Флэшбэк (ЛП) - Мессенджер Шеннон

— И я буду рада охранять путь, если вам, ребята, понадобится еще несколько минут, чтобы поговорить, — добавила Тарина, подчеркнув последнее слово таким тоном, что у Софи на лице появилось выражение атомного взрыва.

Она попятилась, оставляя больше пространства между собой и Фитцем.

— Если тебе интересно, каково это — иметь так много разных телохранителей, то вот оно.

— Наверное, — пробормотал он. — Не то чтобы здесь все было более нормально.

Он указал на тень ближайшего дерева, и Гризель, казалось, растворилась в темноте, сопровождаемая пятью другими воинами-гоблинами.

— Огр прав, — заметила Гризель, приказывая всем отойти вглубь участка, чтобы ворота с лязгом закрылись за ними. Ее шаги были грациозными и плавными… совсем не так, как у человека, оправляющегося от серьезной травмы, и Софи надеялась, что это означает, что Гризель вернулась к нормальной жизни.

И Сандор, и Гризель оставались в солдатском режиме… но на секунду, когда они подумали, что никто не смотрит, они обменялись взглядами, которые заставили сердце Софи серьезно растаять.

— Итак, — сказал Фитц, откашлявшись. — Ты готова?

— Думаю, да, — тихо ответила Софи. — А как насчет тебя?

Он кивнул, протягивая руку, наклонился ближе и добавил:

— Я… действительно думаю, что мы найдем что-то сегодня.

Софи пожалела, что не может разделить с ним эту уверенность, когда взяла его под локоть и позволила вести себя вперед, в сердце Эверглена. Тропинка начиналась знакомо, вдоль нее росли аккуратно подстриженные кусты и деревья всевозможных цветов, наполняя воздух густым сладким ароматом. Но как раз в тот момент, когда показался мерцающий особняк, они повернули в противоположном направлении, вверх по крутым холмам, от которых у Софи заколотилось сердце, когда они добрались до неуправляемой поляны, упирающейся в стену мшистой скалы. Большую часть пространства занимал тощий папоротник, обрамлявший небольшое простое строение: белый каменный дом с единственной дверью, единственным окном и плоской крышей с тусклой металлической черепицей.

Он выглядел так, будто его построили люди, а не эльфы.

Никаких кристаллов. Никаких драгоценностей. Никакого стиля любого рода.

Все в нем кричало о временности… но было ли это потому, что нынешний житель должен был вернуться в свою камеру, или ожидалось, что он вернется к семье, было трудно сказать.

— Я пойду первой, — сообщила Гризель, направляясь к двери, — и только Фитц, Софи и Сандор будут допущены внутрь со мной. Остальные могут рассредоточиться и патрулировать поляну.

Никто не спорил, и через несколько секунд их группа рассеялась, когда Софи и Фитц присоединились к Гризель, а Сандор следовал за ними.

— Эта дверь может открыться только на три секунды, — объяснила Гризель, протягивая руку к металлической панели, вделанной в камень. — Дай мне знать, когда будете готовы.

— Твои родители уже внутри? — прошептала Софи Фитцу.

Он покачал головой.

— Я сказал, что им нельзя здесь находиться. Но не удивлюсь, если Биана прячется где-нибудь в углу.

— Да, я все это время ждала, когда она появится рядом с нами, — призналась Софи, оглядываясь через плечо, почти ожидая, что Биана моргнет и закричит: «Я здесь!».

— В любое время, — подтолкнула Гризель.

— Хорошо, — сказал Фитц, быстро и глубоко вздохнув, стиснув зубы и расправив плечи.

Софи попыталась сделать то же самое, слабо улыбнувшись Фитцу и давая понять, что готова.

Сандор схватился за меч.

— Хорошо, — сказала Гризель, прижимая руку к панели и вызывая громкий щелчок, когда дверь распахнулась внутрь.

Они поспешили в дом, и дверь за ними закрылась с тревожным щелчком, эхом отразившимся от голых каменных стен. Внутри было так же скучно, как и снаружи: узкая кровать, застеленная жестким белым бельем. Маленький пустой столик. Одинокая полка с несколькими потрепанными книгами. И единственный стул напротив единственного окна, где сидел Альвар, уставившись на довольно невзрачный вид.

Когда они вошли, он повернулся к ним, и его покрытое шрамами лицо расплылось в улыбке.

— Привет, Софи. Я ждал тебя.

Глава 33

— Не хочешь присесть? — спросил Альвар, когда Софи не ответила на его приветствие. — Я слышал, ты плохо себя чувствуешь.

Он встал и предложил ей свой стул, и Софи заметила, что после суда он прибавил в весе и уже не выглядел таким хрупким. Его волосы были аккуратно подстрижены, а вышитая туника выглядела так, словно была сшита специально для него.

Если не считать ужасных шрамов, он был похож на Альвара, которого Софи впервые увидела… на очаровательного старшего брата, приехавшего в гости к своей идеальной семье.

— Она не была больна, — отрезал Фитц. — Твои маленькие друзья пытались убить ее… и ты это уже знал. Перестань притворяться, будто ты такой невинный.

— Я не имею никакого отношения к этому нападению, — спокойно ответил Альвар.

— На этот раз, — возразил Фитц. — Так что сядь… никому не нужен твой дурацкий стул.

— Осторожно, — прошептала Софи, когда Фитц потер грудь и глубоко вздохнул. — Побереги силы для зондирования.

— Зондирования? — повторил Альвар, его улыбка исчезла со вздохом. — Еще один обыск памяти?

— Испугался? — возразил Фитц. — А следовало бы.

Альвар медленно сел и отвернулся к окну.

— Страх тут ни при чем, братишка. Но тебе не приходило в голову, что я не хочу вспоминать?

— Конечно, — согласился Фитц. — Вспоминать — значит возвращаться в эту вонючую каморку. И это значит, что у нас будет время остановить тот ужасный план, частью которого ты являешься.

Альвар покачал головой и, повернувшись к Софи, умоляюще посмотрел на нее, желая, чтобы она поняла, что он хочет сказать.

И она поняла. Хотя бы немного.

— Ты не хочешь быть тем, кем был, — догадалась она.

— Ты когда-нибудь просыпалась от кошмара, который казался настолько ужасающе реальным, что тебе хотелось плакать от облегчения, когда ты понимала, что все кончено, и тебе не придется жить в этих ужасах?

Софи посмотрела на свою правую руку и вздрогнула, вспомнив, как хрустнули кости.

— Не совсем. Мои кошмары — это воспоминания о том, через что я прошла.

— А сколько воспоминаний, частью которых был Альвар? — спросил ее Фитц. — По крайней мере, половина, верно? Еще?

— Та часть меня, которая делала все это, исчезла, — настаивал Альвар.

— Да, но та часть тебя, которая осталась, все еще должна заплатить за то, что ты сделал, — сказал ему Фитц.

— Я уже… разве ты не понимаешь? — спросил Альвар, впервые повысив голос. — Думаешь, я не вижу, сколько боли причинил? Как вы с Бианой едва смотрите на маму и папу из-за того, что я здесь, и как часто я ловлю их плачущими после того, как ты кричишь на них? Ты знал, что Член Совета Оралье разрыдалась, когда объяснила, что Невидимки сделали с Членом Совета Кенриком? Она посмотрела на меня… С таким же успехом я мог сжечь его заживо. — Он взглянул на Софи, которая обхватила себя руками. — Ты думаешь, легко сидеть здесь, зная, что я помог вытащить тебя из пещеры, а потом стоял там, пока тебя пытали, и что я ничего не могу сделать, чтобы загладить свою вину? Единственное, что я могу предложить — это позволить тебе посидеть несколько минут в моем неудобном кресле, а ты даже не хочешь принять мое предложение, потому что так сильно меня ненавидишь. Или как насчет…

— Хватит! — крикнул Фитц, подходя к брату. — Прекрати заставлять всех жалеть тебя!

— Вовсе нет.

— Да, и знаешь, откуда мне это известно? — Фитц наклонился ближе и заглянул ему в лицо. — Если бы ты действительно сожалел, то добровольно согласился бы провести остаток жизни в этой ужасной камере. То же самое касается, если ты действительно хотел убедиться, что больше никому не навредишь. Но тебе все равно. Ты заботишься только о себе. И поэтому я знаю, что даже если ты не восстановишь свои воспоминания, однажды ты снова станешь тем же жутким убийцей.