Злобный леший, выйди вон! (СИ) - Аведин Илья

- Можно мне хотя бы чаю, чтобы согреться с дороги?

- Вы как-то подозрительно медлите и оттягиваете рассказ, для человека чье дело, как вы сами сказали «очень срочное», - заметил советник, но все же подал слуге знак, чтобы тот принес чаю.

- Покорнейше благодарю. Да, дело весьма срочное и необычное. Я даже не знаю с чего бы мне начать.

Советник махнул, как бы говоря, что начать можно, откуда угодно.

- Вы помните, как пару месяцев тому назад, у вас был Бокучар, наместник, что поствлен в Лысовку?

- А! – неожиданно оживился советник. – Я-то думаю, почему ваше имя мне знакомом. Вы же состоите при нем, так?

- Именно. Как и вы при князе, я советник. Был им, - поправил он сам себя.

- И потому вы здесь? Вас сместили и вы ищете справедливости? Нет, по лицу вижу, что не по этому. Хорошо, я не буду больше перебивать. Говорите, я весь обратился в слух, - сказал он и действительно, пока Мокроус говорил, он не произнес ни слова.

- Значит, все началось, тогда, когда прибыли люди от царя Салтана. А точнее, незадолго до того дня, когда огненники должны были сделать свое дело. Месяц выдался дождливый, но приближались солнечные дни. В последний дождливый день в деревне появился старик. Якобы охотник. Не знаю, так ли это. Он рассказал наместнику о сокровище, что увидел в лесу и вместе с Бокучаром и двумя мечниками они пошли за ним в Глухой Бор. В итоге же старик пропал, мечники ничего не помнят о походе, а самое странное случилось с Бокучаром. Волчья лихорадка, если такая болезнь вообще существует, одолела его. Он убил огненников страшным образом. И тут появились, два знахаря, которых вы должны были видеть при нем. С тех пор они везде с ним. Они должны были помочь ему принять прежний вид, и вернуть прежнюю стройность ума, но я не замечал за ними хотя бы малейших усилий, а все только видимость. Они часто запирались у него в комнате. Я, конечно, пытался присутствовать при этом, но сначала Бокучар меня отстранял, а потом дошло до того, что мне сами знахари говорили, чтобы я не совался. Советнику! Мне! Вы подумайте. Ну да ладно.

Советник князя сочувствующе покачал головой.

- Вроде как на меня в то время легло управление деревней, - продолжил Мокроус. - Все вошло в свое русло. Я даже успел привыкнуть. Но вот они уехали к вам, на суд княжий. И все вроде как хорошо кончилось, да только наместнику-то стало хуже. Вы бы видели, что он учудил. Раздал все свои припасы крестьянам. Вино, мед, соленья, пряности, все! Ничего себе не оставил! – Мокроус прервался, чтобы смочить горло горячим чаем.

- И дальше все пошло под откос,  - продолжил он. – Бокучар поменял все порядки. Меня он вовсе перестал слушать, а под конец выселил из усадьбы и разместил в жалкой мужицокй избенке. Якобы, за то, что я мало что делаю. Так, если я до него докричаться не могу из-за спин этих знахарей, то, что мне делать? Но я все пытался вразумить его. Безуспешно. Наместник только  отмахивался и прогонял меня, говоря, что от меня только вред. Но вы бы видели, что он сделал с деревней. Он полностью сменил подати. Брал себе меньше чем прежде. Все больше оставлял крестьянам. Дал им право самим выезжать на ярмарки и распоряжаться своим трудом. Дескать, каждый, кто что сделал, тот над тем и властен. Вы слышали такое когда-нибудь?

Мокроус посмотрел на пустую чашку и испросил еще. Когда принеси новую, он продолжил.

- В общем, мужик богател, а наместник получал жалкие гроши. Прислугу он почти всю распустил. Мечников тоже. Зато решил каждого мужика научить стоять за себя и свое село. Знахари, как оказалось, на все руки умельцы, они и взялися за мужичье. Учили бою на мечах, да с луком и самострелом обращаться. Вы подумайте, дремучих этих самострелу учить! Затем, он взялся за то, чтобы избы все починить. Решил, что житье совсем худое у люда, и надо бы помочь. И так день ото дня ходил с группой плотников от  дома к дому, пока все не поправили, а ведь известно, что в комфорте мужик ленится и спит раза в два больше. Но кто же меня слушал?

Советник князя понимающе кивнул.

- Потом началось черт знает что! Все эти его чудачества привели к тому, что в нашу деревню стали бежать крестьяне из других деревень. Целыми семьями! Пешком, на поломанных телегах, на хромых кобылах, один даже на осле приехал, и всех Бокучар приютил. А чтобы не ругаться с соседями своими, он за этих крестьян высылал золота всегда сверх того, что требовалось. Потому никто и не думал возникать. А началось все с молодой бабы с золотыми волосами, но та куда-то быстро пропала. Ведь это неправильно, посудите сами! – завопил Мокроус после небольшого молчания. - Все это выглядит так, словно крестьянам волю дали. Хотят они покинуть свою деревню, - сказал он и фыркнул словно конь, – и уходят! Вы посмотрите! За такое зиму тому назад убивали на месте. Да и сам Бокучар отдавал такой приказ, было дело. А теперь он всех под крыло берет, как старый жирный тетерев и золото шлет в ту деревню, да в эту, выкупая крестьян, - сказал Мокроус и махнул тощей кистью сначала налево, потом направо.

- Пока что, из всего этого рассказа, я понял только то, что наместник, после того как перенес болезнь, решил вплотную заняться хозяйством, и хоть при этом он поменял порядок, но платит в казну он все также исправно, у нас к нему жалоб нет, и от соседей его жалоб нет, так что не знаю, право.

- А вы вот что послушайте, - сказал Мокроус и наклонился чуть ближе к советнику. – Если я вам скажу, что наместник этот, вовсе не наместник.

- Ну, сказать то можно, что угодно, а вот подтвердить, - сказал княжий советник и призадумался на миг. – А кто же он, если не наместник?

- Вот это то и самое интересное. Неделю или больше тому назад, когда снег еще не валил как сейчас, было, помнится, затмение.

- Было, да, - подтвердил советник.

- В тот самый день Бокучар со своими знахарями запрыгнул в сани, запряженный четверкой огромных лосей, и скрылся в направлении леса. Уж не знаю я, что они там делали такого, но вернулись поздно ночью, да затрезвонили во все колокола…

- У вас там колокола есть? Вы знаете, что они запрещены?

- Да это я для словца красного. Они просто кричали по дворам, чтобы, мол, все главы семей собрались в усадьбе в обеденном зале. Ох, а как они этот зал то изуродовали. Глаза бы мои этого не видели. Все вынесли, одни стены голые оставили. Это все знахарь постарше, из какой-то книги вычитал, как надо общение с людьми держать наместнику…

- Вы отвлеклись, Мокроус. Зачем ночью глав семей собрали?

- О-о-о, - протянул Мокроус. – Вот то-то и оно! Зачем же они собрали людей? А я скажу зачем. Признаться захотелось Бокучару, или вернее будет сказать, тому, кто в нем сидит.

- А кто в нем сидит?

- А Леший! Дух лесной.

Повисла тишина. Мокроус ожидал увидеть удивление на лице советника, но вместо этого, едва уловимая улыбка скользнула по губам собеседника. Он увел взгляд куда-то в угол и недолго помыслил. Затем попросил Мокроуса продолжить.

- Да вы будто не удивлены?

- Что вы, конечно я удивлен. Это невероятно. Какое совпадение.

- Совпадение?

- Не важно. Продолжайте рассказ. Что там было дальше?

Мокроус помедлил, поправил тулуп, с недоверием посмотрел в тот угол, куда только что смотрел советник и продолжил:

- Значит, собрали они всех глав семей. Рванье одно собрали, по-другому не скажешь.

- И вы там были?

- Просочился, да. И что же я услышал. Стоит Бокучар, и прямо так и говорит, что он, дескать, не человек вовсе. Точнее тело его человеческое, а дух то в нем, совсем не наш, не людской. Путями темными дух Лешего из Глухого Бора оказался в теле Бокучара, а дух самого Бокучара пропал в глубинах леса, после каких-то страшных событий, о которых он говорить не стал, но уверил, что дух тот пропал безвозвратно. Крестьяне как сонные мухи, даже не пошевелились от этой новости, и так и стояли, развесив уши. Затем, Бокучар, точнее уже не Бокучар, а Леший, сказал, что вот эти двое, что тогда стояли подле него – его друзья, которые нынче помогли ему вернуть хозяйство лесное. Что, мол, он опять стал хозяином Глухого Бора, хотя какое-то время до этого не был. И этих двоих он тоже представил как надо. Старшой оказался, вы никогда не поверите…