Сбитый ритм (СИ) - Филатова Майя

— Привет, братик.

— Вот ты! Монторп живучий, — улыбаясь во весь рот, ответил Дарн.

Они с Халнером обнялись, похлопали друг друга по спинам, и тут же поёжились: повстанцы знатно намяли им бока.

— Тебе чего, развлекухи на площади не хватило? — поинтересовался Дарн, и кивнул на тело священника, — убийство лиц в сане, знаешь ли, серьёзное дело…

— Он в отключке, — поморщился Халнер, — но, если ему вовремя не помогут, то перекинется. Как, впрочем, и мы… Надо бежать, и сейчас. Дарн, ничего не спрашивай, просто поверь. Надо бежать. Слышал?

— Пф-ф-ф… — Дарн возвел глаза к потолку, — слышал, слышал. И что ты предлагаешь? Продолжить маскарад?

— Нет. Быстро бегать. Кети, присядь, я тебе ногу поправлю.

Я села на край одного из ящиков. Хал вынул из личного подпространства крохотнвй пузырек с синей жидкостью, которую вколол мне в лодыжку. Тупую боль от вывиха сняло, как не бывало.

— Тарвольский яд, — ответил Хал на мой немой вопрос, — доза слабая, поэтому хватит ненадолго. Но нам долго и не надо.

Он встал и помог подняться мне.

— Так. Вот, на всякий…

Церковную стражу вооружали неплохо, поэтому вместе с «костюмом» Халнер умыкнул два меча и скорострел. Отдал Дарну длинный клинок, мне — короткий, себе оставил скорострел.

— Сейчас выходим, и идем налево до двери в тупике. За ней — снова налево. Там — окованная дверь. За ней — склеп. Проходим до слабой точки, переносимся.

— Э-э-э… какой точки? Что делаем? — оторопел Дарн.

— Идём, как я сказал. Прости, долго объяснять, — поморщился Халнер, — ну, выходим.

Он открыл дверь, выглянул в коридор. Вышел. Махнул мне, сказал бежать первой.

Через десяток шагов мимо уха просвистел болт. Пригнулась, обернулась. У дальнего поворота целился с колена церковный стражник, позади него ещё трое вынимали самострелы. Халнер выругался коротко, но ёмко, Дарн — длинно и витиевато. Я молча припустила вперёд.

Казалось, до двери недалеко, но на самом деле — вечность. Особенно, когда свистят болты.

— Елдись оно! — вскрикнул Дарн, цепляясь за косяк прохода в тупике.

— Все живы? — Халнер бросил взгляд на Дарна.

— Под колено, — прорычал тот.

Хал кивнул. Присел у дверного проёма, начал отстреливаться. Я помогла Дарну оторвать рукав куртки и перетянуть рану.

— Окованая! Дверь! Катакомбы! Идти! По линиям! Я! Догоню! — в перерывах между выстрелами проинструктировал Халнер, — быстро!

Я хотела возразить, но передумала. Если он выбрался из толпы повстанцев, то и теперь не пропадёт. Поддерживая друг друга, мы с Дарном заковыляли по узкому коридору.

Было холодно и почти темно — светильники располагались далеко друг от друга. Не привычные уже колбы с мотылями, а огненные бабочки — огромные, размером с две ладони. Когда такое «чудо» пошевелилось, поднимая крылья, этот невинный и естественный жест моментально взбодрил, да так, что Дарн ещё долго подхихикивал в бороду.

Наконец, мы достигли двери, обитой полосами металла. Я посмотрела через плечо: Хал перезаряжал. Дарн навалился на дверь, та плавно открылась в непроницаемую темноту, пахнущую разложением.

— О, факелы!

Сняв со стены две «держалки», я чиркнула железом по стене. Поймала искру, раздула, перебросила на дерево.

— Итить ты как! — прокомментировал Дарн, который до этого ни разу не видел, как я проделываю подобный «фокус».

Затем пробормотал под нос:

— К огнеходцам переписать, может?…

Огнеходцам. Нашёл, о чем думать! Нам бы задницы свои спасти, а он про огнеходцев. Монтороп творческий, мля.

Единственный мерранский склеп, который я до этого видела — родовой склеп Хайдеков под замком Хейдар. В нём от центрального «зала» расходились во все стороны «погребальные пути». Здесь всё иначе: погребальные камеры располагались в беспорядке, часто встречались отнорки и тупики.

Факелы трещали, воняли, почти не давали света. Потом один погас. Я отдала второй Дарну, а сама положилась на Зрячее чутьё.

Вскоре решили сделать привал — отдохнуть и подождать Халнера.

— Не факт, что он этой дорогой пойдет, — сказал Дарн.

Я молча пожала плечами. Объяснять про нити пространства, которые явственно сходились вдали, не было ни сил, ни желания. Вряд ли он их увидит, даже если постарается. А разглагольствовать на тему неведомого…

— Слушай, что он там такое сказал про слабость точек и прыжки? Ты в курсе?

О боги…

— Дойдём — сам увидишь, — вздохнула я, — сложно объяснить.

— Сложно, говоришь? А ты всё же попробуй!

Жажда познаний, она такая. Всегда своевременно приходит, да.

— Хм. Дарн, вот скажи, ты видишь нити пространства? Ну, сетку такую? Прищурь глаза, сосредоточься… Ты всё-таки полукровка, даже побольше. Может, просто почувствуешь… Рукой поводи, мы как раз на границе одной сидим.

Молчание. Через некоторое время:

— Ишь ты, умная какая. Чтоб ты на представлениях так работала, как здесь… Плотный воздух и иногда будто светится что-то, едва видно. Ты про это?

— Ну, типа того. И вот есть точка, где совсем плотно и горячо. Мы воткнём туда Нарну, потому что она типа ключа, и прыгнем в Хейдар, потому что в Хейдар такая же слабая точка есть.

Боги, и правда, звучит бредовенько. Впрочем, мне ли, пришелице из другого мира, говорить? Я видела галерею Переходов, а тут всего-то прыжки.

— Э-э-э… Нити… Ну допустим… А Нарна? Какая это? — недоверчиво спросил Дарн.

— Моя.

Я достала кинжал из схрона. Навершие слабо светилось. Вынула из ножен. Увидела, что лезвие тоже светится. Теперь одно движение, и… Да о чем это я!

— Я так и знал, я так и знал, — с горечью сказал Дарн, — вот и не тронул театр, называется… цена обещаниям…. Когда он её тебе дал?

— А? Что? Кто? — вздрогнула я.

Нарну мне заново передали на посвящении в Инквизицию. Но это, конечно, не та информация, которой стоило делиться.

— Что значит кто? Или ты у собственного Хозяина украла? По старой привычке? А, камойра?

— Это моя родовая Нарна. Моя по праву рождения.

Дарн фыркнул.

— По праву рождения, — передразнил он, — вот прям чистокровная, да?

— Вот прям да.

— Ути цаца! А чего ж тогда не обращалась ни к кому, в Оррах прозябала? Или преступление такое, что лучше так, чем попасться? М?

— Слушай, кончай уже, а! А то сам выбираться будешь! Если ты забыл, я уже давно не в Оррах и не обязана тебя на себе таскать!

— Таскать? И хрена? Вот и иди, куда шла. По линиям своим…

Дарн выругался — смачно и громко. Словно в ответ, по подземелью раскатился жуткий скрип, потом — эхо шагов. Я подскочила, помогла встать Дарну. Шаги стали громче, но с какого направления — не понятно.

— Вроде, их несколько… — прошептала я.

Дарн кивнул. Мы подождали ещё. Вскоре послышались голоса. Стало ясно: неизвестная кампания шла ровно с той стороны, в какую мы собирались двигаться. Интересно, кто?

Вдалеке из-за угла вынырнула блёклая точка факела. Я тут же погасила наш, и толкнула Дарна к ближнему повороту. Директор тихо прорычал пару ругательств, но захромал, опираясь на моё плечо.

— Посмотрим, кто? — прошептал Дарн.

— Нет. Это точно не Хал, так что… лучше попробуем пройти с другой стороны. Не трожь факел! Держись за меня.

Я пошла, ориентируясь на чутье. Вернее, мы. Медленно, аккуратно, никуда не сворачивая: ход ответвлений не имел. Зато он становился уже и ниже. По-меррански высокий Дарн начал цеплять макушкой потолок, отчего наваливался на меня всё больше и больше. Не смотря на обезболивающее, нога начала подводить. Но хуже всего то, что ход шел почти перпендикулярно нитям пространства, а значит, уводил нас всё дальше от точки сбора. Уводил, уводил, уводил… И закончился. Тупиком.

— Да монторпы тебя в сраку! — от души выругалась я, ударив кулаком по гладкой поверхности.

— Не сквернословь, женщина! — сказал Дарн, — протри свои Высокородные очи! Это дверь!

Он оказался прав: когда я посмотрела «простым» зрением, на стене выделился тёмный прямоугольник со слегка размытыми контурами.