Алчность. Выбор (СИ) - "Post Mort"

— Могу вернуть, как было, — произнес я в ответ на ее красноречивый взгляд. — Не надо? Чудно.

В процессе лечения я смог немного успокоиться, отчего атмосфера вокруг стала приходить в норму.

— Теперь вернемся к вам, — сказал я, повернувшись к остальным членам Капитула. — Скажите мне… Какая часть фразы «Грифонов и Волков даже трогать не смейте» вам была непонятна?

Никто не спешил отвечать.

— Конечно, я все понимаю, — продолжил я говорить. — Меня долго не было, и все такое. И вы, похоже, решили, что старые договоренности не имеют силы. Иначе я никак не могу объяснить, почему по возвращении я застал толпу чародеев под стенами Каэр Серен? Чародеев, которые собирались уничтожить ведьмачью крепость со всеми ее обитателями, конечно же.

— Но никто из нас не собирался уничтожать ведьмаков, — заговорил Гедымдейт, когда ему наконец-то удалось избавиться от чар немоты.

— То есть ты хочешь сказать, — начал я вкрадчиво говорить, — что я все это выдумал? Если не веришь, можешь сам убедиться.

С этими словами я взмахом руки открыл портал и, указав на него, продолжил:

— Думаю, тебе не составит труда найти останки этих глупцов.

Наступила гнетущая тишина.

— Я верю тебе, — осторожно подбирая слова, произнес Гедымдейт. — Но может ты что-то не так понял? Возможно, это были ренегаты, которые…

Мой насквозь фальшивый смех прервал старика.

— Ренегаты? — переспросил я и, вздернув брови, посмотрел на ректора Бан Арда. — Неужели за пятнадцать лет моего отсутствия все так сильно изменилось, и теперь ренегаты работают на Капитул? Или как ты объяснишь тот факт, что именно благодаря этим самым «ренегатам» я узнал о сегодняшнем собрании, после которого они должны были отчитаться о проделанной работе?

После моих слов старик неслабо удивился и беззвучно открывал рот, не зная, что сказать. Можно было бы подумать, что он просто отличный актер, но, на его счастье, я уже знал, откуда растут ноги у сложившейся ситуации.

Кинув косой взгляд на Радмира, я невольно поморщился. У меня совершенно не было желания выслушивать его, что бы он там ни сказал в свое оправдание. Хотелось только одного: покарать всех ублюдков, посягнувших на то, что принадлежит мне. И сделать это максимально жестоким способом, чтобы другие десять раз подумали, прежде чем решиться перейти мне дорогу.

Игры в добряка и следование чужим правилам мне надоели.

— Старик, — обратился я к Гедымдейту, чувствуя, как губы растягиваются в оскале, — помнится мне, ты хотел реорганизовать Капитул.

Старый чародей невольно кивнул.

В следующий миг в зале собраний послышался крик, полный боли. В нос ударил усилившийся запах горелой плоти, а прибитый к своему стулу Радмир превратился в огромный факел. Трусливого новенького члена Капитула, что занял МОЕ место, впечатало в стену, с которой он сполз, превратившись в кожаный мешок с переломанными костями. Чародейкам же повезло несколько больше. Я ограничился только оглушающими чарами и веревками. Бедная Тиссая, все еще не отошедшая от случившегося с ней ранее, даже не смогла оказать сопротивление, чего не скажешь о Францесске.

Стоит отдать должное эльфийке — она успела выставить защиту и швырнула в меня заклинание, что-то прошипев на Старшей речи. Вот только ее чары разбились о Щит Мрака, а она, не теряя времени зря, тут же собралась слинять. Но трансфигурированный под ее ногами пол помешал плану побега, сковав ее на полпути к выходу. Францесска неуклюже рухнула на пол, где ее все же достигли оглушающие чары.

Спустя несколько мгновений в зале собраний вновь наступила тишина. Огонь, превративший Радмира в уголек, уже погас. По итогу полностью невредимыми и в сознании остались только мы с Гедымдейтом, который хоть и удивленно, но с каким то странным удовольствием наблюдал за происходящим.

— Сейчас самое время, — продолжая кровожадно улыбаться, сказал я.

***

Несколько часов работы — и в помещении больше ничего не напоминало о произошедших событиях. Мертвые тела чародеев были убраны, а следы моего буйства устранены.

Я сидел на одном из стульев и задумчиво смотрел на двух чародеек, которые так и фонтанировали возмущением. И если Тиссая ограничивалась только комментариями по поводу несправедливого отношения к ее персоне, намекая, что никогда не была враждебно настроена по отношению ко мне, то Францесска вовсе не стеснялась в выражениях и откровенно сыпала проклятиями и угрозами в мой адрес. Впрочем, осуществить их ей было уже не суждено.

Скованные клятвами и обетами, никто из оставшихся членов Капитула больше не сможет нанести мне вреда. Равно как и не смогут никому рассказать о самом факте наличия этих самых клятв.

«Кто же знал, что метка не действует на сильных волей людей», — подумал я, досадливо поморщившись.

Пожалуй, только старик был рад всему, что произошло, ведь теперь у него появился шанс реконструировать Капитул именно так, как он был задуман изначально. И плевать, что ему тоже пришлось дать клятвы, хоть и в менее жесткой форме.

— Куда ты теперь? — спросил Гедымдейт, когда я поднялся со своего места и открыл портал.

Посмотрев на ректора Бан Арда через плечо, я ответил:

— Надо разобраться с одним… воришкой.

Глава 44. В гостях у вора

***

Аварис.

Теперь, когда в Капитуле большая часть членов была скована клятвами, которые, помимо запрета нанесения мне прямого вреда, также не позволяли использовать свое положение как-то иначе, кроме как ради контроля над чародеями, я мог заняться другими делами. И первым на очереди было разобраться с воришкой, который слишком уж много о себе возомнил.

Но я не спешил сломя голову нестись по следу вора, чтобы причинять добро и наносить справедливость. Шестое чувство твердило мне, что прежде всего стоит подготовиться и полностью разобраться в изменениях, которые со мной произошли за пятнадцать лет пребывания в коконе Тьмы. А пока я этим занят, поисками Альзура займутся другие.

Потянулись дни, которые целиком и полностью были посвящены познанию себя. И полученные результаты поражали и одновременно удручали.

Если раньше, когда исследовал джина, я и задумывался над тем, чтобы попробовать слиться со стихией, то сейчас все произошло без моего ведома. И выглядело все до боли естественно, отчего на ум приходила только одна догадка.

Тьма попыталась защитить меня от чужеродной энергии, которая была влита в меня в попытке приживить себе ген Старшей крови. Но Тьма никогда не отпускает то, что попадает в ее владения. Вот и в процессе ритуала, в ходе которого меня могло разорвать энергией пространства и времени, власть над которыми дает ген, Тьма не захотела просто так отпускать «чужака». И, как я понимаю, в процессе адаптирования и поглощения чужеродной энергии был запущен и ускорен процесс моего «развития». То, что со мной и так должно было произойти, но только спустя десятки, а возможно и сотни лет.

И если раньше Тьма была просто частью меня, то теперь я сам стал Тьмой. По крайней мере, в какой-то степени. Ведь отчего-то я был уверен, что процесс еще далек от своей конечной точки.

Но все это лишь слова. А что на деле?

А на деле, как уже было выявлено ранее, возросла регенерация. Колоссально возросла. Отрубание конечностей или иные тяжелые раны мне более были не страшны. Все заживало за считанные минуты, главное, чтобы хватило моего резерва. Отрубание головы и вырванное сердце я, признаться честно, не проверял. Попросту побоялся идти на такой риск. И без того успел наделать глупостей с этим ритуалом.

Но даже так, вкупе с возросшей скоростью восполнения резерва, это должно сделать меня очень трудно убиваемой зверюшкой. Но только лишь трудно убиваемой, ведь истинно бессмертных существ не существует. Убить можно любого. Другой вопрос, что у меня есть домен, куда должно в любом случае притянуть мою душу. Но даже так я не стал считать себя бессмертным.

И хоть пока были только плюсы, минусы все же были. Ведь, как это обычно бывает, в бочке меда обязательно должна оказаться капля дегтя. Теперь для меня полностью оказалась закрыта возможность овладеть магией Света. Не говоря уже о том, что сама эта стихия теперь мой природный враг. Ведь даже такое слабое подобие магии Света, как патронус, смог доставить мне дискомфорт.