Интерполицейский (СИ) - Донцов Виталий

Быстрым переставным шагом, почти бесшумным, двинулся в ту сторону, откуда, если я правильно сориентировался, меня привели. Де Ла-Санио оставили где-то внизу. Хотя не зная планировки здания, точно говорить о чем-либо трудно. Значит, надо найти того, кто сможет мне "помочь".

Оказался у широкой лестницы с резными балясинами, ведущей вниз и вверх от узкого темного коридорчика. Осмотревшись на всякий пожарный, я начал спускаться, держа перед собой пистолет в вытянутых руках и стволом вниз, чтобы не выбили из-за угла.

Во всем доме по-прежнему стояла тишина, нарушаемая только едва слышным скрипом ступеней под моими ногами. Но я осторожничал, мгновенно перемещаясь мимо коридорных ответвлений, ощупывая пространство глазами и пистолетом. Ничего.

Снизу донеслись приглушенные голоса. Похоже на чьи-то препирания. Я нацелился пистолетом вниз, двигаясь впритирку спиной к стене. Еще мой обострившийся слух уловил неясные звуки, идущие словно через стены. Как я понял, источники они имели разные. Я принял решения идти на голоса.

Я очутился перед входом в коридор, звуки брани шли отсюда. Эх, знать бы хоть, какой этаж. Через десяток секунд стремительных перебежек от стены к стене я смог наблюдать из-за излома коридора полуоткрытую дверь. Голоса за ней стали громче. И еще к ним добавилось яростное шипение, имеющее очевидную женскую природу. Может, это то, что я ищу?

Запальчивая испанская речь текла из комнаты, словно горная речка. Я не мог больше медлить. А раздавшийся девичий взвизг только подстегнул меня. Пинком я вышиб дверь, впрыгивая внутрь. И увидел, как двое заросших щетиной латиносов завалили на длинный стол девчушку лет пятнадцати, и сдирали с нее легкое платьице.

Не то. Но не вмешаться я не смог.

Один из них настолько увлекся процессом, что даже не обратил внимания на мое появление, но второй вскинул свою лохматую башку, и обжег меня злобным взглядом.

— Замерли, ублюдки! — я направил "Кольт" ему в лоб.

— А, руссо! — почему-то радостно воскликнул бандит, и даже не застегнув ширинки вздернул руку, наставляя на меня двуствольный обрез, с которым не расстался даже в такой ответственный момент. Я надавил на спуск, и пистолет плюнул ему между глаз своими девятью миллиметрами.

Латинос всхлипнул, и отвалился назад. А у увлеченного с реакцией оказалось все не так плохо. Он оттолкнулся от столешницы, и покатился к стене, в падении умудрившись метнуть в меня ножом размером с небольшое мачете. Я уклонился вправо, и лезвие задрожало в красивом лакированном косяке. Я хотел было уже объяснить акробату разницу между холодным и огнестрельным оружием, но внезапно мне в ухо ударило хриплое дыхание, и на шее повис кто-то третий, ногой выбивший пистолет из моей руки. Но я не стал вырываться, а расслабленно обмяк в его хватке, и мой вес заставил напавшего потерять равновесие. Мягко просев на пол и ложась на спину, я без замаха ткнул "копытом кабана" ему в солнечное сплетение, и он загнулся в безудержном кашле, после чего я вращательным ударом ног захлестнул его шею, крутнулся на полу, и после мертвого хруста отшвырнул безжизненное тело к стене. Подхватился на ноги, и нос к носу столкнулся с набегающим насильником. Не стал тратить на него время, выдернул клинок из закрепленных в брючной петле ножен, и от живота метнул его вперед. Они встретились через миг, и ухватившись за рифленую рукоять, торчавшую из горла, латинос отправился вслед за собратьями.

Я еще мгновение был готов отразить любую атаку, но больше желающих не было. Только я, три трупа, и тихонько поскуливающая девочка, судорожно натягивающая на себя обрывки платья, и пытающаяся сползти со стола, чуть было не ставшего жертвенным алтарем. Я поднял валяющийся рядом с трупом пистолет, вытащил нож из глубокой раны в шее одного из насильников, и отер о его одежду. Болезненно поморщившись, потер ребра. И затем шагнул к съежившейся девчонке.

— Не бойся, я хочу тебе помочь, — протянул я руку. Она робко взялась за нее, и я бережно поставил ее, ребенка еще совсем, на подкашивающиеся ноги.

— Не гляди на них, — я повел ее прочь из комнаты, превратившейся в морг. Снаружи я быстро осмотрел ее одежду, понял, что эти говнюки не успели совершить свое грязное дело к моему появлению, и потрепал девочку, которую еще колотил озноб, по черным недлинным волосам. — Чем же ты их так привлекла? Ведь ни рожи, ни кожи, да еще и малолетка… — произнес я жалеюще по-русски.

— Сеньор… Грациас… Спасибо, — заговорила наконец дрожащим голоском она. Без особой надежды я спросил:

— Ты говоришь по-английски?

— Да… чуть-чуть, — ответила девчушка.

Славно, славно.

— Я тебе помог. А ты не могла бы мне помочь?

— Си…Да, мистер! Я… помочь вам. Рикардо… и его дружки, спасибо вам, что спасли меня от них! Он помешанный, он за всеми девочками в округе охотился!

Ненавижу извращенцев, особенно педофилов!

— Моя мама работает служанкой у дона Гарсии, — продолжила недавняя жертва, — она прятала меня, когда я приходила к ней, и просила защиты у дона. Но сегодня что-то странное, сень… мистер! Мама ушла в прачечную, и ее до сих пор нет. Я слышала выстрелы, сеньор! — она перешла на взволнованный шепот. — Да, выстрелы! И еще крики!

— Скажи, — я решил заняться этими выстрелами потом. — Ты знаешь, кто я?

— Да, вы тот полицейский, которого привезли вчера днем. Но не бойтесь, я вас не выдам!

— Молодец. Тебя как зовут?

— Бланка.

— Бланка, теперь внимательно слушай. Кроме меня привезли еще и девушку, ну, красивую такую, испанку. Ты случайно не знаешь, где я ее могу найти в этом чертовом доме?

— Девушка, которую вели солдаты-гринго? — деловито спросила Бланка.

— Да! — неужели мне настолько повезло, что это бедное дитя знает, где Алессандра?

— Она в гостевой комнате, на первом этаже. А мы на втором. Я могу провести вас. Но только к ним вы идите сами, я не хочу, чтобы дон Ларинча узнал, что я помогла вам, он может наказать мою маму.

— Договорились. Я не хочу, чтобы твою добрую маму наказали.

* * *

— Вот сюда ее завели, — показывала мне из-за поворота с лестничной площадки девочка. Она совсем уже оправилась, и даже перестала теребить свое безнадежно испорченное платье.

— Идите, добрый сеньор. Я вас не обманула, вы спасли мне жизнь. Я никому не расскажу, что видела вас. Прощайте, — она стала отступать в противоположную сторону от входа в коридор первого этажа.

— Прощай. И спасибо, — я не знал меры благодарности Бланке, показавшей мне короткую дорогу к апартаментам журналистки. Без нее я бы непременно заблудился в этом обилии помещений, коридоров и переплетении узких и широких лестниц и балюстрад, превращавших внутренность дома в лабиринт Минотавра.

— Сандра, я иду, — прошептал я себе под нос.

Снаружи дверь не охранялась. Но внутри скорее всего девушка не одна. Агент наверняка приставил к ней своего бойца, он никому не доверяет в этом гадюшнике. Кстати, в этом их общая беда — они не состоянии вообще верить друг другу и постоянно ожидают удара в спину. Здесь даже не надо разделять, чтобы властвовать. Впрочем, больше меня заботило, не добрался ли шпион сюда первым?

Наверное, Сандра не являлась для американского разведчика, с непонятной пока для меня целью надевшего личину террориста, важным объектом. Сквозь узкую щель замочной скважины я с грандиозным облегчением увидел сидящую на кровати у занавешенного окна журналистку. Напротив, чуть ближе к двери, в неглубоком креслице расположился вооруженный сторож в камуфляже со львом и драконом и сером берете на коротко подстриженной круглой голове. Поперек бедер у него лежал укороченный вариант М16 — карабин М-4. Американец меланхолично жевал бабл-гам, и бросал редкие безразличные взгляды на свою подопечную. В общем, добросовестно выполнял приказ.

Дверь была незаперта. Боец ничего не опасался. А зря. Я опустился на колено, двумя руками выставил пистолет перед собой, и аккуратно толкнул створку дулом "Кольта". Она без малейшего скрипа ушла внутрь комнаты. Солдат медленно повернул голову в лихо надвинутом на лоб берете, лениво кладя ладонь на карабин. Его глаза уставились на меня сквозь прорезь прицельной планки пистолета.