Всё это мне рассказал вчера дожидавшийся моего прихода маг-распределитель. И ещё он объяснил, что в здания с благородными прочие ученики заходить не смеют и всю работу исполняют невольники. Они живут в двух небольших комнатах, один невольник для одного ученика. Всего здесь четыре парня и две девушки благородного происхождения, четыре невольницы и столько же невольников.
Маг-распределитель вчера, закончив объяснять порядки в здании, легонько шепнул, что магистрат закроет глаза на некоторые инциденты. Невольники не посмеют мне отказать, надо лишь после этого поставить мага-распределителя в известность, чтобы академия готовилась ко всякому. Также невольницу могут заменить на другую, возрастом от десяти лет, или же заменить на парня. И ещё маг-распределитель может предоставить раз в месяц немного оранжевого порошка для курительного табака.
Меня не интересовал ни доступ к наркотику, ни доступ к малолетним телам — но вот за ежедневный доступ к вину я не поскупился изъявить удовлетворение. Долгие зимние вечера с кружкой вина гораздо приятней таких же вечеров, но без вина.
В здании Всеобщей Церкви, после привычной процедуры дознания меня проводили в один из кабинетов в подвальных помещениях. Где я дожидался держателя долга.
Церковник передал запечатанное письмо из Собора Магласии. Высший Круг инквизиторов и совет рутифакторов подтверждал, что моя работа не затянется дольше весны после посещения сада фуаларал. В письме прилагалось разрешение на въезд в город и проход в собор.
Я протянул церковнику расписку на двести тысяч золотых империи Талкая, весь мой долг перед церковью. Нутон ошалело округлил глаза, вчитался в строки, изучающе повертел расписку в руках и присмотрелся к качеству бумаги, даром что не попробовал на зуб.
— Хочу вас предостеречь о недопустимости подделки.
— То есть, существует способ подделки магической бумаги с заложенной частичкой магической энергии одного из длинноухих в банке, отвечающих за выдачу таких расписок?
— Мне о таком не известно, но я обязан вас предупредить. И попросить пройти процедуру дознания ещё раз, ответив на три вопроса: эту расписку вы получили в указанном банке, указанная сумма принадлежит вам, и ничем противозаконным вы не занимались для её получения, — закончил перечислять церковник.
У меня от удивления аж прищурился правый глаз, левая рука покрепче сжала древко посоха. Я молча буравил церковника взглядом, требуя незамедлительных объяснений.
— Это неожиданно, что вы смогли собрать такую сумму раньше выпуска из академии. Не хочу вас оскорбить, но без процедуры дознания принять эту сумму я не смогу.
Я раздражённо вздохнул и потёр переносицу. И здесь морщины ксата оказали «услугу».
— Ну, давай, пройдём, процедуру дознания, — с раздражением и саркастично процедил я.
Церковник проводил меня до кристалла в главном зале церкви и позвал теперешнюю настоятельницу. Состоялся очередной ритуал, во время которого белёсый кристалл вообще никак не изменил своей расцветки.
— Благодарю, что откликнулись на мою просьбу, — сказал держатель церковник, когда я отлепил ладонь от кристалла. Церковник приглашающим жестом показал в сторону двери в дальнем углу зала, за которой начиналась лестница в подвальные помещения.
— Сначала будут извинения. Немедленно. За то, что посмели заподозрить меня в преступлениях.
— Вы понимаете, что мы обязаны соблюдать…
— Извинения, — я чуть повысил голос.
Церковник переглянулся с настоятельницей настороженным взглядом. Женщина едва заметно пожала плечами. Во взглядах прочих служителей церкви, прибиравшихся в зале после утренней проповеди, смешалось негодование, презрение и неверие в происходящее. И все их взгляды направлены чётко на меня.
Церковник тяжело втянул в себя воздух и выдавил извинения, что посмел подвергнуть сомнениям мою честность. Меня подобное удовлетворило, я принял извинения и попросил как можно быстрее закончить со всеми формальностями. Об этом мечтал и держатель долга, так что уже спустя пять минут я с довольный ухмылкой вышел из церкви.
Меня радовали не извинения, а что большее не придётся посещать это треклятое здание и каждый раз изображать из себя цирковую мартышку, раз из раза трогая кристалл.
Дежурившие у здания магистрата матоны впустили меня внутрь сразу. Я даже не успел открыть рот, а охранники академии уже оповестили, что магистор ожидает на третьем этаже.
Около украшенной светящимися рунами и печатями двойной белой дверьи я простоял не больше минуты, поправив привязанную к поясу коробочку, едва заметно блестевшую медью. Руны и печати потухли, «Чувство магии» показало белёсую звёздочку в дальнем углу комнаты, и белёсое облачко рядом с дверью. Её открыл Кузаун, и он же закрыл, руны и печати засветились вновь. Магистор отошёл к широкому столу, держась на небольшом, но почтительном расстоянии от старика с вымышленным Альцгеймером.
— Об этом потом… Кта’сат, — сухим голосом проговорил старик, искоса глянув на мой пояс, где за плащом скрывалась коробочка. Я молча кивнул архимагистору.
— Мы хотим знать, чего именно ты достиг. И подготовить необходимые для тебя условия, — сказал Кузаун. И пояснил, что условия — это безвозмездная помощь в дополнительных исследованиях добытых заллай. Я могу проводить их сам, а могу отдать любому магу академии на выбор.
— Я опирался на дневники магоса Фласкароса Агисароса. Провёл базовые исследования, изучал добытое как прочую материю. Осталось немного неизведанного. Мне нужен растопленный узнический горн. А холод я получу зимой. Желательно и жар получить зимой, чтобы совместить.
— Кислота?
— Уже исследовано. Корни фласкарских ивовых энтов скверны.
— Прозорливо, — с усмешкой проговорил старик. — Ты подтвердил свои догадки, Кта’сат?
— Магистор спрашивает, твои предположения о возможных заллаях подтвердились?
— Тварь послужит источником заллай не только для наргодат и прочего, но в простом быту найдёт применение. Кваралитская масса отсутствует, но имеются несколько желёз. Они скисли в специальных амфорах через две недели после добычи, ничего кроме базового изучения я провести не смог. Всего заллай восемь. Изучены повадки и особенности твари, её поведение и принципы охоты, как она атакует и прочее.
— Твоя особенность, — с невысказанным вопросом проговорил старик.
— О ней я никому не сообщил, и не сообщу. Хотя, думаю, скрывать долго не получится.
— Тогда, Кта’сат, — старик ударил посохом об пол. — Приказываю тебе готовиться к своему триумфу.
— Господин архимагистор употребил правильное слово, Лик’Тулкис, — сказал Кузаун. — Академия получила извещение и решила тебе довериться. И извлечь свою пользу. Мир не видел магоса два века, новую тварь не изучали три. Нашласарский манул скверны, он последний из изученных. И ты, скоро, новый магос. И новая изученная тварь. Магистрат помнил о нашем соглашении, из прошлой осени, и решил совместить всё…
Магистора прервал взрыв, раздавшийся за границами первого кольца академии. Кузаун подошёл к окнам кабинета, выходивших на академический городок, и несколько секунд высчитывал расположение столба коричневого дыма и языков пламени. Кузаун вернулся к столу и сообщил, что уничтожена лишь учебная лаборатория. Старик едва заметно кивнул в ответ.
— Академия приложила огромные усилия, чтобы осуществить задуманное ей же. Властители и правители всех стран и государств, представители рас, академий и школ, и некоторые главы гильдий, авантюристов и торговых — они прибудут в академию в конце зимы, — магистор показал на меня пальцем. — Они прибудут узнать нового магоса, и узнать о новой твари.
— А разве это невозможно из-за того, что академия сейчас под некоторым контролем империи?
— Она не вправе вмешиваться во внутренние дела академии. А принять итоговый экзамен у магессора на титул магоса — это внутреннее дело. Даже если экзамен открыт для всех.
