Свита Мертвого бога - Мазова Наталия Михайловна

– Так почему же вы лишь сейчас заявили об этом, ваше преосвященство? – сурово бросила Зивакут. – Не потому ли, что лишь сейчас услышали из моих уст слова «Новая Меналия»? Мое мнение таково: кем бы ни была та жрица, княжну Лорш исцелила единственно искренняя вера в то, что ничто в мире не творится без руки Единого. Сын мой, делайте, что намеревались, и не слушайте более ничьих слов.

– Вы рискуете впасть в ересь… – начал было Лаймарт – но Ансейр уже вдавил печать в горячий пурпур, оттискивая на нем литеру А, переплетенную с цифрой 3, в венке из дубовых листьев.

– Сим девица Нисада объявляется правящей княгиней Лорш и в таковом качестве приглашается на заседание Генеральных Штатов, кое будет продолжено завтра в десять утра, – провозгласила Зивакут, передавая пергамент Нисаде. – Тебя же, Тарме анта Веннан, прошу покинуть этот зал отныне и навсегда, – глаза ее метнули две молнии, ясно договаривая то, чего не произнесли уста: «И молись о том, чтоб не принять из моих рук никакой дополнительной кары!»

Тарме встал с кресла и бестрепетно встретил взгляд королевы.

– Ваше величество, как бы глубоко я ни чтил вас – вы не облечены священным саном, чтобы обладать непогрешимостью в делах веры. А потому… – неожиданно для всех, кроме Лаймарта, он вскинул руку и возвысил свой хорошо поставленный голос: – Я требую испытания молнией Единого для себя и этой девицы, и пусть Высший Судия скажет, кто из нас лжет!

Теперь зал не смог даже ахнуть. С того дня, как в Вайлэзии в последний раз осмелились вот так воззвать к небесному правосудию, прошло немало лет – это было еще при деде нынешнего короля. И пусть почти не осталось живых свидетелей, но о том, как молния Единого испепелила Сайора анта Медани, пособника Таканы, было известно всем.

Помнила об этом и Нисада – и колени ее невольно подогнулись, так что пришлось вцепиться в спинку королевского трона, дабы не упасть. Она лучше, чем кто бы то ни было, знала, кому и какой магии обязана своим исцелением – как и то, что любому, причастному к искусствам Солетт, на вайлэзской земле полагается костер. Невольно ее глаза в поисках поддержки натолкнулись на Берри, одиноко стоящего у возвышения среди недружелюбной толпы…

И вдруг зал заседаний словно отдалился куда-то в небытие, а в сознании девушки прозвучал отчетливый голос Джарвиса:

– Вспомни, что узнала от Арзаля Тай: на вас, Ювелиров, не действует сила ни одного из богов. Не бойся испытания!

Не задумываясь особо, почудился ей этот голос или нет, Нисада расправила плечи и бросила на дядю хорошо знакомый тому победный взгляд.

– Да будет так! – произнесла она уже своим голосом, больше не пытаясь подражать Калларде. – Я принимаю этот вызов. Если Единому было угодно явить чудо однажды, он явит его и во второй раз!

– Она тебя услышала! – Тай, бледная, как бумага, выронила шаль и вцепилась в рукав Джарвиса. – Услышала! А ты не верил, что получится!

– Вот это меня и смущает, – Джарвис снова надвинул капюшон, упавший с его головы во время судорожной попытки достучаться до Нис. – Каждый раз, когда ты меня просишь, у меня получается то, что я считаю невозможным.

– Не знаю, – скептически протянула Тай. – Когда мы разделались с галерой Урано, ты тоже говорил, что совершил невозможное. А тогда-то я тебя ни о чем не просила – я от страха чуть не померла, где уж мне было соображать! Да и саму Урано ты прочитал без всякой просьбы, по своей инициативе…

– Да, над этим еще надо думать… – протянул Джарвис. – Пока что мне очень интересно, с чего это так взвился Нисадин дядюшка. Держу пари, у него имеется какой-то козырь в рукаве.

– Очень может быть, – кивнула Тай. – Мне интересно другое: каким образом я понимала все, что они там говорили, если почти не знаю вайлэзского? Или перевод как-то шел через твое сознание?

– Во всяком случае, я для этого ничего специально не делал, – развел руками Джарвис. – Загадка природы…

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ,

в которой у патриарха Вайлэзии заклинивает посох, а у его секретаря – мозги

В этот час главные врата кафедрального собора, разумеется, были крепко заперты. Заперта была и служебная дверь в заалтарной части, но стоило Лаймарту провести ладонью над замком, как тот с тихим щелчком открылся. Толкнув дверь, секретарь патриарха вошел в комнату для облачения служителей и в изнеможении опустился на низенькую скамеечку у самого входа. Сегодняшний день выжал его досуха, как апельсин под прессом.

Ах, эта Зива… Если бы она хоть раз пошла на открытый конфликт со слугами Единого – тем проще было бы убрать ее! Но эта мужеубийца и узурпаторша не ссорилась с церковью, а просто использовала ее в своих нуждах, как… как, прости Единый, ветошь в нечистые дни, начисто забывая о ней, когда нужда миновала. И совершеннолетие Ансейра ничего не изменит – сегодняшнее заседание Генеральных Штатов показало это ясно, как никогда.

Каких трудов стоило убедить упрямую луррагскую лошадь, что испытание никак нельзя устроить прямо сейчас, не сходя с места! И что до его начала следует взять под стражу не только княжну, но и ее товарища! А то мало ли куда тот пойдет и что устроит за ночь – слишком уж уверенно приняла вызов девица…

Конечно, «под стражу» было не более чем фигурой речи – Нисаде и Танберну просто отвели по комнатке во дворце, обеспечив всеми удобствами, но приставив к дверям охрану. Час назад Лаймарт лично посетил княжну под предлогом того, что перед столь важным испытанием требуется очистить душу исповедью. Должным образом потупившись, девица призналась в том, что была непочтительна с матерью и двоюродным братом, а также в неудержимом плотском влечении к своему спутнику. Но Лаймарта не покидало ощущение, что все это для нее – лишь пустая формальность. Если для королевы церковные установления были тем самым законом, что подобен дышлу, то для княжны Лорш они, похоже, вообще не имели ни малейшего значения.

И в то же время от нее больше не тянуло даже тем слабым отголоском магии Хаоса, который Лаймарт уловил в зале заседаний. Обычная девушка, которую если и можно в чем-то упрекнуть, то лишь в подмене истинной духовной веры мертвым обрядом…

Закрылась?

Глупости! Разве может хоть кто-то, ступивший на эту землю, закрыться от него, облеченного властью, что превыше даже патриаршей тиары?!

Тяжело вздохнув, Лаймарт зажег свечу и вышел из заалтарной комнатки во тьму и дышащую тишину собора. Поставив свечу на алтарь, он не без труда опустился на колени и ясным, отчетливым голосом начал читать молитву, в которой по сравнению с обычной было изменено несколько слов. Когда он умолк, в соборе снова сгустилась тревожная тишина…

– Встань, – разорвал ее ровный голос, невыразительный, как стертая монета. – Так и знал, что сегодня ты меня позовешь.

Из тьмы выступила фигура среднего роста, облаченная в обычную серую монашескую рясу, подпоясанную веревкой. Свет свечи выхватил из тьмы гладко зачесанные волосы над высоким лбом с залысинами, тонкие поджатые губы, идеально прямой нос, но глаза на этом лице так и остались двумя провалами, тонущими в тени.

– Да воссияет мощь твоя над землями, Господи, – Лаймарт торопливо коснулся пола лбом и лишь после этого встал.

– Если тебя интересуют сведения о Нисаде Лорш, то сразу предупреждаю – у меня их нет, – произнес монах, не дожидаясь вопроса. – Эта девица перешла под власть Хаоса еще восемь лет назад и с тех пор выпала из моей компетенции.

– Я так и знал, Господи, что исцелил ее не ты, – только и смог выдохнуть потрясенный Лаймарт. – Восемь лет назад… это ж сколько лет ей было?

– Тринадцать, – спокойно отозвался Господин Порядка, не имеющий имени. – Порок с самого детства свил гнездо в ее душе. Зачем тебе весь этот фарс? Отправил бы ее на костер, и дело с концом. Ты ведь не хуже меня знаешь, что по закону молния обязана поразить обоих.