Печать на сердце твоем - Валентинов Андрей

– А фрактарии эти, что из румской земли выбегли, – вновь повысил голос кузнец. – Они тож с Катакитом своим тамошних бояр по головке не гладили. Ну, чего, любо?

– Любо! Любо! – эхом прокатилось по площади. – К кнесне пойдем! К кнесне!

– А пущай ен скажет! Комит который ихний! – в последней надежде завопила ферязь. – Може ему нашего серебра и мало будет? На што ему вы, сермяжники?

…Згур не помнил, как очутился на возвышении. Толпа стихла. На него смотрели тысячи глаз. Горло пересохло, и внезапно пришла последняя ясность – он никуда не уедет. Поздно. Он уже здесь…

– Почему я должна верить тебе, комит?

На кнесне вместо черного платья был короткий военный плащ, голову украшала маленькая, шитая серебром шапочка с красным верхом. Может, из-за этого, а может, из-за солнечного света, падавшего из отворенного окна, лицо женщины внезапно помолодело. Згур понял – кнесне нет и двадцати. Другим стал и голос – решительный, резкий.

– Ты обещал людям, что сумеешь защитить город. Кто ты, чтобы говорить такое? Вожак битых наемников?

Беседа велась, как и в прошлый раз, по-румски, и чужая речь в ее устах звучала с особым презрением.

– Люди напуганы, растеряны. Они готовы поверить во что угодно. Испуганный человек страшен. А ты смел еще натравливать толпу на моих слуг!

– На твоих бояр? – сообразил Згур. – Да их и без меня в Лучеве любят. И всех вместе, и порознь. Особенно за храбрость.

– А ты сам кто? Из холопов?

Светлые глаза женщины взглянули в упор. Гнев не мог скрыть растерянности. Згур не обиделся. Здесь не Коростень и даже не Валин. Холопы да мужики – не воины, просто стадо.

– Ты угадала, кнесна. Мой отец – бывший холоп. Я и сам коней с детства пас. Ну так как, берешь нас на службу?

Кнесна Горяйна молчала. Згур чуть было не пожалел о своих словах, но тут же вспомнил о «скобленом рыле». Иноверец? Холоп? Ничего, полюби нас черненькими, беленькими всякий полюбит!

– И сколько ты хочешь?

Кнесна отвернулась, и Згур с трудом сдержал усмешку. Сейчас бы поторговаться – то-то б весело было. Но люди на площади ждут помощи.

– Мало не возьмем, кнесна. Но не это главное. У меня есть условия. Пока их три…

Он успел обдумать это по пути в кром. Начинать нужно немедленно. И эта женщина должна помочь. Ведь это ее город!

– Первое. Я буду набирать войско. Это будет мое войско. Пока я на службе, никто не смеет вмешиваться в военные дела. Ни ты, ни твои бояре…

– Не много ли хочешь? – не оборачиваясь, проговорила кнесна.

– В самый раз. Лучше один плохой полководец, чем пять хороших. Второе: город будет тоже под моим управлением. Я поставлю свою стражу…

Он ждал возражений, но кнесна молчала.

– И третье. Сейчас твои горожане собирают серебро – кто сколько может. Заведовать скарбницей станут их выборные, но все расходы будут только с моего дозволения.

– Ясно…

Кнесна медленно обернулась, по бледному лицу скользнула усмешка:

– Ты отбираешь у меня войско, город и серебро. А что останется мне, комит?

Згур не стал отвечать. Если умная – поймет.

– Хорошо. Я согласна. Ты прав, на твоем месте я потребовала бы того же. Но ведь ты не знаешь Лучев!

– Людь поможет, – охотно откликнулся Згур. – Во главе стражи я поставлю одного парня – его зовут Щегол. Ну, а с остальным…

Он вспомнил храброго десятника. Этот не подкачает!

– Разберемся!

Кнесна подошла к окну, медленно провела рукой по лицу, словно снимая усталость.

– У меня нет выхода, сын холопа. Бояре хотят сдать Лучев мадам, но это не спасет город. Лучше я поверю тебе. Хотя верить такому, как ты, трудно…

Она не скрывала презрения. Но Згуру было все равно. Будь здесь Улада, он бы, может, и возмутился. Но эта чужая женщина его не интересовала. Тут, в Лучеве, он действительно просто наемник.

– Обычно в таких случаях подписывают договор, комит. Чтобы потом не ссориться при оплате…

Згур кивнул. Дело есть дело.

– Поговорю с моими людьми. Итак, я на службе?

Кнесна пожала плечами:

– Ты на службе, комит. Сейчас я соберу думу и объявлю, что согласна. Как зовут твоего отца? Я не могу брать на службу бродягу без отчества.

– Ивор…

Имя вырвалось само собой. Згур даже растерялся, но пришел в себя и упрямо повторил:

– Ивор. Его зовут Ивор.

Стыдиться нечего. Он – сын Ивора.

– Двойную плату против обычной! И тока в серебре! И харчи – от пуза!

– Ну, совершен-понятно! И добычи – третью долю!

– П-почему т-третью? П-половину!

– Твоя сотники забывала! Сотника втройне получала! А комита – вшестеро, однако!

Условия обсуждали шумно, с превеликим азартом. У костра собрались не только сотники, но и многие из простых фрактариев. Згур слушал, но не вмешивался. Этим храбрым людям виднее, сколько стоит их кровь.

– И половину вперед. Знаю я вентов! Потом и прошлогоднего снега не дождешься!

Они были довольны. На Згура поглядывали с неприкрытым восторгом. Комит нашел им службу. Теперь «катакиты» – не бездомные бродяги. Они снова – войско.

Чудик был тут же, у костра, но молчал, словно будущая служба его не интересовала. Згуру даже показалось, что бывший наместник вовсе не рад. Подумав, он встал и отозвал Чудика в сторону, к самому берегу, где было тихо и спокойно, только негромко шуршала легкая речная волна.

– Они не понимают. И ты тоже пока не понимаешь, компаро комит…

Згур не удивился. Чудик действительно разбирается лучше него. И лучше всех прочих.

– Тогда объясни!

Бывший наместник задумался, а затем заговорил медленно, словно рассуждал вслух.

– Им кажется, что это – обычная война. Тебе тоже. Но этот не так, компаро! Ты думаешь, что Сурь воюет со скандами?

Згур ждал всякого, но не этого. Чудик что, шутит?

– Не удивляйся, компаро комит. Один мудрец как-то сказал, что видимость – не есть сущность. Я поговорил кое с кем в городе. Здесь есть очень неглупые люди… Дело не в Скандах. На Сури идет борьба за власть, и сканды – только топор в чьих-то руках…

Чудик поглядел на темную реку, над которой стелился белесый вечерний туман. По изуродованному шрамом лицу скользнула невеселая усмешка.

– Это не ново. Боярам и местным кнесам надоела власть великого кнеса. Как видишь, от него уже избавились. Сканды грабят села и города, но не трогают боярских владений. Не слыхал? А дальше скорее всего будет так: на полночи местные кнесы создадут свою державу. А сюда придут мады – бояре уже с ними договорились. А сканды – обычные наемники…

Згур не поверил. Разве так может быть? Но ведь там, на площади, разговор действительно шел о мадах!

– Но ведь это измена, Чудик!

Бывший наместник вновь усмехнулся – на этот раз зло, презрительно.

– Измена? У бояр свое понятие о верности. Бывший великий кнес имел твердую руку. А чужеземцам легче будет править, опираясь на знать. Поговаривают, что на полночи великим кнесом выберут сканда. Есть такой – Хальг Олавсон. Его – или его родича Мислабури. Чужак не будет ссориться с теми, кто его пригласил. А мадский регус давно уже смотрит на Лучев…

– И тут появляемся мы, – понял Згур.

– Да, и тут появляемся мы, компаро. Кости брошены на доску, игра в разгаре, и наша кость – лишняя…

– Что же делать?

Чудик вновь замолчал, затем пожал плечами:

– Ребятам нужна служба. Мы наемники, наше дело – воевать…

– Ты не похож на наемника! – не выдержал Згур.

– Неужели? – Чудик покачал головой. – Нет, компаро комит, теперь я такой же наемник, как они. И как ты сам. Но ты – комит, ты должен думать об остальных. И для начала постарайся понять – мы будем воевать не только со скандами. И, может, не столько с ними…

Згур поглядел на темную реку. Странно, ему казалось, что быть наемником просто. Может, он и согласился уйти с «катакитами», чтобы не думать ни о чем лишнем, не играть в «Смерть Царя» живыми фигурками. Интересно, что бы сделал на его месте отец?