Саламандра (СИ) - "полевка"

Отец заснул после этого, а утром даже не помнил, что произошло, и очень обиделся на сына, когда тот решил не быть военным. Но в этой жизни война все же достала его, и ему пришлось сделать свой выбор, кто умрет — они или другие. Лекс смотрел в окно, где воины Тургула разгружали очередные бочки, полные веток и коры. Он слышал их незамысловатые шутки и команду Тургула перекусить раньше, чем отправиться за следующей партией, и понимал, что если кто-то и умрет, то пусть лучше умрут другие, а не те, которых он знает. Потому что если он сейчас струсит и не захочет марать свои руки и душу, то, скорее всего, при первой же атаке в этой самой реке погибнет если не вся армия Сканда, то большая ее часть. Вот эти самые люди будут плавать в воде, красной от их крови.

— Помойтесь и приведите себя в порядок, — Лекс отошел от окна и кивнул монахам на таз с водой, — сегодня будет горячая ночь и надо быть чистыми хотя бы вначале…

Монахи кивнули и двое сразу стали раздеваться, Лекс вышел из комнаты, чтобы не смущать людей, хотя сам спокойно мылся в их присутствии, он их совершенно не стеснялся. Двое молча вышли следом за рыжиком. Лекс сразу устроился у стола рядом с окном и с интересом наблюдал, как растет гора бочек у причала. Корчмарь спросил, что будет кушать «глубокоуважаемый гость», и рыжик велел отнести еще еды солдатам, а ему и его сопровождающим подать рыбы, овощей и сладкой воды.

К тому времени, как миски с вкусно пахнущей едой принесли румяные служаночки, двое монахов спустились в чистых балахонах и сели неподалеку. Лекс не звал их за свой стол и не пытался познакомиться. Иди, знай, какие у них тараканы в голове? Тут бы со своими разобраться… Служаночки мило стреляли глазками и показывали упругие грудки в вырезе блузок, но Лекса интересовало, что происходит на улице, а монахов еда. Поэтому две девульки обиженно вернулись на кухню. Тургул ворвался на кухню, но увидев, что рыжик сидит в зале, бросился к нему.

— Все готово! Начинаем?!

— Нет, — Лекс ухмыльнулся и похлопал по столу, — присаживайся, покушай, отдохни. И людей отправь отдохнуть. Мы начнем, когда окончательно стемнеет. А пока поставь караул, чтобы охраняли то, что есть, а остальных отправь отдохнуть, ночь будет тяжелая.

— Почему ночью? — Тургул недоумевал, — почему не сейчас?

— Потому что ночью огонь особенно прекрасен, — Лекс пожал плечами, как объяснить про психическую атаку и некий элемент неожиданности, ведь все будут ждать утра… — Сканд не говорил, когда они планируют начать?

Тургул недовольно поджал губы и покачал головой, показав, что с планами главнокомандующего не знаком, а потом вышел на улицу, чтобы распорядиться об очередности караулов. Лекс посмотрел ему вслед и спросил чего-нибудь сладкого. Ему притащили миску с медом и маленькие оладушки. Мед был на удивление обыкновенным, без всяких непривычных запахов или вкусов, просто майский мед, желтый и душистый, и немного горький. Оладушки тоже были обычными для прежней жизни, его такими иногда баловали подруги, он даже однажды специально познакомился с толстушкой. Она очень вкусно готовила и пекла изумительную сдобу. И, приходя домой и учуяв вкусный запах сдобы и еды, он даже прощал ей лишние килограммы на фигуре, но она была домоседкой и вытащить ее куда-либо было проблемой. И вскоре она стала раздражать со своими тарелочками с печенюшками, вазочками с вареньем и вязаными носками. Алекс однажды понял, что задыхается в этом ванильном сиропе, и сразу же порвал с ней, хотя вкус рыбной кулебяки запомнил на всю жизнь.

Пока Лекс медитировал над оладушками, слизывая с пальцев мед, во дворе начался какой-то переполох. Лекс сразу напрягся и прилип носом к окну. Через тонкие жалюзи было видно, что во двор кто-то заехал. Монахи, услышав шум бросили свою еду и встали за спиной у рыжика, но когда открылась дверь, в таверну ворвался Сканд и сразу бросился на второй этаж. Он открывал все двери, кого-то разыскивая. И никого не найдя, уже набрал воздуха в грудь, чтобы рявкнуть на хозяина, но тут он увидел монахов и крайне довольного рыжика, который с самым независимым видом макал пальцы в мед, а потом их облизывал.

— Вот ты где… — обрадовался здоровяк, — я думал, ты спишь, а ты, как всегда, ешь. Обжора!

— Наше вам почтение, добрый человек! — Лекс отсалютовал Сканду оладушком, — не желаете присоединиться?

В таверну вошли все военачальники Сканда и разглядывали Лекса, как интересную игрушку. Они и раньше видели его, но рыжик всегда молча проходил по шатру и скрывался в дальней комнате или просто засыпал неподалеку от генерала. А днем ехал на ящере, без всяких капризов и претензий, в последние дни вообще на ящере одного из центурионов. Всегда молчаливый и тихий, они и не предполагали, что он может говорить в присутствии старших. Поэтому некоторые рассматривали его с откровенным ехидством: «оно еще и говорит». Но Лекс открыто проигнорировал самцов, он вообще, казалось, в зале, кроме Сканда, никого больше не увидел.

— Тургул сказал, что у них все готово, но ты велел все отложить, — Сканд спустился с лестницы и встал напротив стола. — И что это за странные снаряды? Бочки с ветками? Как ты ими собираешься стены разбивать?

— Мне было откровение от Семизубого, — Лекс закатил глаза, и только зажатый в руке надкусанный оладушек портил картину молитвенного экстаза. Потому рыжик сурово сдвинул брови и, макнув в миску последний кусочек, очень сосредоточенно его дожевал. — Присаживайся, покушай. Готовят здесь чудесно!

— У нас война, а не посиделки в гостях! — рыкнул Сканд. — Ты это понял?!

— А ты меня на понял не бери!! — Лекс взвился над столом и отшвырнул ногой тарелку с медом. — Я тоже орать могу!! Понял? Плоты все готовы? Нет? К вечеру управитесь? А начнете утром на рассвете? — Лекс сбавил тон, когда увидел, как подобрались офицеры Сканда, некоторые даже схватились за свои мечи, поэтому он спрыгнул со стола и мягко улыбнулся, — а вот у нас все готово. И теперь мы сидим, отдыхаем и ждем подходящего времени, чтобы начать. Не надо на меня, маленького, орать, я ничего плохого не сделал.

Лекс сделал шаг в сторону и помахал хозяину заведения.

— Пожалуйста, еды храбрым воинам, а то они с голоду бросаются на беззащитных младших, — Лекс мягко улыбнулся и с облегчением увидел, что Сканд успокаивается, а его офицеры растерянно хлопают глазами, поэтому Сканда надо было «добить», — а вот что бы ты сделал, если бы я испугался и расплакался?

Сканд рассмеялся, и следом за ним засмеялись его офицеры. Девушки стали заносить тарелки с едой и при этом демонстрировать свои прелести. В общем зале все расслабились и заинтересованно поводили носами за тарелками и глазами за девушками.

— Тебя испугаешь! — Сканд сел за стол напротив Лекса, — я и забыл, что тебя пугать нельзя. Хорошо, что за нож не схватился, а то набросился бы на меня, как на ящера на арене!

— Я о нем постоянно забываю! — беззаботно махнул лапкой рыжик и, усевшись напротив, подпер голову руками. — Устал? Здесь вкусно кормят, покушай…

Сканд махнул рукой, и вскоре в таверне все столы были заняты. Только стол, за которым сидели рыжик и главнокомандующий, был пустой, никто не решался сесть рядом с этой парочкой. Девушки и юноши разносили тарелки и кувшины. Вскоре и перед Скандом поставили тарелки с мясом и рыбой и тушеные овощи. А перед рыжиком полную тарелку золотистых оладушек и миску цветочного меда. Только вот в рыжика уже больше и кусочка бы не влезло.

Сканд начал жадно есть, поглядывая с интересом на рыжика, который водил пальцем по тарелке с медом. Вскоре он насытился и отодвинул от себя тарелки. Девушка передала ему чистое полотенце, чтобы он вытер руки, и приглашающе потерлась о него грудью, но Сканд, казалось, этого даже не заметил. Он не отрывался от рыжика, который закончил вылизывать пальцы и опять окунул их в мед.

— Рассказывай, что ты затеял, — Сканд перехватил тонкую руку и, притянув к себе рыжика, внимательно вылизал пальцы и ладонь. Со вкусом и расстановкой вылизал меж пальцев, и под конец пососал пальцы, как конфетки. Лекс почему-то почувствовал тяжесть в паху, дыхание у него стало тяжелым и прерывистым. Довольный здоровяк отпустил задрожавшие пальцы и сыто улыбнулся, — было очень вкусно, спасибо, а теперь рассказывай, что за сюрприз ты нам приготовил. Мы должны знать, чего ожидать. Рассказывай, что ты собираешься делать?