Черный Страж - Смит Э. Дж.

– Ты мне по сердцу. Если бы ситуация была иной, возможно, мы могли бы стать союзниками. Мы оба терпеть не можем этих наивных поклонников Одного; возможно, и тебе нашлось бы место в империи Мертвого Бога, империи наслаждений и крови.

– Ты больше не служишь Огненному Гиганту? – спросил Магнус, устремив холодный взгляд на волшебницу.

– Я считала тебя умнее, отец Магнус. Мы контролируем людей ро, и люди Джаа посвящены в наши замыслы. Остаются только ваши жалкие крестьяне и безмозглые воины с топорами. Помоги мне, и я клянусь тебе: в этой войне погибнет минимум раненов, ровно столько, сколько необходимо.

Магнус отвернулся и опустил голову. Вокруг него рыцари Красного ордена издавали восторженные крики и стучали по латам, соглашаясь со словами своего короля, словами, которые вложила ему в уста волшебница, чтобы оправдать нападение и подчинение народа Магнуса. Эти люди были преданы своему королю, и жрец не мог винить их в этом, но они не понимали, что Тирис находится под воздействием чар волшебницы, у которой имелись совершенно другие цели. Почти пять тысяч рыцарей, священников и гвардейцев собрались на равнинах вокруг Канарна, готовые к наступлению на Травяное Море, во владения Отряда Призраков, расположенные севернее. Люди Хоррока не смогут противостоять этой армии, и мысли Магнуса обратились к его брату и наводящим ужас воинам Фьорлана.

– В твоем плане имеется уязвимое место, ведьма, – бесстрастно произнес Магнус, мысленно обращаясь к женщине. – Возможно, ты и захватила власть над рыцарями и их королем, возможно, ты командуешь даже Псами Каресии и народом своей родины, но вы никогда не продвинетесь дальше Глубокого Перевала и не захватите Фьорлан, пока жив мой брат и флот драккаров держится на воде… Твоя империя крови и наслаждений никогда не захватит север, пока там властвует Рованоко. – Это была небольшая победа, но все же она помогла Магнусу несколько воспрянуть духом перед неизбежной войной.

– Прошу прощения, лорд Магнус, мы, должно быть, кажемся тебе совершенными тупицами, которые не принимают во внимание такого опасного противника, как Алдженон. – Это прозвучало издевательски, и Магнус похолодел, сообразив, что в его стране происходит еще что-то неизвестное ему. – У тебя на родине много амбициозных вождей, готовых на все для того, чтобы захватить власть. Твоему брату следовало бы более тщательно выбирать союзников.

Магнус почувствовал нарастающий гнев, но закрыл глаза и подавил эмоции. Он знал, что его убьют, если он продемонстрирует гнев Рованоко в присутствии короля, и он ничего не достигнет, прикончив горстку рыцарей перед смертью. Ранен лихорадочно размышлял над смыслом слов Амейры. Ясно было, что Семь Сестер спланировали это вторжение задолго до нападения на Канарн – уверенность ведьмы в ее положении в Каресии и Тор Фунвейре служила тому доказательством, – но он не понимал, каким образом она намеревалась убрать с дороги Алдженона. Если драккары вышли в море, то всего лишь через несколько дней они достигнут Ро Канарна, и король со своими рыцарями захлебнется в собственной крови. Если люди ро оставят город и отправятся в Травяное Море, их арьергард останется уязвимым для воинов Фьорлана, а опасение, что флот может развернуться и отправиться разорять Ро Тирис, быстро заставит их забыть о завоеваниях. Магнус знал, что в казармах Тириса сейчас осталась лишь горстка рыцарей. Если его брат найдет Ро Канарн опустевшим, а армия уйдет на север, он начнет морскую блокаду столицы Тор Фунвейра и будет поливать город огнем из орудий до тех пор, пока король не отступит на юг. Подобное тупиковое положение для обеих сторон существовало в течение веков: ро лучше воевали на суше, а ранены – на море. Однако, если флот раненов по какой-то причине будет нейтрализован, Свободные Земли окажутся крайне уязвимыми.

– Я могу оставить тебе жизнь на столько недель и месяцев, на сколько захочу, отец Магнус. Твоя судьба зависит от моей прихоти. Как это тебе нравится? – В глазах Амейры промелькнуло довольное выражение, которого не заметил никто, кроме Магнуса, и это еще сильнее разозлило его.

– У тебя нет надо мною власти, ведьма. Все, что ты можешь, – это убить меня, а смерти я не боюсь, – совершенно искренне ответил Магнус.

Взгляд Амейры беспокоил Магнуса. Она сумела проникнуть в его сознание, и, хотя жрец чувствовал себя сильным, он знал, что колдунья в состоянии подчинить его; однако на это требовалось время, а времени у нее не было. Его воля была сильнее воли слабых людей ро, и голос его бога звучал в его сознании, усиливая его решимость противостоять колдовству.

Он продолжил:

– Рованоко бросает тебе вызов, ведьма. Ты не сможешь вечно прятаться за спинами рыцарей, и я найду способ убить тебя.

– Нет, отец Магнус, ты меня не убьешь. Твоя рука не может причинить мне вреда, и если ты мне не поможешь, то сгниешь в камере.

Магнус подумал о Рам Джас Рами, киринском наемном убийце, которого он не видел больше года; Аль-Хасим уверял, что это единственный человек, способный убить волшебницу. Магнус понятия не имел, где сейчас находится кирин, но до тех пор, пока он жив и бродит где-то по землям людей, Семь Сестер остаются уязвимыми.

В его голове прозвучал смех, и Амейра заговорила снова:

– Твой друг кирин теперь потерял возможность причинить нам вред, об этом позаботился его сын, которого мы купили у каресианского работорговца. Мертвый Бог дает нам свежие силы и способность сопротивляться жалким попыткам убить кого-либо из нас.

Магнус знал, что когда-то у Рам Джаса были дети, но их считали пропавшими или погибшими после нападения на деревню киринов, расположенную где-то в Ослане. Без сомнения, если Рам Джас узнает о том, что Семь Сестер нашли его сына, это вызовет у него такую же ярость, как и радость.

– Возможно, тебе следует больше бояться его лука, чем моего молота, – произнося эти слова, Магнус слегка улыбнулся. – Он хитроумный негодяй, ведьма, более чем достойный противник для тебя.

– Возможно, прежде это было правдой, но теперь это не так. Пусть он выпустит свою стрелу, и ты увидишь, что он так же беспомощен против нас, как и прочие.

Магнус не переставал улыбаться, и это, казалось, привело волшебницу в бешенство. Раненский жрец достаточно хорошо знал Рам Джаса и понимал: действия этого человека нелегко просчитать; Магнус не раз за свою жизнь слышал, как кто-нибудь говорил, что не боится кирина, но на следующее утро его труп находили со стрелой в голове.

– Может быть, это заставит тебя замолчать, – произнесла она, обернулась и медленно вытащила из-за спинки своего кресла Скельд, боевой молот Магнуса. – Я собиралась отдать его командующему рыцарю Риллиону, но после твоих необдуманных оскорблений решила подарить его сэру Халламу Певайну.

Магнус перестал улыбаться. Мысль о том, что бесчестный негодяй завладеет его оружием, заставила его сделать несколько глубоких вдохов; он боялся, что иначе призовет боевой гнев Рованоко и его убьют.

Он взял себя в руки и сформулировал ответ как можно спокойнее:

– Отдай его кому хочешь, но я уверяю тебя: тот, кто его получит, умрет прежде, чем я заберу свое оружие обратно.

Амейра, Повелительница Пауков, ничуть не испугалась этой угрозы, и, повернувшись к королю Тор Фунвейра, продолжавшему свою речь, и восторженной толпе служителей церкви, она произнесла:

– Я прослежу за тем, чтобы убили как можно больше твоих сородичей, – чтобы ты мог полюбоваться потоками их крови.

Амейра ушла вскоре после того, как король закончил речь, а Магнус вынужден был несколько часов смотреть на то, как ро хлопают друг друга по спине, как простых солдат производят в сержанты, как воинов посвящают в рыцари и как раздают обещания высокого положения в новом герцогстве Канарн.

Командующий рыцарь Мортимер Риллион получил титул коменданта крепости, Нейтан из Дю Бана был назначен его заместителем. Король объявил, что его двоюродный брат, Иеремия Тирис, станет герцогом, а Мобиус подберет подходящего Пурпурного священника для надзора за духовной жизнью города. Анимустус из Воя, толстый Золотой клирик, должен был вернуться в Ро Арнон со всеми награбленными богатствами. Певайну пообещали новый ничего не значащий титул в веренице уже имеющихся у него званий. Рыцарю-наемнику также подарили Скельд в знак его особых заслуг перед Тор Фунвейром – и Магнус подумал, что этот подарок приблизил смерть Певайна сильнее, чем все его бесчестные действия.