Время проснуться дракону - Ганькова Анна

Но сейчас, глядя на этот город с его волшебной завораживающей красотой, Вику совершенно не хотелось думать о плохом. А хотелось ублажать свои глаза удивительно прекрасным зрелищем и мечтать о несбыточном.

И вот, когда облегченный, так сказать, свадебный кортеж короля Эльмерии преодолел последний затяжной подъем, ведущий к Вратам Хилар, то в обрамлении их уступчатых стен они увидели столицу Ламариса совсем близко. Город больше не казался призрачным зачарованным видением, а проявился вполне легкоразличимыми улицами и домами.

Вик вместе с братьями стоял на том самом месте, после которого начинался спуск к городу, и разглядывал распростершиеся перед ними дали.

Все остальные, понимая, что король наслаждается последними часами своей свободы, деликатно разъехались по сторонам и теперь терпеливо ожидали.

Им сверху, из Врат, хорошо видна была река, бегущая у ног города в долине. И яркие пятнышки парусов галей, что плыли по ней или толпились около причалов разноцветными стайками, и сама пристань, и Нижние городские ворота, выходящие к ней.

Хорошо различались теперь и дворцовые постройки, окруженные садами. И, как горка взбитых сливок украшает верхушку свадебного торта, так и он венчал своей воздушной белизной этот город, умостившийся на взгорье.

Различимы стали и каскады жилых кварталов, резными уступами разбегающиеся в стороны от дворца. И храмы, когда-то посвященные Многоликому, а теперь, Светлому.

Всё, больше не будет крутых подъемов, узких ущелий и пугающих поворотов над пропастью! И вольного простора больше не будет…

Теперь только пологий спуск до Северных ворот, которые виднелись не более чем в трех верстах впереди.

– Вот мы и доехали… – как-то неопределенно и уныло произнес Рич. Сказано это было так тихо, что его услышали только братья.

– Да уж… обратно нам не повернуть, – также тихо и тоскливо ответил на это Рой.

– Как бы я хотел жениться на простой девушке, какой-нибудь дочери графа или барона – только бы по своему выбору. Как же нашему отцу повезло! А я вот попал в это несчастливое третье поколение! – продолжал говорить странные вещи король. А Вик, никак не ожидавший от брата такого отношения к собственной женитьбе, замер в оторопелом недоумении, даже не смея задать вопрос.

– Может, все еще и образуется со временем… через годик… – ответствовал меж тем Рой. И после этих слов махнул рукой, давая команду всем собираться и двигаться дальше.

А Вик, пока народ подтягивался ближе, все стоял и глазел на город, а в голове его крутились мысли:

«Это ж о чем сейчас говорили братья? И о чем он, как всегда, не имеет никакого понятия?»

***

А в Акселле, тем временем, уже поднималась суета, вызванная приближением кортежа его величества короля Эльмерского.

По улице, что вела от Северных ворот до въезда во дворец, растягивалась стража в блестящих полированных доспехах и плащах цветов Ламариса – насыщенно красном и золотом. А народ, принаряженный и возбужденный, поднимался с нижних кварталов и, толкаясь и гомоня, занимал свои места за спинами воинов.

Правда сначала было объявлено, что жених их принцессы прибудет к вечеру и через Нижние ворота. По этому случаю набережную уже как пять дней убрали флагами и лентами.

Но что-то изменилось, и теперь, за час до полудня, площадь, что расстилалась перед дворцовыми воротами с северного въезда, напоминала растревоженный муравейник. Несколько десятков слуг спешно укрепляли растяжки и цепляли на них яркие полотнища. А другие, в не меньшем количестве, сгружали с телег кадки с цветущими растениями и растаскивали их по окружности, чтоб придать забранной в камень площади хоть немного живописности.

А перед воротами Малой крепости уже выстраивались трубачи и барабанщики.

В тот момент, когда запыхавшийся гонец докладывал Главному распорядителю, что король Эльмерский уже на пороге города, из лавки аптекаря, что примостилась в одном из окружающих площадь домов, выскользнули две женщины.

В первой, которой на вид было зим сорок, темноволосой и полноватой, угадывалась дина Мустела – наперсница старшей принцессы правящей Семьи. Но вот вторая быть той самой принцессой никак не могла – всем ведь известно, что она первостатейная, да к тому же, блондинистая красавица, а эта – невзрачная и русоволосая. Среднего роста, с простеньким личиком, на котором не выделялась и не примечалась ни одна черта, одетая в скромное платье и полотняный чепец, которые носят самые бедные горожанки, девица не привлекала к себе ни одного взгляда.

Да и что, скажите на милость, делать принцессе в толпе на площади? Ей, как невесте, положено сейчас в роскошное платье облачаться, прическу делать и усаживаться в самой красивой комнате, посредь мрамора и зеркал, в ожидании жениха. А уж эти уличные радости, приправленные толкотней и шумом, оставить надо простонародью.

Тем не менее дина Мустела шла впереди невзрачной служаночки и, если приглядеться знающим взглядом, потихоньку магией раздвигала людей, прокладывая дорогу и себе и ей. Сама же молодая женщина вела себя довольно странно – кривила губы в брезгливой гримаске и прикрывала нос платочком, как если бы дух городских улиц и запахи толпы были ей непривычны и неприятны.

А когда они выбрали себе место для обзора, сразу за спиной солдата оцепления и недалеко от въезда в ворота Малой крепости, то капризно сказала:

– Мустела, это невыносимо! Есть же травы и благовония! Да и вода, в конце концов! Как они могут надевать на себя лучшие вещи и даже не помыться перед этим?!

– Деми, деточка, это ж простой народ! Тратить деньги на благовония и драгоценную воду им просто не по карману. Я тебя предупреждала, что этот выход в город может тебе не понравиться. Ну, ничего, уже скоро жених твой прибудет, ты удовлетворишь свое любопытство, и мы уйдем отсюда.

А вот место они выбрали действительно самое лучшее.

Дворец занимал самую высокую часть нагорья, по которому раскинулся город, и сейчас он возвышался, возносясь воздушной громадой, справа от них, а площадь перед его воротами оказывалась как раз в том месте, откуда были видны все окрестности. И слева хорошо проглядывалась дорога, прямая как стрела, соединяющая этот въезд во дворец со склоном горы, по которому из Врат Хилар змеился путь в город. А если усилить взор магией, то и разрушенную арку самих Врат можно было различить отсюда.

И вот, в тот момент, когда Мустела объясняла принцессе особенности быта простого народа, а это, конечно же, была она под личиной невзрачной служанки, у Северных ворот началось движение. Король Эльмерский въезжал в город.

С того места, где стояли дамы, его кортеж казался скопищем разноцветных мошек, клубком подкатывающийся по широкой улице к площади. Сама улица была, как все в этом городе, верхним ярусом многоэтажной галереи, и, казалось, висела над пропастью меж двух склонов, тем самым увеличивая впечатление клубящегося в воздухе роя.

Но постепенно, по мере приближения, в разноцветном облаке стали различимы и лошади, и всадники на них. А когда первые ступили на мозаичный камень площади, забили барабаны и затрубили фанфары. Вторя им, народ заголосил и забурлил вокруг.

Сначала на площадь выехали пять воинов, одетые в цвета Эльмерии, а возглавлял их, не иначе, как один из генералов. Этому мнению способствовали и его воинственно-уверенная манера держаться, и дороговизна полного гномьего доспеха, и насупленный тяжелый взгляд, окидывающий окрестности. Как будто он въезжал не на площадь дружественного города долгожданным гостем, а на поле боя, готовясь к атаке врага.

Следом за этим грозным воякой на всеобщее обозрение выехал маленький кругленький человечек, смотрящийся как куль, взгроможденный поверх высокой тонконогой лошади. Этому впечатлению способствовали стремена, поддерживающие его короткие ножки, и вздернутые так высоко, что ниже брюха коня ничего и не опускалось. Весь он был сверху, эдакой компактной кучкой, покачивающейся равномерно в ход коня. В несуразном толстяке Деми признала посла Протамского. На полкорпуса лошади за ним ехал маг из не самых сильных.