Мастера особых поручений - Кузнецова Дарья Андреевна

— А куда именно, увижу сам?

— Да уж мог бы догадаться. Где еще искать смертников, как не у ног Могильщика?

— Старое кладбище? — Брови Лавиля озадаченно выгнулись. — Или храм?

— Храм на старом кладбище. Насколько я понимаю, эти ребята не очень-то довольны современной тенденцией безвозвратно уничтожать тела мертвецов.

— Нет возможности создавать нежить? — съехидничал Ондар.

— Большой мальчик, а в сказки веришь, — укорил Ильнар. — Нельзя превратить в нежить первый попавшийся труп, для этого нужно хорошенько подготовить объект при жизни. Нет, у них там какая-то не настолько очевидная проблема. Насколько я понимаю, наличие покойников в окружающем мире делает их существование приятнее, примерно как деревья на улице радуют глаза обычных людей.

— Я сейчас особенно ясно сознаю, насколько мне повезло с даром, — заметил помощник. — Упасите боги родиться смертником…

— Если бы ты родился смертником, тебя бы это не расстраивало, — хмыкнул начальник.

— Пожалуй. Откуда ты про них столько знаешь?

— Потому что Белый отдел подчиняется мне, а они все с рождения у него под наблюдением, — отозвался Ильнар. — Если ты имел в виду, почему при этом о них так мало знаешь ты — отвечу: не спрашивал.

— Уел. Как только появится свободное время, непременно запрошу информацию.

— То есть никогда, — резюмировал Тавьер.

Прогулка действительно оказалась кстати, Ильнар это ощущал с каждым шагом. Хоть солнце стояло в зените и ощутимо припекало, а жару и яркий свет земельник недолюбливал, сейчас он вдыхал нагретый воздух Глоссы с удовольствием. Стены кабинета, обычно казавшегося уютным и надежным, начали ощутимо давить, не давали дышать и думать. Впрочем, последнему больше мешала усталость, и Ильнар пообещал себе выкроить будущей ночью несколько часов для сна.

Старое кладбище с расположенным на нем храмом Могильщика давно уже было городской достопримечательностью, а не местом захоронений. Здесь перестали закапывать тела несколько веков назад, когда туранцы еще не задумывались об огненном погребении. Столица разрослась, королевский дворец — тоже, и суеверные страхи перед магами смерти заставили обезопасить таким образом центр города: страшили людей только свежие покойники, а не прах вековой давности.

Теперь кладбище являло собой своеобразный скульптурный парк, любимый смертниками, эксцентричными жителями Глоссы, тоскующими от неразделенной любви девами, историками и неумными кладоискателями. Неумными не потому, что в старых могилах нечем поживиться, как раз наоборот. Потрошить трупы под боком у жрецов Могильщика — идея так себе, даже если не знаешь, что подобные места любимы некромантами.

Кладбище начиналось достаточно внезапно. Его отделяла от обыкновенной улицы старая ограда из темного, позеленевшего от времени, кое-где раскрошившегося за прошедшие годы кирпича, за которой темнели густые кроны деревьев. Это место со стороны совсем не казалось зловещим, даже с учетом траурных полотнищ, заполнивших улицу. Вход — проем меж двух столбов ограды — никем не охранялся, здесь уже много веков не было даже калитки. Один шаг через порог кладбища, и безопасники словно вступили в другой мир.

Сумрак и прохлада. Запах влажной земли. Проросшая мхом, а кое-где травой старинная брусчатка под ногами. Среди деревьев серели вычурные стелы, не разделенные оградами, высились каменные домики-склепы, попадались статуи, порой великолепной работы. И тишина была совсем не такая, как на улицах города: исполненная достоинства и покоя.

— А здесь уютно, — негромко заметил Лавиль. — По-моему, гораздо приятнее, чем в дворцовом парке.

— Никому не говори. Если сюда, как в городские парки, нагрянут толпы придворных бездельников и кокетливых девиц, это место потеряет большую часть очарования. Смертники тебе такого не простят.

— Дай угадаю. Ты тоже не простишь?

— Ну что ты, я слишком тебя ценю, — с иронией отозвался Ильнар. — Но расстроюсь.

Кладбище было совсем небольшим, и буквально через сотню шагов среди могучих старых деревьев проступили очертания храма Могильщика — такого же склепа, как уже встреченные по дороге, только побольше. Двускатная высокая крыша, сложенные из больших каменных блоков стены без окон, пустой дверной проем, за которым зловеще клубился мрак. Портал и углы строения увивал барельеф из лилий и маков — традиционных символов бога смерти.

Сбоку от входа, лицом к кладбищу, стояла высокая каменная статуя — человеческая фигура, укутанная в безразмерный плащ. Складки ткани скрадывали очертания тела, оставляя открытыми только тонкие, безупречной формы кисти рук и нижнюю половину лица — идеально очерченные губы и подбородок. Закономерно: благостный, светлый лик Могильщика был тут куда уместнее злого. Осмотришься, посидишь в тишине и волей-неволей подумаешь, что ничего столь уж страшного в смерти нет.

У подножия фигуры и по другую сторону от входа стояли те самые скамьи, которых не хватало Лавилю. Правда, тоже каменные, совсем не располагающие к длительному отдыху. Ближняя к статуе оказалась занята живой уменьшенной копией божественной фигуры. Даже Ильнару, который бывал здесь не раз и уже наблюдал подобное, на несколько мгновений стало не по себе.

Смертники. К ним невозможно привыкнуть.

— Похоже, нас ждут, — негромко заметил Тавьер.

— Это хорошо или плохо? — напряженно спросил Лавиль.

— Сейчас узнаем.

— Долго шли, — недовольно прошелестело из-под капюшона, когда маги приблизились.

— А стоило поспешить? — спокойно спросил Ильнар, усаживаясь на скамью рядом со смертником. Помощник его предпочел постоять, и по возможности подальше от закутанной в плащ фигуры.

— Жизнь коротка, — неопределенно-философски ответил смертник. И умолк.

На несколько секунд повисла тишина.

— Вы поможете? — наконец спросил Тавьер.

— Воскресить короля? — без выражения уточнил собеседник.

— Если Белый настолько сочувствует Турану — почему нет, — невозмутимо ответил Ильнар. — Но верится слабо. Поэтому я бы просто хотел получить информацию о его смерти — ту, которую вы можете дать. Вы ведь можете, иначе не ждали бы здесь.

— Пойдем, — прошелестел некромант и, поднявшись, двинулся к дверному проему. Безопасники, переглянувшись, последовали за ним.

В храме было темно, прохладно и сыро — типичное подземелье. В углах, освещая скорее самих себя, чем каменные своды, горели тусклые болезненно-желтые светильники. Большую часть зала занимал прямоугольный бассейн, казавшийся сейчас бездонным, вода в нем выглядела глянцевито-черной и густой. Если это вообще была вода.

Вдоль трех стен стояли такие же каменные скамьи, как снаружи. На сводчатом потолке смутно угадывались очертания барельефов и даже как будто надписи, но поручиться, что это не игра воображения, никто из пришельцев не смог бы.

— А жреца тут вообще нет? — тихо спросил Лавиль начальника.

— Он, по-моему, боится магов смерти, — со смешком ответил тот.

Некромант тем временем неопределенно махнул рукой своим спутникам, прося или замолкнуть, или отойти в сторону, или просто не лезть под руку. Мужчины на всякий случай отступили к стене, а закутанная в балахон фигура двинулась вперед. По невысокой лестнице из трех широких ступеней — к воде и дальше, разбивая зеркальную гладь. И хотя было понятно, что жидкости в бассейне на два пальца и смертник просто идет по дну, все равно чудилось, что он ступает по поверхности. Плащ быстро намок и отяжелел, его полы чернильной кляксой расплывались по воде, но мага подобное не беспокоило. Он остановился посреди черной глади и несколько секунд словно бы к чему-то прислушивался. Потом сделал пару шагов вбок, опять замер.

Безопасники одновременно ощутили легкие, едва уловимые колебания магического поля, словно рябь на поверхности водоема отдавалась и в нем. И холодок, бегущий по спине, — неискоренимую, инстинктивную реакцию на жуткую, малопонятную магию смерти. Да, против нее, как и против любой другой магии, существовали щиты, но… верить в их надежность здесь и сейчас не получалось.