Ловец (СИ) - Мамаева Надежда

Старуха стояла, помешивая половником суп с треской.

Как оказалось, в день Золотых листьев едят именно его. Близнецы споро заворачивали в сушеные листья водорослей отваренную чечевицу с кусочками соленого осьминога, а в духовке томился яблочный штрудель.

Марлен же, закончив чистить морковку и кинув на стол нож, поднялась:

– Вся, Фло, я побежала. Сегодня в кабаре будет аншлаг. Канун праздника, все хотят развлечься.

Я, вспомнив, что не так далеко отсюда двое матросов уже «развлеклись», предостерегла блондинку:

– Ты поосторожнее там, на улицах сегодня…

– Знаю, отмахнулась танцовщица, – в такие вечера за нами из кабаре охранников присылают, чтобы и на работу проводил, и обратно. – красотка лишь хмыкнула и гордо задрала нос.

– Ой, погремушка, иди уже давай, – Фло уперла руки в бока, выпустив половник в свободное плавание по чану. Потом правда спохватилась, и на долю Марлен, отвлекшей повариху от важного дела, полетела двойная доля «похвалы», но блондинка уже была такова.

Фло, оценивающе поглядела на меня, не иначе вспомнила о моих кулинарных талантах и… В общем, весь вечер Тим и том учили меня делать «правильные», как они утверждали, закрутки. А потом сорванцы достали их каморки целый мешок, набитый желтыми осенними листьями и мы допоздна мастерили венки и украшали ими коридор и двери.

Под конец я валилась с ног от усталости, но близнецы оказались неумолимы. Добралась до постели я уже в состоянии сомнамбулы и тут же провалилась в сон.

Утро встретило меня радостными воплями малышни:

– Шенни, вставай, вставай! К тебе гость пришел. Взаправдашний маг! Он сейчас с ба на кухне чай пьет.

Я вылетела из постели. Цыкнула на близнецов, чтобы вышли и дали мне переодеться, а потом быстро и чуть нервно начала собираться. Тщательно расчесала волосы, несколько раз проверила хорошо ли сидит платье. Была мечта еще умыться, но видимо, не судьба.

Когда я вошла в кухню, Зак встал, оборвав разговор.

– Счастливого утра и доброго года, – с этими словами он протянул мне маленькую коробочку.

Краем глаза я заметила, что точно такая же стоит перед Фло, и уже смелее открыла крышку. Под нею обнаружился пряник, имбирный, расписанный не хуже иной открытки и свежий. Это чувствовалось по одурманивающему аромату сдобы.

– Надеюсь, у тебя на сегодня нет никаких планов? – уточнил Зак.

– Совершенно, – отчего–то улыбка так и растягивала мои губы, помимо воли.

– Тогда я жду тебя на улице, – и, обернувшись к хозяйке, гость добавил: – мое почтение, госпожа Фло.

Старуха кокетливо стрельнула в Зака глазками, сощурила морщинистое лицо, и с достоинством аристократки ответила:

– И вам всего доброго, сэр Закриан.

Едва он ушел, Фло перевела на мнея внимательный, мудрый взгляд:

– Вот этот твой выбор одобряю. Поговорила я с ним. Он будет хорошей парой. Но что самое главное – любит тебя. В паре именно мужчина должен любить. Тогда он ради своей женщины океаны высушит.

– А женщина, разве и она не должна любить? – я слегка растерялась от речи старухи.

– Может, но лучше не стоит. А вот позволять себя любить – да. На этом и стоят самые прочные и долговечные союзы. Обоюдная же страсть – из нее толком ничего не выходит.

Слова старухи заставили меня задуматься. Умывалась я уже не столь окрыленная предчувствием чуда, но когда спустилась на крыльцо, где ждал меня Зак, решила, что сегодня стоит отбросить все мысли в сторону и наслаждаться этим ясным днем, в воздухе которого чувствовался легкий еще не морозец, но по-осеннему прохладный дух.

Я куталась в подаренную шаль, Зак рассказывал смешные истории, от которых хотелось смеяться. Мы так и доплыли до столицы: держась за руки и разговаривая о ерунде. Потом были булочки с корицей на завтрак в уютном кафе, прогулка по пестрому, праздничному городу, шумный осенний базар с наливными яблоками, которые хрустели особенно, по-осеннему сочно. Выступление бродячей труппы иллюзионистов и парк с золотыми кленами. Именно под кроной одного из них мы и остановились.

Над головою шелестели желтые листья, руки Зака нежно обнимали меня за талию, а он наклонился ко мне. Не требуя, не прося, а даря. Поцелуй окутывал, погружал, манил. Его пальцы зарылись в мои волосы, перебирая пряди, лаская, сводя с ума. Я кожей ощущала, что за этой нежностью стоит мужская твердость, настойчивость сила. Не давящая, но призывающая покориться.

Я сдалась, сдалась на милость победителя. Мое тело сказало об этом без слов: предательской дрожью, мнящим запахом, предвкушением, которое он ощутил, казалось подушечками пальцев.

Зак оторвался с видимым трудом, обнял мое лицо ладонями, как драгоценную чашу, и заглянул в глаза. Не знаю, что он хотел там увидеть. Я же лишь ощутила, как губы припухли от поцелуев. .

Наши сердца стучали чисто–часто, близко–близко, а вокруг начали зажигаться фонари. Легкий осенний ветер вальсировал листьями кленов.

– Шенни, а ты знаешь, что в этот день целоваться под золотыми кленами опасно для судьбы?