Око Дракона (СИ) - Филимонова Любовь

Валентин также не стали рассказывать приятелю про картину из холщовой сумки Гуруджи. Это лишь их версия. Возможно, эти подробности не имеют отношения к делу.

— Ох, ребята, — сказал Миша, и его улыбка была весьма многозначительной, — мне сдается, вы что-то здесь не договариваете?

— С чего ты взял? — весьма натурально удивился Валентин, хотя его мнение о дедуктивных способностях приятеля в этот момент заметно повысились.

— Да я вас хорошо знаю! — от души рассмеялся Миша, — там, где появляется ваша компания — скучно не бывает. Колитесь, что у вас в загашнике? Труп в багажнике?

Он еще продолжал смеяться, но глаза его посерьезнели.

— Вы на всякий случай еще раз проанализируйте все, что знаете, — может, и сможете подбросить дровишек в огонь. А? Или мне это только кажется?

— Михаил, — проникновенно произнесла Иванка. — Нас очень беспокоит судьба нашего товарища, человека тонкой душевной организации, прекрасного художника, человека, которому не от кого больше ждать помощи, понимания и сочувствия…

У Валентина от такой прочувствованной речи что-то даже защекотало в носу и в глазах, ему захотелось достать платок и громко высморкаться. Но он вовремя вспомнил, что платок забыл дома. Интересно, а если он сам попадет в подобную историю, и будет так же, как Гуруджи, валяться на больничной постели, что скажет Иванка? Будет ли так же со слезами в голосе вспоминать о нем? Расстроится? Опечалится?

— Хорошо, я сейчас же позвоню в христианский «Красный крест»… — предложил Михаил, — пусть пришлют к нему медсестру.

— Миша, на выход, — в комнату заглянул кто-то из сотрудников.

— Ну, простите, ребята, — Михаил быстро поднялся, — сегодня у нас небольшая запарка. — Затем немного помедлил, пытливо глядя на Иванку и Валентина, добавил на прощанье, — думаю, у нас с вами еще будет возможность обсудить это дело немного позже. Идет?

И, не дожидаясь ответа, быстро ушел.

* * *

Подъезжая минут через пятнадцать к дому Иванки, Валентин увидел то, что меньше всего ожидал увидеть…

Издалека они заметили маячившую на тротуаре перед домом знакомую фигуру, несмотря на довольно теплую погоду, завернутую в длинную бежевую шаль домашней вязки. Это была Валерия. И что-то с Валерией было не так. Она была растрепана и походила на птенца сороки, которого мать-сорока только что научила летать.

— Ой, ну, слава Богу, — завидев Иванку и Валентина, Лера бросилась к ним навстречу. — С вами все в порядке?

— А почему с нами что-то должно быть не в порядке? — удивленно спросила Иванка, обнимая ее, хотя в ее голосе прозвучали такие же слегка тревожные нотки, что и у Леры.

Валентин подумал, что женщины порой, как летучие мыши, могут изъясняться ультразвуками. И, что самое интересное, — при этом прекрасно понимают друг друга. «Отчего же прочие люди… к примеру, мужчины, не могут так же общаться друг с другом?…».

— У меня сегодня с утра было какое-то странное чувство… — Лера смотрела на них, словно мать, наконец, встретившая своих любимых детей из дальнего и очень опасного путешествия, — что с вами что-то приключилось. Я стала тебе звонить, — она заглянула Иванке в лицо, — а телефон был выключен.

— Я его забыла зарядить, — ответила Иванка.

— Но я этого не знала. Вот и помчалась к тебе…

Валентин знал эту странную привычку Леры — вот так просто, не предупреждая, нарисоваться в дверях — будь это ночь, или несусветная рань, неважно: «ах, я проезжала мимо…», «я соскучилась…», «мне дома было так одиноко», «у меня предчувствие…»

И уж совсем неожиданно для Иванки и Валентина, в дверях подъезда нарисовался Михаил, разговаривающий с консьержкой.

Он махнул рукой Иванке и Валентину.

— Ну вот, я же недаром говорил, у меня предчувствие, что мы с вами очень скоро снова встретимся.… Я ведь не сразу понял, что это твоя квартира ограблена, — повернулся он к Иванке.

Та замерла как вкопанная. У Валентина тоже перехватило дыхание. Вот оно, понеслось. Ох уж эта Иванка! Вечно вокруг нее вертится вся Вселенная, и, как правило, не в ту сторону.

— Представляете, — затараторила вышедшая вслед за Михаилом консьержка, — вот эта милая женщина, ваша приятельница, — она указала на Леру, — увидела, что ваша дверь открыта… А я ведь никого из посторонних сегодня в подъезд не впускала. И, потом, я никогда не позволяю себе отвлекаться, или покидать своё рабочее место… в моей жизни такое впервые! — Женщина почти плакала.

Еще бы! В их тихом, приличном квартале, более того, — в их очень респектабельном доме, чтобы случилось подобное! Невероятно!

И они все направились в квартиру Иванки.

У ее двери дежурил молодой парнишка в милицейской форме.

Все вместе они вошли внутрь. На первый взгляд все в квартире было в полном порядке. Обувь Иванки валялась по всей прихожей, на вешалке висели осенние, зимние и летние куртки все вместе. В общем, все было на своих привычных местах, все как всегда.

— Ну, давайте смотреть, что пропало. — Михаил привычным цепким взглядом окидывая пространство квартиры, искал какие-то зацепки, подсказки: то ли в виде грязного следа ботинок на полу, то ли брошенную отмычку, или четкие отпечатки чужих пальцев на зеркале, и вообще все, что могло бы послужить уликой и указывало бы на недавнее присутствие злоумышленников, вскрывших квартиру и унесших самое ценное.

Иванка осторожно, словно это была чужая квартира, прошла за ним вглубь.

Валентину размышлял, стоит ли рассказывать сейчас Михаилу о Гуруджи, о странной картине кисти неизвестного художника, которую тот подарил Иванке. Валентина мучила мысль, что и эта попытка взлома квартиры Иванки каким-то образом тоже может быть связана именно с появлением в доме той картины… Кстати, а где сама картина?

Но когда он взглянул на подозрительно молчаливую Иванку — что-то помешало ему выложить все Михаилу. Парень-то он хороший, но уж слишком буквоед. Ему давай факты, доказательства, улики. А какой конкретной информацией они могли с ним сейчас поделиться? «Иванка начала новый роман… при этой ей по ночам снятся драконы… а еще у нас есть такой друг — Гуруджи, которого вчера пытались ограбить…»?

Вначале им надо самим разобраться, есть ли какая-то связь между всеми этими событиями, чтобы не выглядеть нелепо перед ребятами из милиции.

Михаил посоветовал ни к чему не прикасаться. И они осторожно прошагали через все три комнаты и кухню.

— Ну, как, все в квартире на своих местах?

— Да, — уверенно кивнула Иванка.

Валентин несколько помедлил, потому что так нигде и не увидел картины, но подтвердил слова Иванки.

— Все так, как вы оставили, уходя из дома? А не могло случиться так, что вы …просто оставили дверь незапертой? Спешили, или что-то отвлекло вас, когда покидали квартиру? — спросил Михаил.

— Когда я увидела дверь твоей квартиры открытой, — взволнованно начала Лера, нервно кутаясь в шаль, и в голосе ее звучала озабоченность, — мне показалось, с тобой что-то случилось. С утра у меня было странное предчувствие, что тебе грозит неприятность. — Валерия чувствовала себя виноватой. Ведь именно она подняла весь этот переполох.

— И она появилась, эта неприятность, — попробовал сострить Валентин, давая понять Лере, что мы сами порой привносим в жизнь своих ближних достаточно много хлопот. Но осекся, наткнувшись на колючий взгляд Иванки. Так она обычно просила его заткнуться. Что он тут же и сделал.

— Знаешь, — задумчиво, стараясь припомнить, ответила Иванка Михаилу, — когда я выходила из дому, то разговаривала в этот момент с …неважно… ты его не знаешь… Разговор этот был для меня очень важен, и в этот момент как назло телефон вырубился. Я разозлилась, помню — бросила телефон в сумочку… А вот закрыла ли дверь на ключ, — хоть убей, не помню. — Она виновато улыбнулась Михаилу.

Лера только молча развела руками, отказываясь понимать такую трактовку событий. Ведь она была уверена, что спасает подругу от воров!

— Ну ладно, ребята. Будем рассматривать и такую версию: дверь осталась открытой из-за рассеянности хозяйки квартиры. А, кстати, окно в комнате тоже было открытым, когда вы уходили?