Кладбище забытых талантов (СИ) - Мельн Игорь

— Опусти подробности этого. Микола погиб так же.

— Да, ты говорил об этом … Черт! Почему я не пошла с вами? Лучше бы это сделала я!

Призрачная девушка поникла ненадолго, глаза ее остекленели в воспоминаниях.

— Почему пошла наперекор «Искателям»? — сказал Юрий после краткого молчания. — Могла бы и дальше быть с ними.

— Идиот, что ли? После всего, что случилось? Я никогда не прощу этому выродку смерть Миколы… А еще у тебя содержимое тайника. И я надеюсь, что мне достанется хотя бы часть того, что там было.

— На секунду я подумал, что ты из-за меня пришла.

— И не надейся, черт возьми!

Туман стелился, как пенка на поверхности кипяченого молока, широкой полосой, разделявшей озеро пополам. Вдали, перед плотной стеной дымки, на лодке плавал темный силуэт, а призраки столпились на песчаной насыпи и на причале, бурно обсуждав новое испытание. На берегу стояли в ряд, ожидав своего часа, лодки с веслами; простые, без излишеств, они вызывали недоверие, отчего будущие участники осматривали их на наличие щелей и пробоин, щупали на прочность древесину. И каждый убеждался: надежные. К тому же выбора не было.

У основания причала появилась очередная вывеска с оглашением начала турнира по водной гребле и с отсчетом времени. Условие, как обычно простое, состояло из нескольких предложений: первым добраться противоположного берега, коим был небольшой островок под кладбищенской оградой. Ограничения по участникам не оговаривалось, поскольку лодки спокойно вмещали в себя четырех призраков. Кроме того, каждая лодка имела две поперечные балки для сидения и такое же количество весел с каждой стороны — что предполагало совместную греблю. Несмотря на разумность командной работы, половина призраков выбрала путь гордого алчного одиночества.

Таким упрямцем была Сидни, которая, разместившись в середине лодочного ряда, всматривалась в молочную завесу вдали. Порой незнакомцы отвлекали ее приветливыми тонами голоса и горячими улыбками в надежде на товарищескую работу, но призрачная девушка отвергала всякие предложения.

И вот к плечу Сидни вновь легко прикоснулась призрачная рука, заставив ее вздрогнуть и перевести впалые опустевшие глаза на раздражитель. По виду казалось, что она крепко погрузилась в свои мысли, отчего каждый выход из зыбучего мира давался нелегко.

— Ты как? — спросил Юрий.

Вместо ответа Сидни отвернулась от воды, но не взглянула на товарища, опустив голову. Лицо ее было тусклым, неживым, но в тени еще более бледным и безрадостным; острые уголки губ нисколько не возвышались, напротив, поникли; пустые, по-кукольному стеклянные глаза принялись отрешенно рассматривать вкрапления серых камней в песке.

— Можно к тебе?

Без приглашения Юрий поставил кроссовку на дно лодки, но призрачная девушка резво схватила его за лодыжку и оттолкнула.

И даже тогда Сидни не выдала ярких эмоций, кроме унылости, грусти, что пугало сильнее самого пылкого гнева. Вдруг она медленно, как человек больной душой, повернула подбородок в сторону призрачного юноши, издав хруст шеей. Губы ее зашевелились, но тихий скрипучий голос, будто от долгого истощения в знойной пустыне, невозможно было различить.

— Да скажи ты уже внятно, черт тебя дери! Мы с тобой идем или нет? Весь день так потратим на эту волосатую макаку.

— Юра-Юра… — сказала Сидни спокойным замогильным голосом и прочистила горло. — Я сильно-сильно ошибаюсь в людях. Да-да, ошибаюсь. Что мне делать, раз я такая глупая и наивная девчонка.

Каждое слово покидало разум не без труда, медленно, словно тысячи их роились в голове и вычленять нужные было трудным занятием.

— Я сделал это для всех нас. Для тебя в том числе!

— Ой-ой. Ник ведь сказал чистую-чистую правду. Ты предал «Хранителей», чтобы Анжела встретилась со своей подружкой, — говорила призрачная девушка с завидным спокойствием. При произношении каждого имени ее тело заметно дергалось, как от разряда тока, после чего на лице едва различимо вспыхивало отвращение. — И у тебя все хорошо-хорошо получилось. Я даже совсем-совсем не злюсь на тебя. Просто не хочу…

— Как же ты не понимаешь? — перебил Юрий. — Нам нужны были амулеты. А по-другому никак их не получить. Думаешь, мне хотелось этого?

— Вот откуда мне-то знать? Ты же это сделал. А мог и не делать. Но сделал.

Сидни часто вздыхала и в эти моменты поглядывала на водную рябь.

— Я думал, все закончится лучше.

— Для этого нужно было все-все мне рассказать. Вот только я совсем-совсем не пойму, почему ты мне ничего не рассказал?

— Потому что ты шумная, болтливая и могла бы что-нибудь кому-нибудь разболтать. Это бы погубило всех нас! Да и ты бы согласилась предать их?

— Я честно-честно рада, что вот хотя бы сейчас ты говоришь самую правдивую правду. Очень-очень надеюсь на это…

— Я никогда не врал тебе!

— Я поплыву одна.

— Так что, ты теперь не в нашей команде? Будешь сражаться против нас?

— Мечтай-мечтай. Я очень-очень много сделала для вашей команды и победу во так просто не отдам. Как я и сказала, до подземелья я с вами, а потом уже не с вами. Уж потерпите еще чуть-чуть мою шумность и болтливость.

— Ты не обременяешь команду.

— Вы с рыжей легко-легко пройдете это испытание, — говорила она, не замечав слов товарища, — а я пока поплыву одна, я так очень-очень хочу. Вот. А у тебя всегда-всегда есть шанс обогнать меня и оставить с носом.

— Хорошего же ты обо мне мнения! — крикнул Юрий, направившись к пустой лодке неподалеку. Наташа повторила его ход.

— Нет-нет-нет… Уже вот нет, — прошептала Сидни.

Между тем Некто-В-Балахоне бороздил озеро вдоль полосы тумана, не решавшись переступать черту. Пока лодка дрейфовала он ожидающе поглядывал на берег, на всех призраков, кто уже давно сидел в лодке и даже схватился за тяжелые весла, кто только подходил; когда будущий участник, в особенности призрачный юноша, выбирал одинокий путь, внутри капюшона темной мантии блестела белесая усмешка от недоступного многим знания. И вот в один момент — таймер на табличке показал ноль! — он неизвестным образом подал свист-сигнал, после чего отчалили даже те, кто не думал плыть.

Несмотря на неподвижную в суставе ладонь, Сидни быстро сошла с песка и стала грести веслами — не столь быстро, сколько усердно, словно пытавшись физическим трудом заглушить пагубную деятельность мыслей. Однако вскоре Наташа налегла на свои весла, выровнявшись с задумчивой противницей.

— Ты будешь помогать, черт возьми? — говорила отрывисто Наташа, делав усердные выпады туловищем. — Вдвоем мы были бы, не поверишь, в два раза быстрее.

Конечно, Юрий смутился подобным заявлением, поскольку слышать его от призрачной девушки было в крайней степени унизительно. В намерении помочь он схватился за ручки весел, не полностью обхватив их, окунул лопасти под толщу воды и напряг живот, плечи и спину, заскрипел зубами, но результат едва ли утешал.

Наташа посмотрела на честные усилия товарища с жалостью, вспомнила его хромоту, слабый болезненный вид и сказала:

— Черт! Помощи от тебя, как от дохлой кобылы… Ладно уж, смотри лучше вперед, чтобы не наткнулись на что-нибудь, выбирай быстрый путь и за соперников не забывай.

В течение нескольких минут призрачный юноша честно справлялся с порученными обязанностями, однако вскоре внимание его переключилось на поиск рыжего огонька вдали.

Ближе к берегу вода была мутной, покрытой зеленым одеялом ряски, но на отдалении поверхность приобретала блеск, хотя и в том случае не удавалось разглядеть очертания дна. Юрий горько наблюдал за волнами, что отбрасывали лодки, на борту которых находилось четыре призрака: плечистые призрачные юноши занимались греблей, а призрачные девушки занимали их разговорами и всячески подбадривали. На его лодке наблюдалась обратная ситуация, и, хотя Наташа неплохо справлялась с задачей, пыхтев на манер новейшего паровоза, чувство бесполезности обуревало его, и он с грустью сообщал об успехах других.