Холод твоего сердца (СИ) - Спящий Сергей Николаевич

Теперь Гран был полностью уверен: на берегу шло сражение. Кто-то схватился с хозяевами корабля, но кто бы это мог быть?

На мгновение он позволил себе поверить, что с беорами сражаются люди. Какие-нибудь герои или пусть даже разбойники, тем более и разбойники могут считаться героями, если не побоялись вступить в схватку с полусотней беоров. Этих беоров, прибывших из другого мира через врата на изумрудных островах и приплывших на человеческие земли. Впрочем, земли больше не принадлежали людям, хотя те продолжали жить на них и продолжали существовать королевства, правда не все. Существовали лишь пока не отказывались платить дань и подчиняться беорам. Вряд ли там сражаются какие-то странствующие герои. Чтобы напасть на полсотни людей-медведей нужно иметь армию минимум в тысячу человек и не вчерашних крестьян, а опытных рубак. Настолько больших разбойничьих банд просто не бывает. Как не бывает и настоящих армий, решивших выступить против завоевателей. Появись такая армия и правители подчинившихся беорам королевств будут охотиться на героев как на преступников, стремясь во всём угодить пришедшим из другого мира, хозяевам. Мысли о восставшей армии лишь пустые мечтания и зря тревожат сердце и дают надежду голове. Надежда приносит лишь дополнительную боль, это Гран твёрдо уяснил за годы рабства, сначала под чужим именем, а позже вообще без имени, потому, что кого интересует имя раба на галере.

Но кто же всё-таки напал на беоров? Наверное, другие беоры. Чем-то прибывшие из их родного мира помешали наместникам. Их внутренние распри. И можно только порадоваться, что беоры убивают беоров, если бы не та мысль, что если победят нападающие, то наверняка они перебьют рабов и затопят корабль. Зачем им лишние свидетели и улики?

Тем временем снаружи наступила тишина. Кто бы ни победил в битве, она закончилась. Растревоженным рабам оставалось только ждать своей участи.

Они сидели тихо, как мыши, стараясь негромко дышать и поменьше чесаться. Как будто, если они не станут издавать лишних звуков, то про них могут забыть. А даже если так, приковывающие к скамьям цепи всё равно никуда не денутся.

Однако довольно долго ничего не происходило. Настолько долго, что кто-то из рабов позволил себе перешёптываться, пытаясь угадать, что происходит снаружи и что может ждать их всех впереди.

Снаружи была ночь. Определённо ночь, потому, что днём, сквозь щели проникает хоть сколько-то света, даже при закрытых люках и отверстиях под вёсла. И вдруг в ночи загорелось яркое солнце. Его слепящий свет проник сквозь щели, позволяя рабам увидеть друг друга и отбрасываемые ими длинные тени. Ровный яркий свет не походил на свет костра. Значит он создан магией, а магия — это почти всегда смерть, по крайней мере для людей.

Рабы зажимали себе рты, опасаясь издать хоть звук. Но когда корабль дёрнулся и что-то потащило его в сторону берега, они больше не смогли сдерживаться и трюм заполнил многоголосый рёв чувствующих свою обречённость людей.

…

Внутри корабля кто-то заревел. Рёв звучал глухо и не походил на рычание оборотней. Однако, на корабль тотчас уставились десятки стволов, а вытаскивающие корабль на берег мизгири остановились и их пушки тоже нацелились на вплотную приблизившееся к берегу судно.

Временно покинувший место стрелка-командира и доверивший машину второму пилоту Горазду, Золотилов наблюдал со стороны за вытаскиванием корабля. Рядом стояли безопасники и эльф Шанданес, которого никто не звал, но и не гнал.

— Слушай, а можешь магией-шмагией заглянуть кто там внутри кричит? — обратился Золотилов к Шанданесу. Эльф был нелюдью и старший лейтенант не испытывал к нему тёплых чувств, особенно учитывая, что его сородичи вырезали экспедицию наплевав на эфемерное понятие дипломатической неприкосновенности. Но всё же Шаданес вроде как свой. А хороший командир должен максимально полно использовать способности подчинённых для выполнения боевой задачи. А нравится или не нравиться — кому какое дело до личных предпочтений старшего лейтенанта Золотилова? Да никому, по большому счёту.

Эльф не стал махать руками или говорить абрукадабру. Повернувшись в сторону Николая, он односложно ответил: — Люди.

— Какие ещё люди? — не понял Золотилов. — Эти, которые мохнатые и зубастые или ушастые вроде тебя или кто?

— Не оборотни, не эльфы, люди, — вынужден был пояснить Шанданес. И только тогда Николай догадался, что если он может назвать человеком любое разумное существо, то для эльфа люди — это именно люди и никто больше.

— Откуда здесь люди? — удивился один из безопасников.

Шанданес пожал плечами.

— Орут-то как, — покачал головой Николай и махнул рукой в сторону замерших мизгирей. — Давайте, вытаскивайте. Пока они там себе голос не сорвали.

…

Проскрежетав днищем по песку, вытащенный на берег корабль остановился. Он чуть постоял, потом покосился и так застыл, видимо уже навечно.

Рабы в закупоренном трюме замолчали. Гран был уверен, что они все обречены. Надежды нет. Прикованные к скамьям люди полностью во власти той неведомой силы, что походя вытащила тяжёлый корабль из воды и бросила на берегу, словно игрушку. И глупо было бы надеяться, что столь могучая сила дружелюбна к слабым людям.

В бок наклонившегося корабля продолжало бить мощное сияние. Такой яркий и ровный свет, что приходилось отворачивать голову, чтобы свечение, пробивающееся через щели в прикрытых заслонками отверстиях под вёсла, не слепило глаза.

Кто-то тяжёлый ходил по палубе. Тяжёлый как беор?

Неизвестные сорвали с петель один из люков. Кто-то спускался по лестнице. Сделанные людьми, под массу и габариты беоров, ступени скрипели, но держали. Гран и остальные рабы смотрели на основание лестницы куда должен будет спуститься неизвестный. Смотрели с тоскливой обречённостью, как если бы желали увидеть то, что сейчас убьёт их, увидеть свою смерть.

С палубы, к гребцам, спустилась статуя. Железный воин из чёрного металла с тупым копьём в руках. Он подошёл к одному из сжавшихся гребцов, ухватил его голову железными пальцами, повернул под свет и какое-то время рассматривал. Ступени лестницы скрипели под вторым спускающимся.

Странные рыцари с ног до головы закованные в чёрные доспехи, а кто ещё это мог быть, не ожившие статуи, в самом деле, да никто и не делает статуи из железа, железо для клинков, статуи делаются из камня.

Рыцари принялись освобождать рабов перерубая цепи мечами с лезвием таким же чёрным, как их доспехи. Перепуганных людей собрали и организованно повели наверх. Наверх из проклятого трюма, где Гран опасался умереть так и не увидев толком солнца, небесного простора, не вдохнув полной грудью свежий воздух пьянящий, после душного и вонючего трюма сильнее чем самое крепкое вино.

В этот момент он позволил себе такую роскошь как надежда. Не на что-то конкретное, а общее ощущение, чего-то хорошего — что его недожизнь не закончится глупо и быстро, а будет иметь какой-то смысл. Быть может у него даже получится когда-нибудь отомстить.

Яркий свет слепил. Ночная прохлада пробирала до костей, а свежий воздух, при первом вдохе, как будто бил под дых и заставлял долго кашлять. Массивные фигуры закованных в глухие доспехи чёрных рыцарей обступили сжавшихся людей. Один из них снял шлем и под ним обнаружился оказался человек, уставший, но пытающийся улыбаться. Берег был залит кровью и усеян мёртвыми телами беоров.

…

Внутри корабля обнаружили несколько десятков человек. Их фенотип не выходил за рамки возможного. Ведь негр довольно сильно отличается от скандинава, а тот, в свою очередь, эскимоса и так далее. Обследовать найдёнышей не имелось ни времени, ни возможности. Лидия сейчас занималась ранеными в лагере и все остатки медтехники и исследовательской аппаратуры находились при деле. Но с виду выгнанных на палубу, под свет грозди запитанных от реакторов мизгерей прожекторов, людей, если их отмыть, одеть и откормить, можно легко представить где-нибудь на улицах Новом Уренгое, или Салехарда, или Якутска.