Падение Диссы (СИ) - Ткач Олег

Служба своеобразно пошла на пользу будущему курсорусу. Добавила своего и война. Не прошло и месяца с возвращения мнимого бастарда лорда в его замок, как все остальные, хоть косвенно причастные к изнасилованию, были мертвы. Оквус лишь покачал головой, он понимал чувства Долимара и видел в этом нечто большее, понятное лишь ему. Поэтому не говорил об убитых детях. До тех пор, пока не почувствовал, что можно. Повзрослевший и сильно изменившийся с того дня, как устроил в доме резню, Долимар с интересом выслушал Оквуса, а от детоубийства отмахнулся. После личного участия в жестокой войне с Кразором, когда объединенные армии трех стран — Давора, Вамута и Шеридана разгромили агрессивного соседа и перекрыли его границы, ввергнув в долгие годы голодной блокады, и всех ужасов, которые он видел собственными глазами на этой войне, такими вещами его было уже не пронять.

С тех пор прошло много лет, но Долимар всегда ощущал затаившегося зверя, готового вырваться в любую секунду. Поводов, к несчастью, было предостаточно. Но курсорус умел держать себя в руках, превосходно скрывая внутри это чувство, выпуская его на свободу только перед отъявленными преступниками Короны, оставаясь с ними наедине глухими ночами в самых глубоких и дальних камерах Башни Правосудия.

Первая волна, с которой он легко справился, колыхнулась в нем, когда канцлер решил пооткровенничать. Вторая волна накатила, стоило только безмозглому идиоту Зендору сказать о взрыве. Было сложно, но и тогда курсорус без труда удержал гнев в себе. А вот потом стало гораздо труднее. Радость от того, что из завала удалось вытащить еле живого Сенжа, резко сменилась приступом всепоглощающей ярости, как только эффи в один голос запричитали о невозможности использования магии для лечения его человека, единственного выжившего в этом дархумовом взрыве и способного рассказать о случившемся. Неожиданный приступ был настолько силен, что Долимар утратил на миг контроль и самообладание. Хвала Всеединому, генерал опередил его и вырубил ублюдка Зендора, а то бы еще один крик, и курсорус вспорол ему горло на глазах у всех!

— В кандалы! Бросить в самую грязную камеру и никого не впускать, пока я не вернусь!

Долимар с трудом подавил бурю внутри себя. Он уже начинал понимать, что нового приступа не избежать, но продолжал сопротивляться зверю, так не вовремя почувствовавшему его слабость.

Всеединый! Только не сейчас и не здесь!

Та самая следящая эффи, которая первой обнаружила чужую магию в Диссе, вызвалась спасти его человека дархумом. Курсоруса это не удивило, он знал, что многие эффи пробовали запретную магию, когда в гильдии еще заправляли мэйры. А кое-кто практиковал до сих пор. Не находя другого выхода, он дал согласие, хоть и ненавидел обряды мэйров всем сердцем. Но в этот раз цель оправдывала любые средства. Сенжа надо было вытаскивать.

«Жаль, что на его месте не Тилиус», — мелькнула в голове курсоруса мысль, от которой он тут же отмахнулся. Конечно, к Тилиусу он испытывал большую симпатию, чем к Сенжу, но и самальца любил по-своему, и был рад его спасению.

Лечение пошло тяжело, но результативно. Четыре десятка человек стояли, держась за руки, и принимали откат от магии эффи. В том, что откат был ужасен, Долимар не сомневался. Для этого стоило только бегло взглянуть на людей в цепочке, которые плакали, стонали, кричали и дергались от боли. Многие из них падали на колени, кто-то падал, увлекая за собой соседей, но цепь оставалась нерушимой. Связующее заклинание не давало разомкнуть руки, удерживая людей в цепи. Жуткие раны Сенжа медленно затягивались, сломанные кости с противным сухим треском срастались, огромные синяки исчезали.

Долимар ждал. Нездоровый румянец и блеск глаз выдавали его возбужденное состояние, но окружающие были слишком увлечены зрелищем происходящего лечения. Да и о «дурной крови», наследном недуге мужской линии Трэйдоров и Трэйдоргов, знали лишь единицы. И рядом с Долимаром, уже уступившим в схватке со зверем, таких людей не было. Но и будь они рядом, вряд ли смогли бы что-то противопоставить гневу курсоруса.

Мужчина осторожно шагнул вперед, отчетливо понимая, что гнев аккуратно, но в то же время уверенно и крепко брал управление его телом себе, отодвигая его сознание в сторону.

«Стой!» — рявкнул Долимар сам на себя, не веря в то, что он сделал этот шаг.

«Убей этих предателей! — шептал зверь ласково и убедительно. — Ты и сам знаешь! Эти твари предали Корону и заслужили смерть!»

На мгновение курсорусу показалось, что этот голос был чужим, не его зверя, терпеливо ожидающего в груди все эти годы. Странное чувство пропало так же резко, как и появилось. Нет, это мог быть только он.

Лечение подходило к концу, тело Сенжа внешне выглядело почти здоровым. Чудовище внутри курсоруса медленно стало вставать в полный рост в его груди, довольное и удивленное, что не встречает обычного сопротивления. Долимар медленно приблизился к цепочке людей, гасящих откат. Верные телохранители не отставали ни на шаг. Пройдя вдоль цепочки до середины, курсорус остановился. Не удивительно, что первыми в этом дархумовом хороводе стояли все эффи, что остались на площади, и только после них шли Щиты Короны. Он встал над последним эффи, обессиленно опустившимся на колени, рядом в такой же позе трясся от отката первый стражник. Справа эффи, слева стражники. Курсорус медленно втянул воздух носом, наслаждаясь чувством предвкушения, и позволил зверю нанести удар.

Меч, выхваченный из ножен ближайшего телохранителя, со свистом описал дугу и опустился на середину руки мага, за которую крепко держался первый из стражников. Брызнула кровь, несколько капель попали на лицо Долимара. Он целился в локоть, желая перерубить руку, и удар вышел великолепный. На мгновение, пока его сердце замерло в груди между гулкими ударами, над площадью повисла изумленная тишина.

И в этой тишине меч выпал из его ладони и со звоном ударился о мостовую. Люди из разорванной цепочки осели на землю. Те, что были слева, стали медленно вставать, поддерживаемые руками подоспевших товарищей по оружию. Те, что справа, мгновенно умерли от отката и остались лежать на камнях. Все ошарашенные взгляды были прикованы к курсорусу, на лице которого появилась довольная ухмылка. Первым, как ни странно, нашелся коротышка-погорец, мастер-капитан Щитов Короны.

— Защищать курсоруса! — заорал он на всю площадь крепким басом и первым, выхватив меч, встал перед Долимаром, защищая от трупов эффи на мостовой. — Именем Короны, убить изменников!

Стража рванула со всех сторон, беря курсоруса, а с ним генерала и погорца в плотное кольцо. Кто-то уже заносил мечи над бездвижными телами.

— Отставить… — тихо приказал Долимар, все еще не осознавая до конца, что он только что сделал. Ему до последнего казалось, что он не позволит нанести этот удар, но он ошибся. — Раненного немедленно доставить в башню Правосудия. Пусть дежурный лекарь глаз с него не спускает, пока я не вернусь.

— Слушаюсь, — вполголоса ответил Лазар и направился к телу Сенжа, грудь которого медленно вздымалась и опускалась от глубоких вдохов. Погорец попутно выбирал самых расторопных людей из стражи для выполнения приказа.

— Декар… — повернулся к генералу Долимар. Слова довались ему с трудом. Ему казалось, что язык стал, словно размокшая глина. Он заплетался, словно у пьяницы после недельной попойки. — Командуйте людьми… Занять оборону… Вперед не соваться… Будете ждать… — курсорус поморщился от переполнявшей его изнутри радости и удовлетворения и, собравшись с духом, закончил речь. — Я возвращаюсь во дворец, как только появятся новости — плохие или хорошие, не важно, — немедленно сообщите.

Оглушительный взрыв колыхнул землю, щедро осыпая людей на площади каменными осколками. Долимар почувствовал, как что-то обожгло ему голову над левым ухом. Удар был таким сильным, что его крутануло на месте. Дома вокруг площади поплыли куда-то вверх. Курсорус потерял равновесие и упал, потеряв сознание от удара лбом по железному навершию одного из щитов стражников.