Тьма века сего (СИ) - Попова Надежда Александровна "QwRtSgFz"

— Один на один со Вселенной… — чуть слышно проронил фон Вегерхоф. — Я бы тоже помешался.

— Что за dux… поводырь? — заинтересованно спросил Грегор, пытаясь тоже заглянуть в запись. — И ключи, и настройки, и камень… Они как-то управляли магистериумом, чтобы путешествовать по Древу Миров, вот что я думаю! Ключи и настройки — наверняка какой-то способ внутреннего воссоединения с эманациями камня, и… Наверное, бедолага хотел заставить его уничтожить себя, потому что перестал понимать, зачем живет и где хочет быть. Не приведи Господь так закончить жизнь…

— Если дукс — это магистериум, как он хотел дать поводырю уничтожить камень?

— Это… Не знаю, — сникнув, понуро передернул плечами Грегор. — Этого я не понимаю…

— А вот это еще любопытней, — заинтересованно сказал Мартин. — Почерк тот же, но все равно другой, глаже, уверенней. И запись, похоже, сделана с большим перерывом. «Решили, наконец, разобрать каталог путевых настроек. Боги, какой же в них беспорядок. Сам удивляюсь, как до сих пор нас не выбросило в какой-нибудь из бесчисленных тартарических доминиумов или в сферу одного из младших архонтов, чья тупость меня удивляет не меньше, чем откровенно пугает их могущество, или вовсе промеж ветвей. Дошло до смешного, Луция перепутала настройки двух объектов, списав их в единую таблицу, и страшно представить, куда нас могло бы занести».

— Боюсь, всецело оценить юмор ситуации мы не сможем, — произнес Курт задумчиво, — однако сама она относительно понятна. Либо наш мыслитель окончательно тронулся умом и придумал себе друзей, либо в своих скитаниях повстречал кого-то из таких же беглых путешественников и объединился с ними. И еще мы знаем, что где-то в этой библиотеке раньше был каталог неких «настроек», позволяющих с помощью какого-то «поводыря» отправлять этот дом в любой из миров Древа на выбор. Даже к «архонту», то есть к чёрту на рога, ad verbum. Полагаю, с помощью все того же магистериума.

— А вот это еще интересней, — заметил Мартин, постучав пальцем по строчкам, и с расстановкой зачитал: — «Все ж поводырь — полумеры. Он требует долгой настройки и не тотчас включается в работу. Мы с Марком считаем, что возможно управлять им напрямую, не производя физических действий, волей и сосредоточенным воображением оператора. Кажется, первые эксперименты прошли успешно».

Мартин приподнял свиток; увидев, что это последний лист, со вздохом свернул пергамент и, подумав, убрал в заплечный мешок.

— Звучит до крайности безумно, — подытожил он. — Но должен заметить, что за последние пару-тройку дней мои представления о безумном заметно поменялись.

— Звучит как раз логично, — хмуро возразил Харт. — Создатели этого дома решили, что некий поводырь, чем бы он ни был, слишком неудобен, и захотели упростить систему. Судя по тому, что эта запись — последняя, успешными их эксперименты были недолго. И это объясняет Предел.

— В самом деле? — с сомнением уточнил Курт, и Грегор ахнул, глядя на отца ошарашенно:

— Ты прав! Я понял!

— А можно толкование для простых oper’ов? — попросил Мартин нарочито смиренно.

— Ловушки Предела! — с горящими глазами пояснил Грегор и, увидев непонимание в направленных на него взглядах, нетерпеливо продолжил: — Они реагируют на мысль, внимание… на наблюдателя, помните? Творцы этого дома хотели добиться такой реакции от поводыря, это явно какой-то механизм, коли уж его надо «настраивать», а магистериум явно составляет его главную, рабочую часть, и они хотели… хотели настроить сам камень так, чтобы он просто отзывался на мысль оператора! Чтобы не приходилось тратить время на возню с теми самыми настройками. И они почти смогли, у них почти получилось… или получилось. И магистериум, когда до него добрались наши, был в том самом состоянии, которого они добивались, он был наготове, был… активен! И когда во время схватки он вспыхнул…

— …возник Предел с его ловушками, отзывающимися на невольную волю присутствующих в нем, — тихо договорил Курт, и Грегор закивал:

— Именно! Это… это как если бы кто-то разбил горшок с горячими углями, заготовленными для разведения костра. Они были предназначены для создания огня — и они создали огонь.

— Теперь мне еще больше интересно, куда подевались эти горе-экспериментаторы, — пробормотал Мартин, и Грегор удрученно развел руками, вздохнув:

— Куда угодно.

— На полках больше ничего, что могло бы нас заинтересовать, — сообщил фон Вегерхоф, закончив обход комнаты. — Точнее сказать, лично меня интересует все, что здесь есть, однако вынужден смириться с тем печальным фактом, что вынести это невозможно, посему я ограничился парой наиболее любопытных редкостей.

— Думаю, те два свитка, что почтенный бауэр спешно сунул за пазуху, думая, что мы этого не видим, все-таки будут представлять некоторый интерес, — возразил Курт, и тот попятился, когда взгляды обратились к нему.

— Я не знаю, что там написано, — огрызнулся Харт. — Это какой-то шифр, я даже не знаю, какой, и чтобы в нем разобраться, моих познаний не хватит, мне понадобится помощь и библиотека.

— Пап! — с искренним укором протянул Грегор, и тот нахмурился:

— Что? Я подписался помочь трем конкретным конгрегатам, но все еще не работаю на Конгрегацию. Я понятия не имею, что может быть в этих записях, но пройти мимо не мог.

— Отлично, — сказал Мартин благодушно, требовательно вытянув руку. — Поработаешь с нашими мастерами дешифровки, если будет желание.

Харт посмотрел на протянутую к нему ладонь тоскливо и неприязненно, словно на дохлую змею, и, помедлив, нехотя вынул из-за отворота куртки два примявшихся свитка.

— Стало быть, в библиотеке всё, — кивнул Мартин, убрав их в мешок, и, забросив его на плечи, снова взялся за арбалет. — Осталось, по моим прикидкам, осмотреть пару комнат и каведиум.

— Магистериум там, — сказал Грегор, напоследок одарив отца еще одним укоризненным взглядом. — Здесь он слишком сильно ощущается, и я не могу указать точное место, но, думаю, вряд ли он просто лежит на столе в одной из оставшихся комнат.

Тому, что он оказался прав, никто не удивился, да и осмотрены были последние две комнаты скорее для порядка, чем в надежде отыскать нечто особенное. Дверь из последнего обиталища исчезнувших хозяев дома вывела их в уже знакомый перекрестный коридор, и Мартин с подчеркнутой серьезностью констатировал:

— Все-таки не в клипот.

— Туда! — нетерпеливо призвал Грегор, указав на темную арку прохода, замкнутую двустворчатой дверью. — Он там, точно!

— Однако, — тихо заметил Мартин, сделав два шага под арку, и отступил назад, позволяя остальным рассмотреть еще одно тело, тоже истлевшее и небрежно сдвинутое к самой стене. — Не знаю, что здесь было, но искренне надеюсь, что это не работа охранной системы камня.

— Урсула же как-то к нему прошла, — возразил Харт, все еще хмуро и недовольно, и, когда Мартин легким толчком распахнул створки двери, двинулся следом за ним, пытаясь выглянуть из-за инквизиторской спины и рассмотреть то, что было впереди. — Возможно, здесь было… Господи…

Курт подвинул с дороги застывшего статуей Грегора, обошел Мартина, тоже остановившегося на выходе из арки, и окинул взглядом внутренний дворик.

— И в самом деле — «однако», — тихо произнес стриг, подойдя, и окинул взглядом каведиум с небольшим бассейном в центре. — Есть мысли?

Глава 26

— Меня начинает несколько пугать тот факт, что я не удивляюсь, — тихо произнес Мартин, медленно обойдя тело, лежащее прямо у входа. — Кто-то удивляется?

Курт подошел ближе и молча оглядел то, что когда-то было человеком. Верхняя часть мертвеца, что была ближе к арке, выглядела так, словно пролежала здесь не меньше полувека, ноги же в недешевых добротных башмаках словно лишь час-другой назад подогнулись, отказавшись держать своего хозяина.

— Я знаю этого человека… — ошарашенно прошептал Харт и, растерянно застыл, оглядывая каведиум.