День Гнева (СИ) - Кирнос Стефан

Мушкет в руках Маритона слегка дрогнул, пуская луч в сторону противника, но тот упирается в крепление из чёрного металлопластика, оставляя маленькую выбоину. Рядом громкий хлопок ознаменовал стрельбу пистолета Аурона, но та проходит мимо целей за укреплением. Кажется, что для оружия Рейха тут нет шансов.

Но в бой поспешили вступить танки. Вновь яростью наполнился дух древних машин, идущим неумолимым маршем на Дворец и их оружия засверкали алым сиянием и вспышки лазерного забвенья ударили по первым рядам. Металлопластик стал плавиться, а песок в мешках стал в один момент стеклом. За танками своим орудием разразились «Нуккеры», добивая вражескую пехоту. Под гусеницами танков застонали металлические скелеты Ликвидаторов и тела Гвардейцев, недооценивших мощь нового вооружения.

Воины Информократии оценили всю зловещую силу танков и всего наступления, и не стали дальше играть в безумную игру «пусть подойдут поближе». Вражеские ряды обдали наступление плотной стеной из плазмы, пуль, ракет и смертоносных лучей. Ликвидаторы становятся разрозненной стеной, но схватывают свою порцию огня, с разорванными телами ложась на землю.

Броня танков странным образом выдерживает напор смертоносного огня, а их пушки всё продолжают выжигать оборонительные структуры. Укрытые мерцанием странных высокотехнологичных щитов они стали неуязвимы для всего энергетического и плазменного оружия. Для них многие года, столетия битв смешались воедино в войне, не унимающейся никогда. Они словно кулак — без жалости проминают крепкую оборону противника.

Тем временем сам Крестоносец ворвался в битву, размахивая клинком средь укреплений, разбивая, как и тела врагов, так и элементы убогой фортификации. А идущие за ним танки просто сминают их, вминая в асфальт, оставляя от вражеских частей обороны только секундную память.

— Продолжаем сражаться! — рассекая надвое Гвардейца, с фанатизмом вскричал Аурон. — Ни шагу назад!

— Вертолёты Информократии! — предупреждает Маритон сквозь вопли битвы, и луч из мушкета устремляется в летательный аппарат. — Они пытаются обрушить столбы моста!

Удивительно было, что враг поднял в воздух авиацию, которая всегда держалась для обороны границы страны, а вечное небо над центром страны не позволяет в полную меру использовать преимущество небесного флота.

«Нуккеры» замедлили ход, целясь из автоматических пушек. Машины, облитые белоснежной краской, с крыльями под днищем, на одном винте и реактивными двигателями под этим самым винтом приблизились практически так же стремительно, как и самолёты. Ракеты, выпущенные из-под днища, и крыльев ударили по столбам, сотрясая всю дорогу. Маритону эти машины напомнили очень древние устройства Сикорский S-72[7], которые он ещё в детстве видел в одном журнале.

— Уничтожьте их! — приказывает «Крестоносец», рассекая клинком белый панцирь ещё одного Гвардейца, оставляя его лежать на мешках. — Скорее!

Автопушки «Нуккеров» грянули плотным огнём, посылая очередь за очередью, так же поступили и пулемётчики на Т-90, разрезая воздух роями крупных пуль, разрывающих металл на своём пути. Машина за машиной попадали под плотный шквал снарядов, теряя целые куски от себя и распадаясь на куски, озаряя небо огненными вспышками.

Аурон и его избранные воины продолжили путь, отрываясь от основного ударного кулака, который занялся вертолётами, завязнув в рукопашной и скоротечных штурмах отдельных укреплений. Маритон смотрит на своего командира и полнится восхищением, которое пересиливает слабость и усталость.

— В атаку воины! — отсекая голову очередному Ликвидатору, призывает Первоначальный Крестоносец. — В бой! Во имя будущего!

Мушкет с треском выдохнул яркий луч, живущий меньше секунды и Гвардеец «Антивирус» лишился единственного ока, но не ослеп, ибо сенсорные датчики продолжил считывать информацию. Новая батарейка в стволе и новый выстрел, заставивший тварь пошатнуться, но не упасть. Маритон бросается на гвардейца с клинком в руках и сильным напором в прыжке смог его опрокинуть и со всей силы ударить мечом, но панцирь закалён настолько, что острие даже не пробило его, отдав снопом искр. Мужчина почувствовал, как по его груди расползается боль и через секунду прикладывается спиной о металлопластик — Гвардеец отшвырнул его. Но злобы практически нет на душе, осталась лишь та самая военная необходимость и Маритон сквозь кряхтение поднимается на обе ноги, держа в руках уже пистолет. Его мушка постоянно пляшет и срывается вместе с рукой, не давая владельцу прицелиться, но вот спусковой крючок сжимается и насыщенный плотный луч энергии оранжевой расцветки ударяет в грудь врагу, прожигая доспех, но не до конца. Оружие от мощного напора превратилось в кучу металлома, который зазвенел по улице, но Маритона это не волнует, он кинулся на Гвардейца и по поражённому месту ударил со всей силы, вогнав клинок как можно глубже, и лезвие пробило остатки защиты, поразив тело. Ни хрипа, ни стонов не слышно за громыхающей битвой и Маритон спустил с клинка уже мёртвого бойца.

Рядом с собой он чувствует месть одного из напарников — белый луч жарким напором проходит мимо него и разогревает экипировку, обжигая тело, и заставляя парня кинуться в ближайшее укрытие, проскользнув по грязному, заляпанному кровью и маслами асфальту. За куском расплавленного металлопластика, бывшим дзотом, за мгновение обратившимся в лужу, ему показалось на секунду, что он в полной безопасности, что может тут пролежать сколько угодно и пропустить остальную бойню. Он не ожидал, что пройдёт столько после свершения мести и воочию увидит Дворец, его ворота и может погибнуть под его сводами. Усталость всё же взяла своё — всё тело словно парализовала, мужчина лежит в луже непонятной жиже и ему хорошо, плевать, что там за укрытием, ещё пара секунд и он встанет…

Оружие Гвардейца уже начинало сиять, готовясь испустить смертельный луч, чтобы решить судьбу Маритона раз и навсегда, но моментом позже место, где он стоял, стало черно и покрылось пузырями от сумасшедших температур — Т-90 спаренной пушкой решило судьбу Гвардейца, обратив его в пепел. Ударная колонна расправилась с вертолётами и присоединилась к неудержимой атаке, разметая с моста шваль Информократии.

Маритон пытается встать, но его сил хватает, чтобы усесться и понять, что у него не осталось оружия. Личный отряд Аурона ведёт битву на пределе сил, вливая в кровь стимуляторы, поддерживая силы, рассеявшись среди обширных частей фортификации.

Мужчина смог усмотреть, как к нему подобралась грузная фигура, оторвавшаяся от кровавой пляски, и силой механических мышц смогла его поднять, цепляя за шиворот. Парень чувствует себя, как полутруп, вокруг которого кипит страшная битва. Но тут вся пелена с глаз пропадает и парень видит перед собой статную фигуру, в почерневшем, помятом, но не потерявшим могущество доспехе.

— Давай Маритон! — подбадривает бойца «Крестоносец». — Нам остался последний шаг. Вспомни тех, кто умер за тебя, вспомни тех, кто погиб, чтобы ты жил! Вспомни за кого ты сражаешься! — Аурон словно швыряет своего бойца в битву, с силой толкая его вперёд, в сторону атаки.

Парень находит свой мушкет в луже крови и нащупывает в кармане горсть батареек, оставшихся для последнего рывка. Позади, за спинами Первоначального Крестоносца и его избранного отряда, загрохотали сотни орудий, а впереди им ответили ветром из всего, что осталось. Фронтальные пред дворцовые пушки окатили лавиной плазмы, а турели застрекотали пулемётными очередями. У огромных врат, шестьдесят метров высотой выстроилась последняя линия обороны — автоматизированные системы защиты вместе с остатками Гвардии и Киберариями, что кроятся средь бункеров и дзотов.

Поток огня с двух сторон стал такой импульсивный, что над дорогой ещё немного и образуется ещё одна широкая слепящая глаз полоса, состоящая из выпущенных боеприпасов. Один из Т-90 не выдержал и вспыхивает фонтаном пламени, раскидав куски металла и запчастей повсюду. Его место занимает другой и выстрелом из спаренной пушки разносить на клочья одну из пушек, похожих на мортиру.