Мы перемахнули реку по мосту, и вскоре перед нами появилась новая застава, уже с опущенным грубо оструганным бревном шлагбаума, за которым топтались несколько немолодых воинов не бравого вида, в зеленых сюркотах и островерхих шлемах. Герб на груди у них изображал драконью лапу, держащую факел, а вооружены они были уже не "энфилдами", а трехлинейками.
— Четыре золотых шелонга за машину и по медной полтине с человека. — сказал чиновник в гражданской одежде, но с бляхой на медной цепи. — Вы въехали в Мирланскую марку, так что пошлину извольте платить.
Собрав с нас деньги и пересчитав, выписав подорожную и притиснув к ней полыхнувшую магией печать, он указал на опустевший пост на противоположном берегу, и спросил:
— А чем это вы их так напугали? Хотя, вимарские всегда от всех бегали, как тараканы пуганные.
Собственная шутка привела чиновника в такой восторг, что он заржал, закинув голову и демонстрируя отсутствие многих зубов.
Так мы и поехали дальше. Уже никуда не торопясь, и я сидел в кузове с Машей в обнимку, откровенно наслаждаясь покоем, ее близостью да и просто осознанием того, что за нами, наконец, никто не гонится.
По пути мы сделали небольшой привал, быстро перекусили, сбегали кто куда. Потом поехали дальше. Пару раз попадались конные патрули дружинников, у нас проверяли подорожную, после чего сразу отпускали.
Ближе к вечеру мы озаботились ночлегом. Балин эти края знал плохо, Орри — не лучше, но местность выглядела достаточно населенной для того, чтобы мы не слишком беспокоились. Хоть просто в деревню, но напросимся.
Постоялый двор мы нашли на крепком хуторе, окруженном мощным частоколом. Трудолюбие людей, его соорудивших, вызвало большое уважение. Подворье же было выстроено по принятому в наших и этих краях плану. Глухие задние стены хозяйского дома, домов семейных, сараев, самого постоялого двора и прочих пристроек выходили наружу, а промежутки между ними как раз и замыкал этот самый частокол.
Пыльный двор был просторным, так что проблем поставить машину не было. Вимраского герба у нас на капоте уже не было — в инструментальном ящике нашлись баночки с краской двух цветов (военная машина, как никак), вот Балин его и перекрасил, а Маша каким-то заклятием заставила краску почти мгновенно высохнуть. Не гоже в Мирланской марке с вимарским гербом на капоте раскатывать. Можно и на проблемы нарваться.
Населен хутор был хозяином — крепким широкозадым мужиком с бородой веником и хитрыми глазами, такой же невысокой и коренастой хозяйкой, и двумя взрослыми сыновьями, похожими на обоих родителей. Оба сына были женаты, и их жены тоже вовсю занимались местным хозяйством.
Под постояльцев был отведен просторный дом с четырьмя спальнями, из которых к нашему приезду были заняты две. Купец с приказчиком и двумя охранниками там разместились. Их "зилок" стоял, прижавшись боком к стене сарая.
Кормили гостей в просторной горнице хозяйского дома, превращенной в подобие небольшого трактира. Стояли тяжелые длинные столы, вдоль которых вытянулись столь же длинные лавки.
Пиво было в этих краях только темное, светлое тут почему-то не любили. И еще подавали хорошую медовуху, отчаянно понравившуюся Маше, которая к этому времени совсем оклемалась, и была бодра и весела.
Немудрящую, но вкусную еду носила с кухни хозяйская сноха, комплекцией и повадками напомнившая мне подавальщицу из "Ржавого шлема". У Орри тоже, видать по всему, всколыхнулись воспоминания, потому как каждый раз провожал ее долгим задумчивым взглядом, что-то невнятно бормоча под нос. Сидящий рядом Балин тоже вниманием ее не обделял. Подавали, как всегда здесь, свинину с картошкой, щедро сдобренные пережаренным луком, овощи и свежий хлеб. Более чем достаточно нормальному человеку.
Лари была сдержанно-вежлива со мной, но в выяснение отношений не пускалась, Впрочем, возможностей остаться наедине для разговора у нас пока не выдалось. Да и я не слишком грузился этим делом, твердо зная, что правда на моей стороне, потому что группой командую я, а Лари правила игры приняла. И если она думает иначе, то пусть снова вспомнит, кто здесь командует.
Компания из купца с приказчиком и охранников веселилась за соседним столом, купец все время шутил с хозяйской снохой, причем весьма сомнительно, но та только хохотала и отмахивалась.
Дело шло к закату, о котором хозяин нас предупредил. Все верно, "час нечисти" приближается. А предупреждал он для того, чтобы дать понять — кто будет ночью ходить по двору, тот делает это на свой страх и риск. Частокол частоколом, но иной твари и он не помеха. Я к приближению ночи был готов, моя "вампирка" с оставшимися патронами стояла у меня за спиной, прислоненная к деревянной стене. По
В конце концов Лари не выдержала, и сказала мне:
— Поговорим? — указав при этом на дверь.
Маша сделал вид, что внимательно прислушивается к спору гномов, которые обсуждали какие-то кузнечно-металлургические дела, а я преувеличенно вежливо показал на выход, подхватив двустволку — за окном было уже темно.
Мы отошли под навес сарая для сена, возле которого и остановились. Пахло навозом и свиньями, посреди двора лежали два спущенных с цепи лохматых пса. В наших краях на собак внимания не обращают — на людей они даже не лают. А вот нечисть чуют почти всегда, для чего их и держат.
— Объяснись. — сказала Лари, сложив руки на груди и набычившись.
В глазах у нее снова начал разгораться зеленый огонек, который на этот раз почему-то меня не впечатлил.
— Я "объяснись"? — я усмехнулся. — Пока командую этим отрядом я, объясняться будешь ты. Когда ты к нам примкнула, ты не протестовала против того, что я у руля. Так что объясняйся.
— Это в чем? — даже чуть отшатнулась она.
Видать, с этой точки зрения она над проблемой пока не размышляла. А вообще-то не мешало бы подумать.
— Ты примкнула к нам, но со своей собственной целью. И в какой-то момент ты поставила всех под угрозу, своими делами занимаясь.
— Это не свои дела. — неожиданно спокойно ответила она. — Иган — отступник. За ним кровь. Он убил одного из сородичей, после чего ушел служить колдуну без согласия Совета Ордена. Это преступление.
