Обитатели холмов - Адамс Ричард

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101

— Какой славный, какой честный парень, — проговорил Эль-Ахрайрах с набитым ртом. — Как он будет благодарен Королеве за то, что она заставляет себя ждать. Как он рад показать ей всю глубину своей преданности, вот ведь в чем дело. Съешь-ка еще пастернаку, Проказник.

А в это время счастливый Гав-Гавыч ждал на перекрестке появления Королевы Глупоманки. Наконец он услышал шаги. Но это были шаги человека, а не собаки. Когда шаги приблизились, пес сообразил, что идет его собственный хозяин. Гав-Гавыч так оторопел, что даже не догадался спрятаться или удрать, а так и остался сидеть на месте, пока тот его не заметил.

— Вот так-так, Гав-Гавыч! — удивился человек. — Что ты тут делаешь?

Вид у Гав-Гавыча был дурацкий, он только крутил носом. Хозяин и сам растерялся. Потом сообразил.

— Ну, старина, ты, наверное, вышел меня встречать, — сказал он. — Ах ты умница. Пошли, пошли домой вместе.

Гав-Гавыч хотел сбежать, но хозяин уже крепко взял его за ошейник, нашел в кармане обрывок веревки, привязал и повел домой.

Они застали Эль-Ахрайраха и Проказника врасплох. Они так увлеклись кочаном капусты, что не слышали ничего до тех самых пор, пока не скрипнули дверные петли. Они только и успели, что шмыгнуть за корзины, когда на кухню вошли хозяин и пес. Гав-Гавыч, тихий и удрученный, даже не заметил кроличьего запаха, который, впрочем, перемешался с запахом печки и кладовой. Человек занялся приготовлением какого-то питья, а пес улегся на коврик.

Эль-Ахрайрах ждал случая, чтобы шмыгнуть к дырке. Но человек сидел, попыхивая своей белой палочкой, со стаканом в руке, и вдруг встал и огляделся.

Он почувствовал сквозняк. И к ужасу кроликов, взял мешок и плотно-плотно заткнул дыру. Потом допил свой стакан, подбросил угля в огонь и ушел спать, а Гав-Гавыча оставил в запертой кухне. Наверняка он решил не выгонять на ночь собаку из дому в такой мороз.

Поначалу Гав-Гавыч скулил и царапал дверь, потом вернулся на подстилку возле печки и лег. Эль-Ахрайрах потихоньку двинулся вдоль стены и в углу, под сливной раковиной, наткнулся на большой металлический ящик. В ящике лежали мешки, тряпье, ненужная бумага, и Эль-Ахрайрах сообразил, что за таким ворохом старья Гав-Гавычу его не рассмотреть. Он подождал Проказника и позвал.

— О, Гав-Гавыч, — прошептал он. Гав-Гавыч мгновенно вскочил на ноги.

— Фея Тяф-Тяф! — воскликнул он. — Неужели это ты!

— Да, это я, — сказал Эль-Ахрайрах. — Мне очень жаль, что все так вышло. Ты пропустил Королеву.

— Увы, это так, — ответил Гав-Гавыч и рассказал, что случилось на перекрестке.

— Ну, ничего, — утешил его Эль-Ахрайрах. — Не падай духом. У Королевы тоже были причины изменить планы. Она узнала, что всех нас подстерегает опасность — да-да, и серьезная опасность, Гав-Гавыч! Но Ее Величеству удалось спастись вовремя. А я рискуя жизнью, явилась сюда, чтобы предупредить тебя. Тебе повезло, что мы друзья, иначе добрый твой хозяин погиб бы ужасной смертью от чумы.

— От чумы? — удивился Гав-Гавыч. — Как это может быть, добрая фея?

— В царстве животных на Востоке живет много духов и фей, — сказал Эль-Ахрайрах. — Среди них есть друзья, а есть и заклятые враги, которые могут наслать ужасные несчастья. Самый злобный из них, Гав-Гавыч, — это огромный Крысиный дух, Суматрский великан, проклятие Селелины. У него хватает наглости все время уходить от открытого сражения с Королевой и действовать тайком; пользуется оно травами и болезнями. Вскоре после того как мы с тобой расстались, я узнала, что он послал сквозь тучи своих мерзких крыс-гоблинов, которые и несут болезнь. Я предупредила об этом Королеву, а сама осталась, Гав-Гавыч, чтобы предупредить тебя. Если крысы занесут чуму и сюда, заболеешь не ты, а твой хозяин и, боюсь, я тоже. Ты, и только ты можешь его спасти. Мне этого не дано.

— Какой ужас! — воскликнул Гав-Гавыч. — Нельзя терять времени. Что я должен делать, добрая фея?

— Болезнь насылают заклятиями, — сказал Эль-Ахрайрах. — Но если пес, настоящий, из плоти и крови, четыре раза с громким лаем обежит вокруг дома, заклятие будет снято и болезнь потеряет силу. Но, увы! Я забыла — ты ведь заперт, Гав-Гавыч. Что же делать? Боюсь, все пропало!

— Нет, нет! — сказал Гав-Гавыч. — Я спасу тебя, фея Тяф-Тяф. И тебя, и моего доброго хозяина. Предоставь это мне.

И Гав-Гавыч залаял. Лаял он так, что можно было и мертвеца разбудить. Окна задрожали. Уголь вывалился из печки на решетку. [33] Шум поднялся страшный. Наверху послышались шаги и сердитый голос хозяина. Но Гав-Гавыч не замолчал. Грохоча по лестнице, человек спустился вниз. Он распахнул окно, прислушался, нет ли воров, но ничего не услышал, отчасти и потому, что все заглушал несмолкающий лай. Наконец он взял ружье, распахнул дверь и осторожно выглянул, чтобы понять наконец, в чем же дело. В мгновение ока Гав-Гавыч выскочил во двор и понесся вокруг дома. Человек же пошел за ним, а дверь оставил открытой.

— Быстро! — сказал Эль-Ахрайрах. — Чтоб как из лука! Давай!

Эль-Ахрайрах и Проказник метнулись в сад и исчезли в лавровых кустах. В поле за огородом они на минуту остановились. Вдогонку неслись лай, вой вперемешку с яростными криками хозяина: «Заходи, да заходи же, черт тебя побери!».

— Благородный пес! — сказал Эль-Ахрайрах. — Он спасает жизнь своему хозяину. Он всех нас спас. Пошли домой, пора выспаться хорошенько.

Всю оставшуюся жизнь Гав-Гавыч вспоминал ночь, когда он ждал появления Великой Собачьей Королевы. Жаль, конечно, что он так ее и не дождался, но ведь это всего лишь мелочь по сравнению с его собственным благородством и с тем, что он спас и своего хозяина, и добрую фею Тяф-Тяф от злого Крысиного Духа.

42

ВЕЧЕРНИЕ НОВОСТИ

Закончив свою историю, Одуванчик вспомнил, что пора заменить на посту Желудя. Желудь дежурил неподалеку, на восточной оконечности леса, и Орех, который хотел посмотреть, как там у Самшита и Плющика движется дело с новой норой, решил пройтись вместе с ним до обрыва. Он уже спускался к норе, как вдруг увидел, что в траве бежит какая-то маленькая зверюшка. Это была мышь, которую он когда-то спас от ястреба. Орех рад был увидеть ее живой-здоровой и остановился перекинуться с ней парой слов. Мышка тоже узнала его, села, умыла мордашку лапками и запищала без умолку:

— Хорошая день, жаркая день. Нравится? Кушать много, тепло, спокойно. В долине хорошая урожай. Я ходить туда за зерном, но далеко. Я думала, ты уходить. Ты ведь недавно вернуться, а?

— Да, — ответил Орех. — Нас уходило много, но мы нашли, что искали, и вернулись теперь навсегда.

— Это хорошо. Теперь много кроликов, трава короткая.

— Какая тебе разница, короткая трава или нет? — спросил Шишак, который вместе с Блэкаваром пробегал мимо. — Ты ведь ее не ешь.

— Да понимаешь, ходить легче, — ответила мышь с такой фамильярностью, что Шишак раздраженно передернул ушами. — Бегаешь быстрее, но семян нет. У нас есть кроличий городок, а сегодня кролик приходить — новый городок. Новый кролик тоже друг, да?

— Да, да, все друзья, — отвернувшись от нее, сказал Шишак. — Вот об этом мы и хотели поговорить с тобой, Орех. Когда малыши выйдут из норы…

Но Орех замер и внимательно посмотрел на мышь.

— Подожди-ка минутку, Шишак, — сказал он. — Что ты сказала, мышка, о новом городке? Где это будет новый городок?

Мышка удивилась:

— Ты не знаешь? Не друзья?

— Откуда же мне знать, друзья они или нет, если ты ничего не говоришь. Что ты имеешь в виду — какие кролики и какой городок?

Голос у него был требовательный, настойчивый. Мышь разволновалась и, по своему обыкновению, сказала то, что, как ей казалось, понравится кроликам:

— Может, и никакой. Тут много кроликов, все мои друзья. Никаких больше кроликов. Мне не надо больше кроликов.

— Но каких кроликов?

— Никаких, никаких, сэр, все здесь мои друзья, спасли моя жизнь, без них я бы погибнуть, — задрожала мышь.