Вселенная для Властелина (СИ) - Прутова Наталья

— Ну ладно, уговорила. Я не могу отказать такой симпатичной девушке. — Снизошел Цербер и подошел к ним.

Изабель обняла его за шею и начала чесать и гладить за ухом, на горле и вообще, где попало. Тор наклонился, взял в руку его пасть и серкон открыл один глаз, выходя из блаженного состояния.

— Спасибо, что спас меня. Без тебя я бы пропал, друг мой.

— Да я знаю, хозяин. Ты же совершенно беспомощный.

— Ты должен знать кое-что важное. Изабель теперь всегда будет с нами. Она часть меня, понимаешь? — Спросил Тор.

Цербер открыл оба глаза и высвободился из рук девушки. Посмотрел на то, как хозяин тут же прижал ее к себе, прислушалсяк нему и понял, что его грустный и одинокий друг нашел себе пару и теперь счастлив. Вот это здорово! Подошел к ним совсем близко, и они присели, обнимая его вдвоем. Рррр… Хорошо-то как!

— Ты хочешь сказать, что теперь у меня будет хозяйка?

— Да. Если ты не против.

— Я только за. Если ты будешь меня любить и вкусно кормить, Изабель. — Сказал Цербер, шевеля ухом и намекая, что его надо срочно почесать.

Хозяйка намек уловила, молодец! Они оба так увлеклись, что почти забыли про Тора, поначалу смотревшего на них с некоторым опасением. Он встал, подождал пару минут, понял, что Изабель влюбилась в Церебера по самые уши, как и тот в нее, и решил вмешаться.

— Так, я вот не понял. Белла, хватит его гладить. Не порти мне серкона!

— Я чуть-чуть. Вот здесь… и еще здесь..-Изабель чесала Цербера и не могла оторваться. Она так и знала, что он замечательный. Гораздо лучше, чем на картине.

— Цербер, прекрати подлизываться. Белла, оставь его в покое! Лучше почеши меня, у меня тоже есть острые уши и я ужасно одинок. — Сказал Тор вполне серьезно.

Вот черт, не хватало начать ревновать любимую к собственному серкону! Но Изабель так смотрела и гладила Цербера, что он со страшной силой захотел оказаться на его месте. Ужас какой! Положил руку на ее макушку, и она тут же забыла про зверя и скользнула в его объятия. Вот так гораздо лучше!

— Ладно, пойдем. Я ужасно хочу есть. — Скомандовал Цербер.

— Как скажешь, командир, — улыбнулся Тор и потерял сознание.

…

Нуми-Торум пришел в себя от тихого шепота. Дикая слабость все еще сковывала его по рукам и ногам. Черт возьми! Как он мог так лохануться? Совершенно не рассчитал своих сил и упал в обморок как кисейная барышня. Конечно, восстановление почти разорванного пополам и практически мертвого тела за несколько минут это вам не хухры-мухры, но все же. Неделя, проведенная без еды, и в постоянном моральном и физическом напряжении дала о себе знать, истощив его силы гораздо больше, чем он хотел себе в этом признаться. За что и поплатился. Гордость гордостью, но за Творцом ему не угнаться никогда, и больше он даже пытаться не будет. К тому же, что-то было в этих зарядах… Тор перестал пилить себя и прислушался к разговору.

— Цербер, а он всегда такой упрямый и скрытный?

— Хозяин не упрямый, а гордый. А еще хотел произвести на тебя впечатление. Я бы тоже так сделал.

— Понятно. Он и произвел. А его раны, они на самом деле были такими, какими выглядели?

— Ну да, я когда пришел он был почти мертв, а когда вернулся от тебя, то он уже был жив и даже цел. Тор круче всех, я это двойняшкам всегда говорил, а они не верили.

— Зато я тебе верю, лапочка моя. Я так люблю его!

— Это, конечно, хорошо, но давай без фанатизма.

— Это ты о чем?

— Зара вон тоже его любит, а проблем от нее! Злая и сумасшедшая маньячка. Ненавижу ее. Все время хотела хозяина у всех забрать и из своей постели не выпускать.

— Что, правда?

— Ну да, а он ведь умный, ему с ней даже говорить не о чем было. Вот и старался от нее подальше держаться. Но всегда ведь бегать невозможно, да и двойняшек она при себе держала, делала вид, что любит. Мы и приезжали. Зара своих любовников тут же разгоняла и летела к нему вся такая красивая. Он от нее, она за ним. И каждый раз то истерику закатит, то плакать начнет, то рассказывать как ей с двойняшками тяжело, то еще чего-нибудь. А хозяин добрый и доверчивый, Зара его раз, и в кровать. Тор всегда от нее аж серый выходил, бедняга. Я его у дверей ждал, а потом мы с ним шли в его кабинет, и он там долго-долго сидел и смотрел на горящую свечу. Ну это такая штука древняя, на ней живой огонь живет. Красиво. Хозяин пока свеча не догорит, так и сидел в темноте. В себя приходил. Эй, ты чего это? Плакать вздумала?

— Нет, что ты, лапочка, просто соринка в глаз попала. А можно я тебя обниму?

— Ладно, пока хозяин не видит. А то опять ругаться будет.

Тор открыл глаза и понял, что лежит на постели в их с Беллой спальне, в ногах огромной кровати разлегся Цербер, а рядом, уткнувшись ему в загривок, плачет Изабель. Черт возьми, это ужасно! Он не мог видеть ее слезы.

— Цербер, какого черта ты делаешь на моей постели? Ты что, комнатная собачка? А ну вон отсюда! — Грозно сказал Тор, надеясь избавиться от любопытного серкона за один прием. Тот поджал уши и быстро слинял за дверь. Изабель перетекла к нему и прижалась, пряча лицо на его груди.

— Белла, хорошая моя, перестань. Со мной все уже в порядке, честное слово! — Сказал он, хвостом вытирая слезы из ее прекрасных глаз.

— Я знаю.

— Тогда почему ты все еще рыдаешь? Из-за того, что я почти умер, и мне было жутко больно?

— Нет.

— Хм. Это становится интересным. — Задумался Тор, Изабель перестала плакать и начала его целовать. Без страсти или желания заняться любовью, но так, что внутри у него все перевернулось. — Белла, я уже боюсь, правда!

— Из-за свечи. — Прошептала она, обнимая и обтекая его как вторая кожа. Он закутал ее в крылья и замер в полном недоумении.

— Любимая, ты все-таки настоящий Творец. Никакой логики. Ты не плачешь, когда я умираю, но рыдаешь в три ручья из-за древней свечи?

— Да. — Белла поерзала и сняла с себя кулон, висевший на ее шее, и который она так и не позволила ему рассмотреть поближе. — Смотри.

Изабель взмахнула рукой, отправляя шарик в полет. Он долетел до стены, вспыхнул и через секунду Тор увидел прекрасно выполненный портрет самого себя с Цербером у ног. И горящую свечу перед ним.

— Она горит девятнадцать лет. Я зажгла ее в тот день, когда Кристоф и Диана подарили мне эту картину. Когда мне было плохо, я прислонялась к твоему плечу и плакала. И иногда мне казалось, что ты совсем рядом, такой же грустный и любящий, как и я.

— Так оно и было. — Тихо сказал Тор, прекрасно ее понимая. Он не проронил ни слезинки, хотя очень хотелось. — Давай не будем ее гасить, хорошо? Пусть этот огонь живет вечно.

— Так же, как наша любовь.

— Да.

Цербер заглянул в спальню через пятнадцать минут, слегка нервничая из-за установившейся в ней тишины. Ни разговоров, ни скрипа кровати, ни звуков поцелуев, ничего. Странно! Хозяйка была такой красивой и так за Тора переживала, что он просто обязан был как следует ее успокоить. Серкон подкрался к кровати, осторожно выглянул и замер, любуясь ими. Изабель практически не было видно в коконе из больших крыльев Тора, обнимающих ее. А его лицо светилось счастьем во сне. Цербер подумал и решил немного погреться в лучах любви и полного умиротворения, исходящих от них, и улегся рядом. Как ему повезло с такой доброй и ласковой хозяйкой!

…

— Изабель! Зачем ты сожгла ему мозг? Он же умер в страшных мучениях.

— Я узнала все, что хотела. Больше ему жить было незачем. — Пожала плечами Творец. Хоттерм безнадежно махнул на нее правыми руками. Спорить с ней было уже бесполезно. Он и сам собирался убить этого предателя-бангалора, но вовсе не собирался мучить его напоследок. — Адмирал, если ты еще не понял. Любой, кто попытается навредить Тору, умрет мучительной смертью. И не важно, что по этому поводу будешь думать ты или даже Высший Лорд.

— Я догадался. Может, ты придумаешь способ убить Зару? Эта стерва столько крови выпила из них троих, просто кошмар!

— Я думаю над этим, но пока подходящих вариантов не вижу. Она должна помучиться перед смертью как следует.