Сказка старого эльфийского замка (СИ) - Морецкая Анна

Мужчины засиживались в библиотеке чуть не на целый день, а по хорошей погоде выбирались на охоту. Ну, как на охоту? Что там за дичь в лесу, в версте от окраин столицы? Так что, они больше ходили-бродили, выгуливая зачем-то привезенную дедом свору собак. Бракки ж эти вроде на птиц, а те давно улетели, да и водоемов других, кроме замкового озера, насколько помнится, в округе не имелось. А под окном спальни Лисса и по осени не видала перелетных птиц… так что псов тоже, наверное, больше для компании брали. Так что, кроме пары несчастных белок они вроде ничего и не приносили. Ах да, как-то один раз притащили убитого волка, сказав, что нечего ему шляться по окрестным лесам, все равно через месяц пошел бы шерстить по соседским селам…

А Рой, если не занимался делами королевства, с его величеством запершись в кабинете, вынужден был проводить время с ними. Потому как дамское общество днем уединялось в одной из гостиных. Ну, и Лисса с ними… тоже, понятно, что вынужденно. Хотя, если б ее спросили, лучше бы по зимнему лесу с мужчинами гуляла, и белок им распугивала, все равно это не та, достойная дичь, которой следует гордиться. Но нет, ей предписывалось с этими курами… тьфу ты, дамами, вышивать и беседовать о чем-нибудь милом и возвышенном.

Вышивать Лисса, конечно, умела — дина Клена учила. Но вот заниматься этим кропотливым делом целыми днями и дома-то, в лучшей компании, она никогда не могла. Ее успехи сводились к малюсенькому букетику чуть не в полгода — обычно-то стоило, слегка устав, а вернее, почувствовав, что ей надоело, кольнуть палец, в глаза подпустить слезу и добрая дина ее отпускала. А тут приходилось по нескольку часов кряду сидеть — и вы-ши-вать! Да не просто так, поскольку «милые» дамы, о «милом» говорили только тогда, когда в комнату заходил кто-то посторонний. А в остальное время «долбали» ее, почище тех кур, заклевывавших свою беспомощную товарку.

И если герцогини и «невесты» ее принца вели себя в той же манере, что и мачеха, то есть истекали ядом тихо, с подъезда, прикрывая чем-нибудь сладеньким, то вот старая королева вгрызалась в нее мертвой хваткой. Казалось, что, по словам той, в Лиссе все было плохо — и платья-то ей пошили не те, слишком яркие для юной девицы, и носила она их как-то не так, и прически к ним вечно не подходили. А если уж достойная дама тему воспитанья цепляла, то тут уж доставалось всем! Самой девушке, понятно за то, что плохая ученица, и Корру, поскольку он оборотень и сам ничего в этом не смыслит, ну и, конечно, что мужик и это вообще не его дело, и даже покойного графа поминала, что для дочери лучшей опеки сыскать не мог. В такие моменты Лиссе хотелось вышить… ее язык, чтоб двойной ниткой и покрепче… хотя вышивать, по мнению королевы, она тоже, понятно, что не умела. Впрочем, вот с последним утверждением спорить девушка, возможно, и не стала бы…

А когда та особенно расходилась, Кайя старую даму одергивала, напоминая, что все же Лисса не кто-нибудь там, а невеста Наследника. От ее слов, не забыв уточнить — «пока», королева все же умеряла свой пыл, а потом переключалась на собственную воспитанницу, других девиц и даже невестку. А Лиссе оставалось только перевести дух и морально готовиться к вечеру, когда Рою, чтоб не устраивать скандал и не вводить родню в обиды, предстояло перетанцевать со всеми девицами и высказать им положенные случаю комплименты.

Но Кайрина была и там рядом. Подбадривала едкими шуточками, отмечая недостатки «невест», и отвлекала от неприятных сцен, разыгранных, такое впечатление, специально для Лиссой.

Нет, девушка отдавала себе отчет в том, что с Кайей они не подруги, уж слишком та была капризна и переменчива в своем настроении. Она с Лиссой была всего лишь мила, и даже без теплоты особой, как его величество, но ее поддержка тоже дорогого стоила.

— Да как ты можешь это терпеть?! — подобное восклицала Кайя, чуть не пять раз на дню. — Я этих стерв и то уже не переношу, а ведь мне они и слова сказать не смеют!

— Кайрина, я дала обещание твоему брату! — отвечала ей на это Лисса.

— Мало ли, что ты обещала мужчине! Побудь женщиной — ветреной и непостоянной! Пообещала — забыла, а потом вроде как вспомнишь и извинишься, только при этом не забудь виноватую улыбку добавить.

— Я, вообще-то, о короле…

— Если что, я тоже! Был бы разговор о младшем, то я бы посоветовала поцеловать, а может кое-что и другое… — под эти слова Кайя закусывала губу и отводила манерном глаза, но сдержаться на этом не могла и звонко смеялась. — А вот с Кайрена хватит и извинений, тем более что не ему все эти гадости выслушивать приходится!

Подобные разговоры между ними происходили почти ежедневно, и когда вчера к вечеру королевская сестрица ворвалась к ней в спальню и сказала:

— Одевайся скорей, мне уже карету заложили! Больше не могу терпеть этих стерв, подожду их всех в столице. Там, по крайней мере, народу много и можно выбирать, с кем общаться, а не сидеть и портить глаза над вышивкой целыми днями и слушать, как дорогие родственницы измываются над тобой, каждый раз по одному и тому же кругу!

— Подожди, я Роя предупрежу… — хотела сначала Лисса, но герцогиня махнула рукой и ответила на это, что брата она предупредила… в свое манере, конечно, но все же…

— Ой, я ему сказала, что увожу тебя из этого болота! Так что пусть соскучится пока хорошо. А потом в городе встретитесь!

Ну, раз так… Лисса и согласилась, уж больно хороша была мысль, что ей не придется еще дней пять женскую злобу терпеть. А Рой… его все равно она почти не видит, а если и находятся они рядом, то кто-то обязательно пытается между ними влезть. Хотела Лилейку кликнуть, чтоб помогла одеться. Но и это Кайе по вкусу не пришлось:

— Да вот еще, буду я ждать, пока твоя девка придет, а потом еще час станет вздевать на тебя эти сложные тряпки! Надень что-нибудь попроще, чтоб смогла без нее обойтись! А завтра тебе и наряды твои, и служанку доставят.

Вот так и получилось, может быть к лучшему, что Лисса оказалась в своих штанах, камзоле на теплой подстежке и в высоких сапогах на меху, а не в дамском дорожном наряде. Платье и ботиночки на каблучке несомненно красивее с виду, но сейчас бы они ее не согрели.

Но додумать до логического завершения эти мысли и снова испугаться произошедшего, ей не дали — громко заскрежетал замок решетчатой двери. Потом, в обратном порядке: скрип той двери, звук приближающихся шагов, только, похоже, не одного человека, потом скрежет очередного замка и очередной скрип двери — уже ее, вернее той комнаты, в которой девушка находилась. Что ж у них все такое шумное?

Лисса села на кровати, расправила плечи и вздернула подбородок, и в надежде, что в бедном свете не так уж заметно ее даже на ощупь распухшего лицо, приняла высокомерный вид. Порыдала и хватит. В конце концов, она графская дочь и невеста Наследника… ах — да, жена!

Первым в комнату зашел все тот же грубый мужик и в привычной уже хамской манере, почти швырнул на стол поднос с чем-то:

— Вот, жрать для знатной дамы подано! — и гоготнул над собственной шуткой, наверное, там, в тарелке, было что-то совсем простое…

А тем временем, четверо слуг, втянувшихся за ним следом, стали выкладывать то, что они принесли. На нее они глаз не поднимали, так что и Лисса почти их не разглядела. Трое сгрузили охапки дров, и один из них склонился к камину.

— Тебе огонь щас разожгут, но бегать сюда никто не станет, так что, если хочешь, чтоб было тепло, сама зад свой поднимешь и поленце подкинешь, — и опять хохотнул, грубо так и противно.

Четвертый же слуга прошел к самой постели и положил рядом с ней большой тюк. Она лишь могла догадываться, что там есть одеяло, потому как какая-то колючая ткань проехалась по ее руке. А стоило гаду перестать ржать и выйти за дверь, как и слуги всем скопом направились за ним.

Девушка напряженно выдохнула. И когда затихли эти все долгие скрипы и скрежеты, развернула громоздящийся радом с ней сверток. Там, кроме самого одеяла, которое она и так опознала, были еще жидкая подушка, с торчащими из нее перьями, и две простыни небеленого полотна. Она застелила постель, и в ожидании пока горящий огонь хоть чуть-чуть прогреет комнату, решила посмотреть, что этот грубиян ей принес поесть.