Дэлэмэр не понимал, о чем они говорят, но речь драконов, пусть и чужая, была щедро сдобрена эмоциями, которые переводить не нужно…
— Хватит фыркать и пыхтеть! — строго сказал им Орион. — Давайте по-человечьи уже…
— Пррифффет, — отозвался один из драконов, переминаясь с ноги на ногу. — Орррион и К'анннг'асск.
Слова он выговаривал с тщательностью послушного школьника. Человечьи звуки давались ему непросто, а «к» и «г» получались щелкающими: с таким щелчком раскалываются спелые лесные орехи. И… принимая во внимание тон, с которым обратился к драконам Джовиб, и смущенные взгляды последних, складывалось впечатление, что вся эта троица — дети. Подумав так, Кангасск невольно расплылся в улыбке.
— Привет, — ответил он.
— Это Зейна, Чиун и Навер, — представил троицу Орион и тут же пояснил: — Это на человечий манер… на драконий — язык сломаешь выговаривать. И, Кан… — он скрестил на груди руки и бросил в сторону Ученика косой взгляд. — На будущее… построже с ними: сразу скажу, это ровесники моего сына. Их двести годков — что наши десять… Страшные разгильдяи все трое.
Драконы смущенно переглянулись. Кангасск не выдержал — рассмеялся. Давно он не смеялся так весело.
— И чего вы тут делаете, хотел бы я знать? — с нажимом произнес Орион, обращаясь к изумрудным ребятишкам, которые, словно предчувствуя этот вопрос, отступили на шаг и сбились в кучу; похоже, знали, что с этим человеком шутки плохи… Даже то, что Джовиб был на голову ниже любого из них, храбрости им не добавляло: взрослый есть взрослый.
— Прррог'уллллиффаемсаа, — протянул сероглазый Чиун и зябко повел крыльями.
— И еще… — добавил Орион, — где четвертый? Вас только трое спустилось.
— Нассс и есссть трррое, — выглянув из-за крыла Чиуна, произнесла Зейна. Голос у нее был мягче; девчоночий голос.
— Хе-хе, врут и не краснеют, — весело заметил Кангасск. Драконью ложь харуспекс распознавал не хуже, чем человеческую; Кан был так удивлен этим, что высказал свою догадку сразу, не успев задуматься над тем, что сейчас лучше: подыграть детям или встать на сторону Ориона. Потом задумался, но было поздновато…
— У меня плохое предчувствие… — вздохнул Орион и велел: — Зовите своего четвертого.
Драконы все как один подняли головы — и в небо понеслись тонкие крики. Как тогда, над залитым кровью «Ювелем»… только не было в этих криках скорби: дети просто звали своего товарища.
И он появился, вынырнув из-за снежной шапки на голове Архангела. Он снижался, описывая большие круги; сразу было заметно, что летит осторожно, а когда спустился достаточно низко, то стало ясно, почему: на спине у дракона уже можно было разглядеть крохотную человечью фигурку.
— Аглайн… — констатировал Орион.
…Дракон, носивший имя Аглайн, выглядел куда больше и старше дожидавшейся внизу троицы. Поровнявшись с Зейной, Чиуном и Навером, он вытянул крыло и спустил на землю щуплого человеческого мальчишку лет десяти (человека тяжелее изумрудный дракон, наверное, даже не поднимет). Тот был одет явно для полета в холодных высотах: меховые сапоги, три теплых плаща сразу, и — огромные очки, закрывающие половину лица… Кан их узнал: эти очки ему четырнадцать лет назад сделал сам сын звезд. В них Ученик, тогда еще совсем молодой и глупый, катался на лыжах, заворачивал неумелые виражи и смотрел на зимнее солнце, не щурясь… славное было время.
Подойдя к Ориону, мальчонка сдвинул очки на лоб и, подняв голову, счастливо улыбнулся.
— Привет, пап! — звонко произнес он и обнял Джовиба.
— Мой сын, Лайнувер, — с кислой улыбкой произнес Орион, обернувшись к Кангасску. — …Лайн, я тебя побью когда-нибудь… — отчитал он мальчишку, доверчиво глядящего на него снизу вверх и улыбающегося во весь рот. Должной суровости во фразе не прозвучало; тем не менее, мореход продолжал: — Ты о матери думаешь? Ей волноваться нельзя, бестолковая ты голова. Если она узнает…
— Пап, я ей ничего не скажу!!! — горячо заверил его приемный сынишка. И, сияя от радости, сообщил: — Мы на самом верху были! — он махнул закутанной в две варежки рукой в сторону гигантских каменных стражей. — Оттуда все-все видно! Я даже в кристалл заключил картинку…
— Ооооохсвятыенебеса… — вздохнув, скороговоркой произнес Орион. — Не вздумай матери кристалл этот показывать… А с тобой, — он ткнул пальцем в сторону Аглайна, отчего дракон-подросток насупился и гордо расправил плечи, — я отдельно поговорю.
Аглайн что-то проворчал по-драконьи.
— Я знаю, что он не рухнет, дурила, — проворчал в ответ Орион. — Но, разрази тебя гром, я беспокоюсь все равно… а Карине вообще лучше не знать, где Лайн пропадал сегодня. Вы четверо, отнесите парня туда, откуда взяли — и чтоб такого больше не было!
…Улетающую драконью четверку Джовиб провожал взглядом долго и задумчиво. За это время вернулась Эанна — видимо, к драконам чарга подойти опасалась.
— …Вот ведь сорванец… — покачал головой Орион, последний раз взглянув на опустевшее небо. — Я в его возрасте такой же был… И никогда не понимал, отчего за меня кто-то беспокоится… — он печально посмотрел на Кангасска. — Скажи, я дурак, что не бью сына, да?.. Ему б пошло на пользу…
— Вряд ли, — с большим сомнением произнес Кан, улыбнувшись, заметил: — А сын у тебя замечательный…
— Знаю… — Орион тихо рассмеялся. — Я скучал по нему. И по Карине… Две недели дома не был. Давай шагу прибавим, что ли…
— Давай! — с улыбкой согласился Кангасск.
Они шли быстро. Очень. К вечеру Ученик даже не вспомнил, каким же берегом прошел вдоль узкого места реки. Не важно это было.
…Две карты у входа. Знакомая прихожая…
Встречать их юный Лайнувер Джовиб, заговорчески улыбаясь, выбежал первым. За ним вышла Карина… Кану даже объяснений не потребовалось, так она была похожа на своего отца — Нэя Каргилла.
Орион ласково обнял жену при встрече… «Как ты, как малыш?..» — много было радостных и поспешных вопросов… Наблюдая чужое счастье, Кан стоял в стороне, возле вешалки, на которую повесил свой плащ. Всего несколько минут — которых хватило на то, чтобы в сердце закралась печаль…
Это на так уж сложно — быть одному… До тех пор, пока не увидишь счастливую семейную пару.
…Заныл старый шрам, тот, что навсегда перечеркнул левую бровь. Невелика цена, Сохраняющий Жизнь, за то, что ты сейчас видишь; за одно это уже можно простить себе кучу ошибок и просчетов, не так ли?.. и не судить себя слишком строго…
— Здравствуй, Кангасск…
Задумавшись, Кан не сразу понял, что обращаются к нему.
— Здравствуй, Карина, — спохватился он. — Извини, сплю на ходу…
Она была прекрасна. Как прекрасна всякая женщина, которая любима и любит. Ребенку, которого она носит, предстоит родиться в замечательной семье…
— Ничего, — Карина улыбнулась. — Сегодня какой-то сонный день. Проходи, не стой у порога. Я угощу тебя горячим шоколадом.
Шоколад был последним, что напомнило Ученику о старых временах. Шоколад и тишина небольшой гостиной с камином… К ужину Кангасск понял, что Башня изменилась до неузнаваемости, как и предупреждал Орион…
Не сказать, чтобы это радовало или печалило. Скорее, отрезвляло… Судьба всегда находит способ заставить человека смириться с тем, что прошлое вернуть невозможно. Всегда…
Глава сороковая. Памятник одиночеству
Серая Башня — памятник одиночеству. Оно навеки там, где нет дорог и городов; где на многие мили вокруг тянутся снежные пустоши и изумрудные хвойные леса; где на запад из высоких окон открываются взгляду земли, не нанесенные ни на одну из карт…
