не удержавшись, влезла я, — или тебе плевать, что с твоим сыном? Ладно, фиг с ним, ты его не любишь, могу тебя понять, после того, что нам Налиэль рассказал. А Дана? Ты о ней даже не спросила!
— Данаэль… эээ… Валь, ты и про нее знаешь?
Вальдор молча кивнул.
— Что с Даной?
Эльфийка опять перешла на визг. И это меня Валь обозвал крикливым чудовищем! А его «женушка» тогда кто?
— Я их всех убил, зажарил и съел! — рявкнул Вальдор, — ты за кого меня принимаешь? За Рахноэля вашего ненормального? Все в порядке с твоим мужем и дочерью! Они в своих покоях, в южном крыле… то есть, Налиэль точно там, под стражей, а Данаэль не знаю, где. Ее не арестовывали, и она может находиться, где ей угодно.
— Они с Шеоном по саду гуляют. Общаются, так сказать, на новом уровне, — поведала я, и объяснила, — он ей сегодня рассказал, что у них общая мамаша.
— Шеоннель в курсе? — прошипела Лиафель, — но зачем…
— По-твоему, он не имеет права знать? — перебил Вальдор, — Лиа, я все понимаю, тебя заставили, но… как ты могла так ненавидеть собственного ребенка?
— Из-за него вся моя жизнь пошла под откос! Мне пришлось отказаться от мужа! От дочери! От моей малышки. Ей было всего четыре года!
— А Шеоннель тут при чем? — перебила я, — будто это он тебя заставлял его рожать и отказываться от Даны! Претензии Рахноэлю предъявлять надо было, а не ни в чем не повинному ребенку! Вот твое счастье, что у меня настроение хорошее, а то я бы тебя «огненной лилией» приласкала, чтобы прониклась, каково это. И на жалость нам тут давить не надо! Подумаешь, опеку с девочки сняла. Зная, как ты Шеона опекала, могу за Дану только порадоваться.
— Ты ничего не понимаешь! — эльфийка опять сорвалась на визг, — наши дети слабы, опека дает им защиту, иммунитет и поддерживает жизненные силы! Дана могла погибнуть!
— Ой, ну не надо так орать, — пробормотала я, — я же не знала.
Кажется, мне лучше помолчать. Вот пусть Валь сам со своей «женой» разбирается.
— Данаэль не знала, что я ее мать. Теперь, узнав от Шеоннеля правду, она меня возненавидит!
Ну, нет! Не буду я молчать!
— Думаешь, Шеоннель рассказал девочке правду о том, какая ты «замечательная» мамаша? К счастью, он не такая сволочь, как ты! Уверена, Дана до сих пор знает о том, как ты умеешь «любить» собственных детей, не больше, чем ты сама ей за все эти годы продемонстрировала.
